По ту сторону Алтайских гор
Шрифт:
Атаман, не поднимая головы от лежащей перед ним нарисованной от руки карты, торжественно произнёс:
– Вот он, наш главный разведчик и следопыт! С виду дюже молодой и тощий, но на то не обращайте внимания.
Акцент командира на тощем телосложении скорее был сделан ради шутки – попробуй найди среди попавших в этот дикий край упитанных и откормленных.
– Мож, тебе чайку? – теперь обратился он к Токареву.
– Не откажусь, – ответил Сашка и голодным взглядом оглядел стол. На нем стоял ещё дымящийся
Организм Токарева отреагировал на эти угощения утробным урчанием и обильным выделением слюны.
Он сам вскоре занял место и, отхлебнув горячего чая из вмиг нагревшейся кружки, даже зажмурился от удовольствия:
«Чай-то настоящий! Не тот, что пьют на стене»
Атаман поводил пальцем по карандашным пометкам, посмотрел на разведчика и задумчиво почесал выскобленный до синевы подбородок.
– Да, дело худое, – протянул он. – Дай бог, продержимся с месяц. А там пиши пропало.
Подобные слова тут никто уже не считал проявлением упаднического фатализма.
Рука Сашки в это время нерешительно зависла над вазой с конфетами.
– Ты бери, не стесняйся. Сколько хошь бери. Не жалко, – заметив это, добавил командир.
Молодой человек кивнул и взял горсточку. Одну конфету положил в рот, а остальные спрятал.
Вскоре атаман поднялся, подошёл к стоящему у стены ларю, достал оттуда тарелку с куском холодного мяса и хлебом.
– Чёрствый да вкусный, настоящий. Угощайся, – добавил он, ставя тарелку на стол и указывая на краюшку.
Атаман дождался, пока парень соберёт и закинет в рот последние крошки, переглянулся с соседями по столу и изрёк:
– Есть задача для тебя. За помощью идти надобно. Возьми пару-тройку надёжных бойцов на своё усмотрение.
Долго раздумывать о подходящих людях Сашке не пришлось. Таковых он знал. И за прошедшие полгода многие стали ему почти что братьями. По его мнению, только лишь его поколение – поколение, выросшее во время мировой войны, а затем хватившее невзгод от сметающей всё на своем пути революционной стихии и Гражданки, способно выжить в нынешних нечеловеческих условиях постоянной борьбы.
Вечером на инструктаж, проводимый всё той же троицей на том же месте, помимо главного разведчика, явились ещё двое. Первый – здоровяк Гаврила, мужик крестьянского происхождения со звучным прозвищем Добрыня. Второй – немой паренёк Чир, с виду неказистый и плюгавый, бывший цирковой артист. Все звали его Чиром, но почти никто из солдат не знал: имя ли это или прозвище.
Атаман приказал им сдать винтовки, а взамен наказал вооружиться оружием дикарей, что лежало кучей в углу. Объяснять ничего не стал – на то и приказ.
Сашка в качестве старшего группы подошёл к свалу первым. На нём, как на Чире, уже сидел дикарский кожаный
Кованые клинки без рукояток из толстой стали укладывались внахлест, как рыбья чешуя, в специальные кармашки нагрудника. Дикари отточенными движениями выхватывали оттуда эти тяжёлые ножи и с двух рук метали их, выкашивая пришлых.
Глянув на набор, Сашка отмёл сабли и другое колюще-режущее оружие и остановился на тех самых метательных ножах.
Затем он поднял нагрудник туземцев, стоящий поодаль от всего добра, и протянул его Гавриле.
– На кой он мне? Всё равно швырять ножики не получается, пробовал не раз, – отмахнулся тот.
Комиссар хмыкнул.
– Бери, дубина. Может, хоть жизнь твою никчемную спасёт, – еле слышно сказал Сашка напарнику.
Солдат-Добрыня послушался и напялил не нравившуюся ему вещь.
«Да уж, дикари-то, поширше нас в груди будут, раз уж такому громиле в пору», – смотря на него, не переставал удивляться простому факту Сашка. Свой трофейный нагрудник ему пришлось ушивать и переделывать.
После Следопыт взял лук и колчан, полный стрел. То же сделали и его подчинённые.
– Пользоваться-то умеете? – сухо спросил комиссар.
"Один заговорил! А я уж думал, тут три Чира", – в душах съязвил Александр.
– Вестимо, умеют! – ответил за всех атаман, – Молодежь, чего тут сказать. Новое на лету схватывают. Прежний опыт здесь порою лишь мешает, сами понимаете.
Вообще, Токарев перенял мастерство стрельбы из лука и метания холодного оружия от немого циркача. Как-то он увидел, как тот тренируется и попадает в яблочко, восхитился и подошёл поближе. Так они и сдружились…
Окончательно стемнело, а командиры всё не отпускали группу и рассказывали о задании, стараясь не упустить каждую мелочь. Вещали при этом по очереди. И говорливого атамана никто не смел перебивать.
«Глянь, вежливые какие, – подумал Сашка, – Вот ведь как в жизни-то бывает: вчерашние идеологические супротивники, красные и белые, перед лицом смертельной опасности сплотились!»
Наставления закончились, и атаман воодушевлённо сказал:
– Ребята, одна надежда осталась на вас. Вы уж постарайтесь, родные!
Он протянул Сашке карту перехода и пайки. Затем дал всем троим по маузеру, а в довесок – по паре обойм из двадцати патронов и, обнимая членов группы, напутствовал насчёт пистолетов:
– Пользуйтесь лишь в крайнем случае!
Поднявшийся с места комиссар протянул главе разведчиков конверт, запаянный сургучом.
– Смотри не потеряй, товарищ. Спрячь понадёжнее. Это ваша охранная грамота, – промолвил он.