По соседству
Шрифт:
Мама Адама открыла сумку настежь, — чтобы доказать Аббе, что она тоже хотела навести порядок на могиле сына. В сумке лежал резиновый мячик, который тут же подтолкнула носом Лайза и — опять как молодая! — побежала за ним по дорожке.
— Лайза! Нельзя! — крикнула хозяйка. — Извините. Заигрывается иногда. Я взяла
Абба наконец поняла, что ей тоже надо сказать хотя бы слово в ответ.
— Мне не трудно. Совсем не трудно убирать у вашего сына. Мне нравится его лицо, и я думала сегодня, как его зовут. Но я не отгадала бы Адама.
Женщина улыбнулась — это было похоже на то, как солнечный свет пробивается на секунду сквозь листву густых кладбищенских деревьев, а потом тут же испуганно прячется.
— Все были против, а я настояла на своем, — гордо сказала она. — Не хотела, чтобы он был Пашей, или Шуриком, или каким-нибудь Сережей. Он был особенный, знаете? Первый человек на Земле. Для меня — первый. А для всех остальных — миллион какой-то, и никому не было до него дела, Адам он или нет. Его забрали в армию, а потом в Чечню. Мне не разрешили посмотреть, что осталось, — я не видела его в гробу.
— Может, и лучше… — сказала Абба.
Женщина наклонила голову, и слеза поползла по ее переносице.
Лайза стояла с мячиком в зубах и жалобно смотрела на хозяйку.
— Знаете, — сказала женщина, — когда я увидела вас и вашу маму…
«Это тетка», — перебила бы в обычном случае Абба, но сейчас она сглотнула оба слова.
— …Когда я вас увидела, я подумала, что вы могли в школе тайно встречаться с моим Адамом. Ему было бы сейчас столько же, сколько вам. Вам тридцать?
— Тридцать пять.
Женщина огорчилась.
— Все равно, девочки бывают разные. И мальчики тоже. Я подумала: они тайно встречались с Адамом
— Извините, — сказала Абба, — почему вам стыдно? Это прекрасная история. Может быть, самая лучшая из всех, какие были в моей жизни, но вот именно ее и не случилось. Я очень хотела бы стать мамой вашего внука, но мы с Адамом встретились слишком поздно.
— Да, — сказала женщина. — Слишком поздно. Пойдем, Лайза! Смотрите, ваша мама возвращается. Как жаль вашу сестренку — родная сестренка?
— Да, — сказала Абба. — Родная. До свидания и не волнуйтесь — я буду смотреть за Адамом.
Тетка грузно ступила на дорожку, пропуская маму Адама к могиле.
— Это что, бульдог? — спросила она у Аббы.
— Боксер, — ответила Абба.
Они шли к автобусной остановке, пустые от выплаканных слез — новые только начинали копиться на самом дне души. Абба смотрела прямо перед собой и слышала, как поет у нее внутри крошечная Анни-Фрид Сюнни Люнгстад: «It’s funny but I had / No sense of living without aim / The day before you came…» [2]
2
Смешно, но я не чувствовала бесцельности жизни еще за день до того, как ты пришел (англ.).
Пела она очень красиво, но тихо. Никто, кроме Аббы, ее не слышал.