По следу
Шрифт:
Он не хотел, не должен был принимать в этом участие. Не отдавая себе отчета, он понимал, что пора оставить наедине бандита и бездну.
Крики бандита о помощи сменились ругательствами. Потом он завыл:
— А-а-а-а! — и закончил пронзительным визгом: — И-и-и-и!..
Алонов собирался встать и уйти, но вовремя заметил трех оставшихся членов шайки. Двое бежали на крик. Третий шел сзади быстрым шагом. Алонов переполз немного левее, куда гуще падала тень от ивняка, еще не потерявшего всю листву.
Алонов рисковал, но другого выбора у него не было. Между ним и бандитами лежала
Начинало вечереть. Алонов заметил, что ветер уже стих. Солнце косо, но ярко освещало трясину.
Когда трое сообщников погибающего диверсанта подбежали к краю трясины, высокий успел сорвать голос и молчал. Он ворочал головой, глядел на берег. Над трясиной, рассеченной трещинами и разбитой усилиями бандита, виднелся только его торс — до половины груди. Высокий прочистил горло и опять закричал рвущимся, пронзительным голосом:
— И где вас носило? Вас только за смертью посылать, дьяволы! Санька Фигурнов пропадает, а вы и не чешетесь!.. Ну, чего вы на месте-то мнетесь!
Бандит с усами что-то говорил низкорослому, тот кивал, соглашаясь. Все трое отстегнули ремни ружей. Алонов заметил, что у низкорослого была такая же винтовка, как утопленная в трясине высоким бандитом, называвшим себя Фигурновым. У двух других были двуствольные охотничьи ружья. Мешок за спиной только у низкорослого и почти пустой; свои вещи они оставили где-то на гриве.
К ружейным ремням бандиты нарастили поясные ремни. У них получилась веревка длиной восемь-девять метров. Один конец взял усатый бандит, другой конец — второй, не низкорослый. Оба подошли к границе солончака, наступили на корку, слегка продавив ее подошвами сапог, и остановились, как по команде.
Алонов догадывался по их жестам, о чем они говорили, — они спорили, кому идти первым, кому оставаться на надежном месте.
Мысленно Алонов составил для них такой единственно возможный план опасения высокого бандита — Фигурнова: один идет вперед на разведку и постарается подойти к Фигурнову на длину ремней. Затем к нему присоединяются двое других. Втроем они забрасывают Фигурнову конец и общими силами, осторожно, чтобы выдержали ремни, вытягивают его шаг за шагом.
Тем временем двое на берегу продолжали торговаться между собой. Их препирательства прервал Фигурнов. Он с руганью закричал:
— Да вы что, сволочи! С ума оба спятили! Нашли время спорить! Кого да чего ждете?.. Что же мне, пропадать, что ли, из-за вас!
Вмешался стоявший сзади низкорослый:
— Хрипунов, поторапливайтесь же! Вперед, марш!
Усатый бандит остался на месте. Низкорослый подошел и встал рядом с ним. А Хрипунов отправился к Фигурнову.
Хрипунов ступал по явно внушающей ему страх корке с величайшей осторожностью. Его довольно упитанная
Так Хрипунов раз десять успел все же шагнуть рядом с заплывавшими следами козы и Фигурнова. Алонов видел, что бандит, пожалуй, и не старается скрыть: он идет спасать сотоварища лишь по принуждению.
Хрипунов, сделав еще три шажка, окончательно застрял и решил, чтобы замаскировать остановку, поболтать с Фигурновым:
— А как мы тебя, друг, тащить-то будем? За шею, что ли? Ты почему руки спрятал?
За это время Фигурнов погрузился уже по самые плечи. Старый солончак делал свое дело, как заведенная машина.
Фигурнов ответил:
— Как ты подойдешь поближе и бросишь ремень, я руки выпростаю. А то уж больно сосет здо?рово. Нельзя пошевелиться. А ты поторапливайся, черт тебя дери!
Нет, Хрипунов не хотел идти дальше. Он залез в грязь уже почти до колен. Этого достаточно. Он предпочитал разговаривать:
— И как это тебя, Санька, угораздило! Ну, брат, не ждал от тебя такой глупости. Эх, ты!
Очевидно, Фигурнов так же разгадывал тактику своего сотоварища, как ее понимал Алонов. Вероятно, Фигурнову это было куда легче сделать, чем невидимому постороннему свидетелю. И он завопил истошным голосом:
— Ты-ы! Сволочь клятая! Помешался, гад? Человек на твоих глазах погибает, а ты волынку тянешь, тары-бары мелешь!.. Хозяин! Сударев! Да пните вы его!.. Эта мокрая вошь дождется — я начну грязь хлебать!
Низкорослый, имя которого теперь Алонов узнал, произнес что-то, чего Алонов не слышал, и махнул рукой оглянувшемуся Хрипунову. Хрипунов сделал еще несколько шажков, все глубже и глубже уходя в грязь.
Не всегда, далеко не всегда медлительность, которую нельзя смешивать с осторожностью, может помочь в жизни вообще, а во время преодоления заболоченных и трясинных мест — в частности. Зачастую, особенно если опасное место не так уж велико, в болотах спасают решительность и стремительность. Так, северный лось ложится на брюхо и быстро переползает опасные моховые болота. Сильный и умный зверь научился правильно пользоваться коротким сопротивлением, которое оказывает поверхность трясины, прежде чем расступиться.
Хрипунов не знал или не хотел знать повадок смелого лося. Бандит опять остановился, боязливо переступил последний раз и вновь застрял. Фигурнов осыпа?л его бранью, Сударев подбадривал сзади.
Через несколько минут Хрипунов все же добрался почти до половины расстояния между краем солончака и Фигурновым. Еще немного — и можно будет бросить спасительную ременную нить.
Вдруг Хрипунов провалился сразу обеими ногами выше колен. Он испуганно рванулся назад, но солончаковая трясина крепко вцепилась в него. Хрипунов изо всей мочи рванул за ремни. Не ожидавший этого усатый бандит едва не упал. Положение спас низкорослый. Алонов видел, как этот бандит, отзывавшийся на имя Сударева, ловко и сильно перехватил конец. Потерявший голову Хрипунов рвал ремни на себя изо всех сил.