По светлому следу (сб.)

Томан Николай Владимирович

– Ну-с, уважаемый доктор, – шутил Нечаев, – расскажи о своих заграничных впечатлениях.

– Да что рассказывать, Михаил Андреевич, – пожал плечами молодой ученый, – за границей такая мертвечина, что и вспоминать не хочется. Расскажите уж лучше вы. У вас ведь здесь настоящие чудеса!

Нечаев с гордостью оглядел широкие просторы полей.

– Смотри, Сеня, как могуче растет наш чудесный гибрид!

Гибрид действительно был чудесным. Он представлял собой совершенно новую культуру, полученную в результате

скрещивания пшеницы и пырея. Из каждого зерна его вырастал мощный куст с прекрасными корнями и тридцатью – тридцатью пятью стеблями. Один такой куст давал от 300 до 350 зерен. Мощная корневая система гибрида не отмирала сразу – на следующий год из нее вырастала такая же пшеница. В южных районах Союза этот замечательный гибрид давал по два урожая в год.

Этот новый вид пшеницы не болел обычными для нее болезнями – ржавчиной, головней. Урожай его в два раза превышал обычный урожай лучших, стандартных сортов пшеницы. Размножался же гибрид семенами и путем деления куста на части.

Круглов высунул руку в окно автомобиля, стараясь сорвать упругий стебель пшеницы,

– Да, Михаил Андреевич, – восхищенно сказал он, – гибриды ваши чудесны. За границей до сих пор не хотят поверить в существование такого растения. Они не могут себе представить, что вашу многолетнюю пшеницу достаточно посеять один раз, и затем только следить, чтобы посевы не слишком густо разрастались. Они поражены тем, что она 4-5 лет подряд дает на одном и том же поле прекрасные урожаи. Да и в самом деле, все это кажется совершенно фантастическим. Ведь ваша пшеница совсем не нуждается даже в прополке – мощные кусты ее сами заглушают сорняки. Это же замечательно, чорт возьми!

– Ну, ты меня не агитируй, – засмеялся Нечаев, – то, что ты старый патриот пшенично-пырейных гибридов, мне давно известно. Расскажи-ка лучше, над чем ты сам теперь работаешь.

– Иду по вашим стопам, Михаил Андреевич, – отозвался Круглов. – Вы знаете, что среди диких растений встречаются многолетние рожь, рис, овес, ячмень. Скрещивая их с культурными растениями, я пытаюсь вывести многолетние культуры пшеницы, ржи, ячменя. Мне уже удалось получить один вид многолетней пшеницы, которая, подобно вашему пшенично-пырейному гибриду, приносит в год два урожая.

Пока ученые разговаривали, машина миновала тучные поля пшеницы и въехала в небольшой поселок селекционеров, названный в честь Нечаева – Нечаевкой. Жители поселка узнавали Михаила Андреевича и раскланивались с ним.

Когда автомобиль проезжал мимо двухэтажного кирпичного здания с вывеской – «Булочная», полный усатый человек в белом костюме стал так усиленно размахивать руками, что Нечаев принужден был остановить машину.

– Наконец-то вы к нам пожаловали, дорогой академик, – радостно сказал толстяк, пожимая Нечаеву руку. – Зайдите, Михаил Андреевич, посмотреть наши изделия.

Он взял Нечаева под руку и повел

в булочную. В светлой просторной комнате, на чистых прилавках лежали пышные, румяные булки, крендели и пирожные, выпеченные из муки пшенично-пырейного гибрида.

– Удивительно, до чего может дойти человек! – воскликнул заведующий булочной. – Никудышный, злостный сорняк заставляет исправно себе служить и еще как!

Едва ученые вышли из булочной, как почти столкнулись с Иваном Мочалкиным, вылезавшим из мотоцикла.

– Нехорошо, нехорошо, – укоризненно произнес он, – обижаете, Михаил Андреевич, старого знакомого. Говорят, вы уже часа два в нашем поселке, а ко мне и не думаете… Обижаете старика, честное слово!

– Да что вы, – смеялся Нечаев, пожимая руку Мочалкину, – я ведь к вам и направлялся. Это меня по дороге булочники перехватили.

– Булочники, булочники, – ворчал Мочалкин, – да моя жена такими вас лепешками из пшенично-пырейной муки угостит, каких вы отродясь не ели. А ты, Сеня, тоже хорош! Как докторскую степень получил, так и знаться со мной не хочешь. Но ты, брат, того… не смотри, что я старик – я, брат, тоже диссертацию пишу…

В это время над поселком появился огромный дирижабль. Мочалкин задрал вверх седую бороду и сказал с гордостью:

– Это мой Алешка летает. Он капитан на пассажирском дирижабле и водит свой корабль до того точно, что по нему свободно можно время проверять. Он над нашим поселком аккурат в пятнадцать часов двадцать минут пролетает.

Старик залюбовался замечательным дирижаблем, построенным по проекту Циолковского, затем вдруг спохватился и потащил гостей к себе.

– А что же вы нам ничего не расскажете о своем гибриде? – спросил Нечаев.

– Гибрид мой находится в отличной форме, – ответил Мочалкин. – Жаль только, что им мало интересуются у вас в центре…

– Ну, вот уж и напрасно жалуетесь! – перебил Мочалкина Нечаев. – Мы к вам специально за этим и приехали. Хотим ваш гибрид в Среднюю Азию на пески Кара-Кума и Кызыл-Кума отправить.

Нечаев обнял Мочалкина и Круглова, и они втроем зашагали в ногу по мостовой поселка.

– У наших гибридов, товарищи, огромное будущее, – говорил Михаил Андреевич. – В третьей пятилетке наша родина добилась урожая в 8 миллиардов пудов. Через несколько лет мы будем собирать по 10-11 миллиардов пудов ежегодно. Гибриды помогут нам добиться этого.

1939

notes

[1] Рейнхардт Гелен – глава шпионской организации в Западной Германии.

[2] Астрономическая единица – 149500000 км.

[3] О времена, о нравы!