По спирали
Шрифт:
Схватив этого типа за рукав, я рывком поднял его на ноги и, приставив к спине пистолет, подтолкнул вперед. На первом этаже еще никого не было. Выбежав из здания, мы направились в сторону склада. Вбежав в складское помещение, я на секунду потерял его из вида, за что и поплатился.
Сильный удар свалил меня с ног, и уже оказавшись на полу, я заметил нацеленный на меня все тот же «Макаров», только что выпавший из моих рук.
Но выстрела не последовало. Как-то странно вскрикнув, высокий покачнулся и повалился на бок. Тяжелый стилет, брошенный чьей-то сильной рукой, проткнул его насквозь, глубоко засев в спине.
Подбежав к трупу, он помог мне оттащить его в сторону и, подобрав лежащий на полу пистолет, молча показал рукой на канализационный люк. С трудом подняв тяжеленную чугунную крышку, мы скатились вниз. Запах нечистот был нестерпим, но мы, не обращая на это внимания, бросились вперед, по колено погружаясь в зловонную жижу.
Примерно через полчаса мы были уже на воле, а еще минут через пятнадцать я с остервенением мылся под тугой струей горячего душа, смывая въедливый запах городских отбросов.
— Послушай, — спросил я чуть позже Адалята, — как ты проник в зону?
— О возможности проникнуть в колонию через канализацию мы знали давно. Просто хотели, чтобы эту операцию помог осуществить твой бывший шеф, а на всякий случай решили тебя подстраховать.
— Но разве в колонии не изолированная сеть коммуникаций? — недоумевал я.
— Должна быть изолированной, а на самом деле — нет. Когда-то этот вопрос поднимался, но потом заглох. А несколько позже это стало просто золотой жилой кое для кого из администрации колонии. Тебе, надеюсь, не надо говорить, сколько стоят на территории зоны те же самые сигареты и все остальное, не говоря уже о наркотиках и алкоголе. Так что нам пришлось сильно попотеть, чтобы понять всю эту механику.
— Ну а почему вы хотели, чтобы эту операцию провел мой бывший шеф, вы что, не доверяете ему?
— Сейчас мы не доверяем всем, кто хоть как-то был связан с этим делом. И он не исключение.
В комнате воцарилась тишина. Я, встав с кресла, подошел к столу, где стояла бутылка коньяка, и налил две полные рюмки. После чего вкратце рассказал ему о том, что произошло со мной в колонии.
Когда мы кончили обсуждать сложившееся положение, было уже достаточно поздно. Лала, зашедшая меня проведать, молча ретировалась на кухню, чтобы нам не мешать. Но по царившей там тишине нетрудно было догадаться, что она тоже незримо присутствует на нашем «военном» совете.
После более чем часового обмена мнениями мы решили еще раз побывать на квартире убитой подруги Алика и тщательно обыскать там все. Недаром же он мне сказал, что у нес есть нечто такое, что может меня заинтересовать. Адалят почему-то был уверен, что это «нечто» имеет отношение к личности организатора этих преступлений. Так что другого выхода у нас просто не было.
ГЛАВА 10
Где-то около девяти вечера мы покинули уютную мастерскую и поехали в новый жилой район, где жила убитая. Поехали по настоянию Адалята на его машине, которая, по его словам, нигде не была зарегистрирована.
С нами увязалась и Лала. Нам так и не удалось убедить ее остаться дома. В конце концов мы согласились взять ее с собой при условии, что она останется в машине. Скрепя сердце она согласилась на наше требование.
Уже выходя из машины,
Подойдя к ее квартире, я вытащил связку универсальных отмычек. И, пока Адалят прикрывал ладонью дверной глазок не в меру любопытного соседа, я после нескольких неудачных попыток открыл замок. Свет мы зажигать не стали, ограничившись двумя мощными электрическими фонарями. Внимательно осмотрев квартиру, мы приступили к тщательному обыску. Но все было тщетно. До нас кто-то хорошо здесь поработал. Никаких документов мы так и не нашли.
Уже собравшись уходить, Адалят зашел в ванную комнату. Здесь также все было чисто. Пустая, подозрительно стерильная ванная. Лишь слева, на стене, висел небольшой ящичек с какими-то склянками.
Перебрав рукой разноцветные бутылочки, он неожиданно приподнял вместе с одной из них прилипший кусок плотной бумаги, лежавшей, судя по всему, на дне полки. Перевернув его, он вдруг бросился к стоящему на полу фонарю. Но добежать до него не успел.
Яркий свет залил квартиру, на несколько мгновений ослепив нас. В дверях ванной комнаты стоял мой бывший шеф с пистолетом в руке.
— Добрый вечер, — невозмутимо начал он, держа нас под прицелом. — Хочу предупредить, что вам лучше воздержаться от каких-либо резких движений, — продолжал он, слегка улыбаясь. — Фотографию бросьте на пол.
Адалят, сделав шаг, бросил на пол прямоугольник тонкого картона, с обратной стороны которого была приклеена какая-то фотография, и отошел в сторону.
Шеф осторожно приблизился и, внимательно следя за нами, протянул к ней левую руку. В этот самый момент Адалят бросился вперед. Прогремел выстрел, и он, не успев сделать второй шаг, повалился на пол.
Все это время я молча стоял в углу ванной комнаты, стараясь понять, что происходит. Я так и не успел разглядеть фотографию, поэтому поведение старшего коллеги показалось мне, мягко говоря, странным. Более того, я поначалу склонен был считать, что он появился здесь с единственной целью помочь нам. Лишь увидев Адалята, прижимающего руку к груди, на которой уже выступила кровь, я начал понимать истинную роль этого несгибаемого борца с преступностью.
— Не трогай его, — коротко приказал он мне, наведя пистолет на меня. — Надеюсь, ты понял, — продолжал бывший шеф, не обращая внимания на стоны раненого, — кто именно стоял за всеми этими акциями. Извини, но тебя придется тоже убрать. Ты, к своему несчастью, слишком увяз во всем этом. И он поднял свой пистолет.
— Минуту! — не своим голосом крикнул я, делая шаг вперед. — Хорошо, я понял, что все эти преступления дело ваших рук. Кроме того, я признаю, что все было задумано вами просто великолепно, поскольку вы привлекли для этого рецидивистов, отбывающих в данный момент срок. Но мне непонятно, зачем вам все это? Неужели только из за денег?
— Из-за них тоже, но главное, я не могу согласиться с тем, что вдруг ниоткуда появились новые «хозяева», которые все могут, точнее, могут все купить. Я не хочу становиться вещью, я не хочу кому-то служить только потому, что, проработав более тридцати лет, не заработал за все эти годы столько, сколько они умудряются получить за полчаса.