По следу смеющегося маньяка
Шрифт:
Мы двинулись к бару.
— Я действительно очень ему обязан, — сказал мне Питер. — Каждый раз, когда я принуждаю себя шутливо говорить об этом, мне становится легче.
Мы пробрались через заполненный шумной веселой толпой гриль-зал к бару и заказали себе по бурбону. В углу кто-то лихо барабанил на пианино зажигательный южноамериканский танец. Несколько пар в ярких красочных нарядах увлеченно отплясывали, время от времени оглашая зал восторженными криками.
Откуда-то возник Макс со своей неизменной радушной улыбкой.
— Я вижу, вы уже сошлись, — сказал он. —
— Очень, — сказал Питер. — И я имел удовольствие извиниться перед Ричем за то, что поступил как последний кретин. Так что теперь чувствую себя превосходно. Я хотел бы тебя угостить, Макс.
— Нет-нет! Первая выпивка за счет заведения, — сказал Макс и кивнул бармену.
Мы повернулись спиной к бару и стали рассматривать танцующую молодежь.
— Весьма красочная публика, просто приятно смотреть, — сказал Питер.
Макс усмехнулся:
— Большинство сказали бы, что причина успеха «Дарлбрука» заключается в наших неизменно благоприятных условиях для катания.
— Но ведь здесь не обходится и без твоего личного ноу-хау, которое и сделало тебя таким неотразимым хозяином «Логова», — сказал Питер.
— Я бы не исключал и другой причины популярности нашего курорта, — сказал Макс. — В частности, изобретения брюк из эластичной ткани. Лыжи вполне могли бы остаться спортом, к которому все, за исключением горстки энтузиастов, относились бы с пренебрежением, если бы для женщин не придумали этих облегающих брюк. То, что они сделали с женской фигурой и возбуждением мужского либидо, превратило лыжный спорт в самый популярный вид.
И как будто нарочно в этот момент к нам приблизилась исключительно привлекательная девушка в эластичных брюках и облегающем свитере бледно-зеленого цвета. Раньше я ее не видел. Видимо, она появилась здесь только сегодня. Она была юной и невероятно оживленной. Я почувствовал радостное возбуждение. Но, увы, ее заинтересовал не я!
— Я ужасно бессовестная, Макс, — сказала она, не сводя смеющихся глаз с Питера. — Мой парень уже отправился спать, поскольку завтра ему принимать участие в соревнованиях, а он здесь известный фаворит в прыжках с трамплина. А моя подружка захватила всех свободных мужчин в гостинице, пока вы не привели сюда этих очаровательных незнакомцев. — Она взглянула на меня, учтиво включая в разговор мою скромную персону, и кивком указала в сторону, где в окружении нескольких поклонников стояла темноволосая девушка в черных облегающих брюках и алой блузке, тоже привлекающая внимание своей точеной фигуркой. — Так что, — сказала наша рыжеволосая красавица, — пожалуйста, представьте меня своим новым гостям.
— Питер Стайлс, Джим Трэнтер — Джейн Причард, — сказал Макс.
— Не может быть, чтобы это был тот самый Питер Стайлс! — живо откликнулась девушка.
— Я знаю единственного Питера Стайлса, который и стоит сейчас перед вами, — торжественно заверил ее Макс.
— Как же тесен мир! — сказала Джейн Причард. — Волей-неволей приходится прибегнуть к штампу. Ведь я работаю в журнале, который печатает большинство ваших статей, Питер. Я помощник помощника вашего друга Фрэнка Девери. Мне даже доводилось редактировать
— Благодарю вас, — сказал Питер. — Оказывается, мир действительно очень тесен.
Она склонила голову набок, одарив его озорной улыбкой.
— Вы уже научились танцевать с этим вашим протезом? — спросила она.
Я видел, как его пальцы крепко стиснули стакан.
— Я не пробовал.
— Должна же я как-то стереть эту улыбку Чеширского кота с лица Марты, — с шутливым задором сказала она. — Пожалуйста, давайте сейчас же и попробуем!
Я был уверен, что Питер откажется, но он поставил свой стакан и усмехнулся ей.
— Предупреждаю вас, я запросто могу рухнуть на пол, — сказал он, — а тогда вам не видать триумфа!
— Зато я могу служить вам надежной опорой, — возразила Джейн, с забавной решительностью подхватив его под руку.
Позже он рассказал мне, как все проходило.
Они приблизились к свободному пространству, где танцевали несколько десятков пар. Джейн положила ему на плечо свою легкую руку и подняла к нему лицо, оказавшись очень близко. Питер чувствовал рядом с собой ее гибкое теплое тело и ощутил тонкий приятный аромат ее духов.
— Наверное, я показалась вам слишком нахальной, да? — спросила она.
— Вовсе нет, — сказал он. — Зато я испугался до смерти вашего предложения.
— Мы вовсе не обязаны танцевать твист, — сказала она. — Просто обнимите меня за талию, Питер, и будем двигаться по-своему. — И она положила свою темно-рыжую головку ему на плечо.
Они начали двигаться в ритм музыки — ничего особенного, просто двигаться. Она плыла в его объятиях. Казалось, она всю свою жизнь была знакома с его неуверенной поступью.
— Благодаря вам, — через какое-то время сказал он, — кажется, у меня что-то получается.
Джейн засмеялась:
— У вас прекрасно получается. Марта уже позеленела от зависти.
— А как насчет вашего друга? — спросил Питер.
— Я немного прихвастнула, назвав Бобби Дауда своим другом, — смеясь, призналась Джейн. — Просто мне было лестно, что такой известный спортсмен угостил меня виски перед обедом. До этого мы не были с ним знакомы. Марта приезжает сюда уже несколько лет подряд, а я — новичок. Для нее всегда резервируют номер. Я же приехала просто для того, чтобы покататься на лыжах, — говорят, для этого здесь превосходные условия. Я обещала ей быть примерной девочкой и не совать свой нос в ее дела. Только боюсь, я стану ей досадной помехой.
— Это невозможно, — сказал Питер.
«Господи, — подумал он, — да он и в самом деле танцует!»
— У нас с ней один номер на двоих, — щебетала Джейн. — Нашей Марте придется испытывать некоторые неудобства, имею в виду ее романы. Думаю, она начинает жалеть, что поселилась не одна.
— К сожалению, кататься с вами на лыжах я не могу, — сказал Питер. — Это действительно выше моих возможностей. Но я бы с удовольствием помог вам скоротать свободное время.
Она посмотрела на него с восторженностью ребенка: