По следу скорпиона
Шрифт:
– Стражу тоже перебьем! – решила Энка.
– Силы Стихий! – возмутилась Меридит. – Хельги, с кем мы связались! Никакого представления о законности!
– Можно подумать, ты никогда не убивала уэллендорфских стражников! – сердитым шепотом напомнила сильфида.
– Я действовала по законам военного времени. Тогда они были врагами. Сейчас все иначе, когда ты наконец уяснишь?
– Можешь не делать из меня дуру! У меня по юриспруденции балл выше, чем у тебя. Просто не люблю двойную мораль: твои любимые «законы военного времени» и есть самое настоящее беззаконие… И лопатой не греми, как дольнский пехотинец
– Почему? – удивился тот.
– Скажи, здесь поблизости есть хоть один демон?
Хельги нырнул в Астрал и огляделся.
– Нет. Никого, кроме меня.
– Вот именно, кроме тебя! И когда ты говоришь «демон с ними», «пошли они к демону» и тому подобное, то посылаешь их к самому себе. Вот грабители на нас и налетят!
Хельги жалобно вздохнул.
Если в военное время из его грозной и могучей демонической сущности хоть иногда удавалось извлечь пользу, то в мирной жизни от нее было одно беспокойство.
Во-первых, приходилось постоянно следить за своими словами. Он уже не мог, как прежде, брякнуть с досады: «Пропади они пропадом», «Покусай их химера»… Его пожелания, высказанные в отношении группы лиц, время от времени исполнялись и обратной силы не имели. Благодаря его неосторожным обмолвкам у горных эльфов рождались шестипалые детеныши, у всех городских точильщиков навсегда пропал голос (однажды представитель этой почетной профессии имел несчастье разбудить Хельги на рассвете своими воплями «Точить ножи, ножницы!», а большое семейство горьких пьяниц из квартиры этажом выше и вовсе «пропало пропадом» – никто их больше не видел.
Во-вторых, когда у второкурсников шли лабораторные по вызову демонов, ему стоило большого труда не попадаться. А если такое случалось, профессор Перегрин жаловался профессору Донавану: «Ваш ассистент срывает мне учебный процесс». Как будто он нарочно!
В-третьих, преподаватель теоретической демонологии мэтр Уайзер заявил на Ученом Совете, что магистрант Ингрем своим поведением дискредитирует в глазах студентов образ высшего демона. Нет в нем, видите ли, должного величия! Можно подумать, мэтру Уайзеру есть с кем сравнивать. Откуда ему знать, как выглядят высшие демоны, если он сам признается, что ни одного не встречал?! А Хельги встречал! Вот, например, Да Винчи – демон явно не из последних: границы миров отворяет, как двери в трактир, во временах перемещается, Макса домой отправил – и ничего, не важничает. Или Один, северный бог – склочный мужик, дикий, как фьординг, – какое уж там величие?..
– Смотри, в столб впишешься! – Меридит вывела Хельги из размышлений о горькой участи демона.
Возле западных городских ворот цветок (псевдоцветок) папоротника ожил, озарился розовым светом.
– Вот! – обрадовалась Энка. – Правильно я сказала, надо у старого замка искать! Наверняка его обитатели что-нибудь да припрятали на черный день. Времена тогда были беспокойные.
Меридит поморщилась. Старый замок кишел нежитью, а ее диса не то что побаивалась, скорее, ею брезговала. Надо сказать, на самом деле там уже и замка никакого не было, все его стены разобрали на камень лет двести назад, когда мостили Дольнский тракт. Лишь огромные глыбы фундамента местами выглядывали из придорожного бурьяна, словно надгробные
– Синие огни – верный признак клада! – заявила Энка.
И оказалась права.
Клад лежал неглубоко, по пояс, у замшелого валуна. Кованый ларь, казалось, намертво врос в землю. Но стоило Хельги потянуть за скобу на крышке – он выскочил, будто невидимая рука подала его снизу.
И ни один призрак не побеспокоил кладоискателей. А на обратном пути не встретились ни грабители, ни стражники. Энка потом утверждала, что еще тогда заподозрила: дело нечисто!
Меридит, охая, перевалила мешок со своей спины на спину Хельги.
– Тяжелый, зараза! Не понимаю, отчего бы нам не воспользоваться грифоном?
– Я тебе говорила. На этой неделе его очередь сидеть с птенцами.
– Мог бы и оторваться на часок.
– Нет. Я обещала не беспокоить его до понедельника. Иначе возьмет и откажется везти из Дольна сразу троих. Он и так недоволен, что приходится каждые три дня ко мне являться. Его жена сердится, она из диких.
Меридит фыркнула: тоже грифоновладелица! Уж на что прежний ее грифон, Тимпан, был с характером, с ним все-таки получалось столковаться. Новый, Вампир, полностью оправдывал свое имя. Нечасто, ох, нечасто удавалось на нем полетать!
– Сами виноваты! – отвечала на критику сильфида. – Я говорила, надо брать дорогого, дешевые – они потому такие, что норовистые. И зовут его Ампир! Сколько можно повторять?!
До дому кладоискатели добрались почти на рассвете.
Энка с грохотом свалила тяжелую ношу на спешно расстеленные газеты. Дорогой сильфида всячески сачковала, но коварная Меридит нашла способ ей отомстить: подгадала так, что именно Энке выпало тащить добычу по узкой крутой лестнице на третий этаж. Хельги, правда, порывался поступить по-рыцарски, но диса пресекла его порывы на корню. Пришлось Энке отдуваться самой, и миг соприкосновения сундука с полом был одним из самых приятных в ее жизни.
– Тише, дурища! Пол проломишь! – зашипела диса.
Снизу раздался ответный стук. Соседи выражали свое возмущение при помощи швабры. Меридит стянула с находки мешок.
– Ну что, открываю?
– Нет! – неожиданно возразила Энка. – Не будем его пока разбирать.
– Почему? – в один голос воскликнули потрясенные Хельги и Меридит: что-что, а терпение никогда не входило в число добродетелей сильфиды.
– Подождем Ильзу и Эдуарда, – пояснила та. – Они нам не простят, если без них все сделаем. Возьмем пока горсточку не глядя, им на одежду, и все.
Так они и поступили, ибо в словах Энки был несомненный резон. А ларец до поры до времени запихнули под кровать и прикрыли половичком.
Выходные тянулись как целая вечность, но вот наконец настал долгожданный понедельник, и Энка, оседлав строптивого отца семейства, умчалась в Дольн…
– Все! – заявил Эдуард, с размаху плюхаясь поперек кровати наставника. – Как хотите, но я больше в это демоново троллье гнездо ни ногой!
– И я! И я! – подхватила Ильза. – Ни за что! Буду дома жить! Подвинься!