По следу судьбы
Шрифт:
— Чего телишься, болезный, — гаркнула толстенная бабища с оплывшим лицом чуть приукрашенным яркими пятнами косметики, сидевшая за стойкой, — карточку давай.
Нас разделяли только прутья решетки. Я протянул картонку и с явным нежеланием разжал пальцы.
— Ой. Ну до чего ж пугливые душонки стали, а…
Бабища схватила со стола печать и с проворством молотобойца влепила оттиск на карточку.
— Все. Погашено. — Матрона растянула напомаженный алым цветом рот в довольной, жабьей улыбке, и мир вокруг померк и схлопнулся.
Охотник
Охотник
И вот, я родился вновь. Если в прошлой жизни, которую, кстати, очень хорошо помнил с раннего детства, рос без отца. То в этой и вовсе сирота. Но родня все-таки была. Дед с бабкой, крепкие еще старики с папиной стороны. Вот в их доме я и жил. Ах, да, родился в этот раз не на Земле, а в другом мире. То есть на другой планете человеческого сектора, как сказал тот чиновник из небесной канцелярии. Может это какая-то параллельная вселенная, кто ж знает. Мир, как мир, на Землю, кстати, очень похож, как искривленное зеркальное отражение, но есть свои плюсы. Первый плюс — это магия. Да, в этом мире она была, правда, видеть мне ее еще не доводилось. Но минусом было то, что эта самая магия невероятно тормозила технический прогресс, отчего общий уровень самых развитых государств королевств и княжеств, застыл в эпохе возрождения центральной Европы, известной мне земной
Меня теперь зовут Нагор. Или Наг. Это имя я получил при посвящении. Нагор это скалистый леопард, так здесь называли больших кошек похожих на барсов. Одного такого я добыл на своей первой самостоятельной охоте. И по обычаю мне дали имя моей первой добычи. Хорошо, что на зайца или оленя не позарился, а рискнул взять опасного хищника. Мне пятнадцать, и я уже давно не сижу на шее у деда с бабкой, а сам зарабатываю в общий котел и весьма успешно. У деда обувная и скорняжная лавка, через дорогу от небольшого, но добротного постоялого двора. На услуги сапожника всегда есть спрос, и мастер он не плохой. Бабушка следит за домом, за огородом, да и так, по хозяйству, куры, утки. Коровы у нас нет. Да и не нужна она. Мы хоть и деревенские, но все-таки дед ремесленник, да и я не плохо зарабатываю, так что все необходимое легче купить. Живем и кормимся, обслуживая путников на большом королевском тракте. Я охотник. Можно подумать, что громко сказано, в пятнадцать лет и уже охотник. Но так и есть, это семь лет назад я только учился и был на подхвате у опытных промысловиков. А сейчас — полноценный, самостоятельный охотник — следопыт. Леса в наших краях очень обширные и даже дремучие. Охотиться в них, и бить дичь не только разрешается, но еще и поощряется, если бить хищников, волков, куниц, медведей, горных леопардов и тигров. Да, и такие здесь есть. За каждую шкуру хищника, хорошего качества люди барона платят от одной до ста серебряных монет, что в наших краях суммы весьма внушительные. На самом деле меха этих зверей стоят очень дорого, до нескольких десятков золотых и спрос не убавляется. Это у нас берут по самым низким ценам. Но и тех денег что платят, вполне хватает. Учитывая тот факт, что в придорожном трактире, если наесться от пуза и налакаться в хлам довольно крепким «северным» пивом, то все это обойдется в десять медных монет. А это, только одна десятая от серебряной. Баронство спокойное, тихое. Края хоть и глухие, но королевская дорога охраняется тщательно. Да и сам барон, еще не старый вояка лет сорока, с особым рвением гоняет лихой люд, так что ехать через баронство вполне безопасно, разбойники тут не водятся. Иные подворья в нашей деревне заняты простым сельским хозяйством, не всем же быть охотниками. Снабжают постоялый двор, сами кормятся, а излишки везут в крепость барона, где и продают, или отдают в уплату налогов.
В моем случае охота приносит и прибыль, и уважение. Дело в том, что из памяти прошлой жизни некоторые знания мне все-таки пригодились. А именно умение обращаться с луком. Нет, в прошлое свое воплощение я не был лучником и специально этим не занимался. Этим занималась моя соседка и одноклассница, Ирка. Ох и нравилась она мне тогда. Я прям сам не свой был рядом с ней, влюбленный, наивный. Вот и бегал хвостом, когда она выходила за гаражи нашего двора, тренироваться. Все хотела стать профессиональной спортсменкой и выбраться из провинции в большой город. Отец у нее был человек понимающий и смог купить дочери хорошее снаряжение. Я же просто крутился возле Иры и помогал на тренировках, а чтоб поддерживать разговор и намеки на отношения, изучил в интернете все что только мог про луки, современные и старинные, технологии производства и самые незначительные нюансы. Вот именно рядом с ней я так много и узнал про луки, стрелы, и прочие особенности, связанные с этим не простым оружием. Даже про тонкости и методы тренировок прочел много материалов. И тренировался вместе с ней, стреляя из самодельного лука. В этом мире у охотников луки были, хорошие, добротные, но большие, и слабые. Просто кусок прочного дерева, на который натягивали тетиву. В густом лесу с большим луком не развернешься, да и против крупного хищника выходить рискованно, все-таки с первого выстрела можно и не убить. Я же, чуть более подкованный в теории как методов тренировки, так и способах изготовления луков имел некоторое преимущество. Мой лук я сделал сам. Методом проб и ошибок, за пяток лет, сумел изготовить клееный, композитный, рекурсивный лук, усиленный роговыми пластинами. Размером он был даже меньше чем у местных, но бил мощней и дальше. Отсюда и стрелы можно было чуть увеличить в весе, а это хорошие пробивные свойства. Да, и еще я использовал так называемый монгольский стиль. Натягивал тетиву не двумя пальцами, как принято, а большим. Такая техника позволяла стрелять чуть быстрей и точней. Прочие промысловики на сей счет не заморачивались. Ну выдумал мальчишка себе что-то, зверя бьет уверенно, так пусть делает что хочет. Конкуренции особо у меня не было. Охотников хоть и много, но большинство лук не любили. Арбалеты, копья, рожны, рогатины, капканы, силки, ловчие ямы, вот это их стиль. Я же, даже оленя мог свалить одним выстрелом. А стрелял я очень метко. Все-таки больше десяти лет тренировок и собственные нововведения. За всю жизнь я дальше баронства не выходил. Точнее не так, бывало, что заносила нелегкая от поселка километров на двести северней, что уже далеко за границей баронства, но там были только леса, болота и редкие развалины былой империи. Древняя империя существовала лет пятьсот назад. Но произошел, как я мог понять из легенд и местных баек, какой-то сильный катаклизм, который сгубил великое когда-то государство севера. Население было вынуждено переселиться южней, а эти территории забросили. Сейчас, оглядываясь на былое неплохое образование, а учился я в свое время на Земле, очень хорошо, с подкачкой интернета и телевиденья, я могу сказать, что наступивший тогда ледниковый период был спровоцирован извержением вулкана. Некоторые истории были тому подтверждением. Взрыв вулкана мог произойти и в десятке тысяч километров от этих мест, но последствия сказались на климате всей планеты. Как рассказывали старики зимы в этих местах стали тогда такие лютые что выжить
Я же, имея некоторые бонусы от рождения был последователен и строил планы наперед. В радиусе сотни километров, в самых труднодоступных местах, у меня были землянки, тайники с припасами, и даже маленький прииск. А как иначе. Я всю прошлую жизнь прожил в шахтерском поселке там этим делом чуть ли не каждый второй занимался. Конечно же все было не законно, но кого это волновало. Свою «золотую речку», в новом мире я нашел вовсе не случайно. Во-первых, внимательно слушал истории старожил, а во-вторых, просто знал где искать, исходя из прошлого опыта. Золотая река, а точнее ручей, нашелся в пяти днях пути на север от поселка. Это уже давно не баронские угодья, а дикая, ничейная тайга, куда не вели ни дороги, ни речные маршруты. Крупных рек в той холмистой местности не было, так что добраться можно было только лесными, звериными тропами. Исключительно ради охоты уходить так далеко не требовалось. День, два пути — это максимум куда отдалялись бывалые охотники. Ведь добычу, какой бы она ни была, придется тащить или на продажу в трактир, или домой, или, если это шкуры хищников, к барону в замок. Постоялый двор в таком количестве дичи не нуждался. У меня охотно брали мелочь, лесную птицу, что-то среднее между фазаном и глухарем, мы называли их пеструшки, озерную рыбу, или местных зайцев, довольно крупных и не самых безобидных. Такое в трактире всегда пользовалось спросом. Оленя, кабана, лося или еще что покрупней, вроде медведя, я принести, разумеется, не мог. Если только обрежу лучшее мясо, или шкуру сдеру, но это очень невыгодно. Таким крупным зверем занимались группы охотников из десяти и более человек, большая часть из которых просто загонщики и носильщики. Я же за свою мелкую дичь получал от трактирщика от трех до пяти медных монет за тушку, и деду с бабкой подспорье, и я не нахлебник. Но в зимние дни путников на дороге становилось очень мало. Трактир, как и постоялый двор пустовали. Много дичи не требовалось. Даже на засолку, и копчение. Соль в этих местах, тоже была довольно дорогой. Вот именно в такие «мертвые» сезоны я и уходил на свой прииск, мыл золотишко. Моим старикам было все равно где я шляюсь. По местным меркам я уже давно считался самостоятельным и способным отвечать за свои поступки. Вернулся домой из леса, принес добычу — хорошо, молодец. Сгинул, пропал без вести — что ж, воля богов, судьба, лес взял. Вот и все. Полная свобода. Свои крошечные сбережения я тоже тратил с умом. Первые заработанные деньги, целых восемнадцать серебряников потратил у торговца на книгу. Учебник по грамматике я заказал ему, когда мне было лет двенадцать. Торговец к своей чести, не забыл о моем заказе и учебник привез в следующий свой визит. Цена была оговорена заранее, и даже аванс был выплачен. Мало того, некоторые тонкости местной грамматики сам торговец помог растолковать, так как все равно почти неделю маялся от безделья дожидаясь на постоялом дворе своего партнера или посредника, уж не знаю. Так что к своим пятнадцати годам я уже грамотен, могу читать и писать. Основы математики я помнил еще из прошлой жизни, осталось лишь подставлять местные знаки обозначающие цифры, что было очень неудобно. Ведь все числа изображались символами довольно трудными для написания, как римские. Но в жизни простого охотника математические вычисления не важны, а при необходимости я использовал арабские цифры и знаки прошлого мира.
В свои пятнадцать я хорошо развит физически. Постоянная жизнь в лесу этому только способствовала. Крепкий жилистый проворный и ловкий. Роста не высокого, но это пока, еще вырасту. Такой же белобрысый, как и большинство жителей деревни. Светлые глаза и волосы отличительная особенность северян. Глаза у меня зеленые, бабушка говорила — «лесом меченный», как отец. Родители мои погибли, когда мне было всего три года, я их толком и не помнил. Отправились в крепость барона на ярмарку, да нарвались на стаю северных волков. Вот и сгинули, как многие путники в этих краях. Здешние хищники очень опасные.
Селяне относились ко мне хорошо и доброжелательно, наверное, больше потому, что я им не досаждал, как прочие деревенские лоботрясы, а все свободное время пропадал в лесу то и дело принося в дом какую-то добычу и оттачивая мастерство следопыта.
В этот раз, в самом начале весны, я прихватил еще прохладные деньки и провел почти две недели на прииске. Намыл и переплавил в маленький слиток грамм тридцать золота. Таких слитков, не считая песка и самородков в тайнике было уже целых четыре. Куда их деть я пока не знал, но пусть будут. Золото ценилось не только как благородный, но еще и как магический металл. Так что при случае рынок сбыта найдется, я уже вентилировал тему на этот счет. Завернутый в холстину слиток я спрятал в тайнике недалеко от поселка, как и весь инструмент для добычи и выплавки. Возвращался уже не вызывая подозрения в нелегальном промысле. По дороге подстрелил зайца, и двух фазанов. С прииска же тащил почти полный рюкзак сушеной рыбы. Мелкая как окуньки, но трактирщик охотно брал как закуску под пиво. Эта рыбеха в моем «золотом» ручейке водилась обильно, вот я ее и заготавливал между делом. Было у меня и пять куниц. Хорошо и тщательно выделанные шкурки, которые я собирался продать в замке барона.
В деревне все было по-прежнему. Селяне обрабатывали поля под будущие посевы, выгнали скотину из хлевов на свежую, молодую луговую зелень. Меня бредущего по дороге замечали, узнавали и приветливо махали рукой. Все уже давно привыкли что я уходил в лес на несколько недель, потому не удивлялись.
Дома тоже все было хорошо. Время шло к полудню, бабушка уже давно управилась с домашними делами и села вязать, а дед как обычно торчал в мастерской.
Войдя в дом, я нежно обнял старушку приветствуя. Снял тяжелый рюкзак, и пошел к печи, звякая крышками чугунков стал искать чем бы перекусить. Лесная дичь в рационе — это хорошо, но каши, крупы и овощи тоже требовались. Не найдя ничего вкусненького, я прихватил морковку, что бабуля вынула из погреба и кусок сыра, надулся холодным квасом, и надумал зайти к деду в мастерскую.
— Куда ты опять собрался Нагор? — Спросила бабуля, не отрываясь от вязания, видя, как я, опять, накидываю на плечи рюкзак.
— Пойду, к деду, проведаю, как он там, а потом в замок к барону, пушнину продать.
— А. Ну добро, ступай. Ах, погодь, чуть не забыла. О прошлой неделе Тарика, знахарка, захаживала. Говорила, что ты ей зачем-то понадобился. Зайди к старушке, может что важное.
— Зайду. Тарика бабулька добрая. — Согласился я и вышел во двор.
По дороге к лавке деда, заглянул на кухню трактира, где было видно, что посетителей прибавилось, и работа кипела. Хозяин добродушно поприветствовал, увидел, что у меня есть свежая дичь и тут же потянулся к кошелю велев служке забрать трофеи. Одного фазана я оставил дома, а вот зайца, вторую пташку и всю рыбу отдал трактирщику за девять медных монет.
Дед сидел в мастерской через дрогу и проворно латал чьи-то сапоги. Кого-то из постояльцев гостиницы, надо думать. Как только путников на королевском тракте прибавлялось, то и работы старику становилось больше.
— А! Нагор, бродяга, как добыча в этот раз, внучок?
— Все хорошо деда, сегодня же пойду к замку, думаю сторговать не меньше пяти серебряников.
— Вот молодец какой. А к тебе знахарка, Тарика заходила, все выспрашивала, когда явишься.
— Бабуля уже сказала, — кивнул я головой, — вот зашел тебя проведать да к ней пойду, все равно по дороге.