По ту сторону Бездны
Шрифт:
– Так это правда?
– Если ты обо мне - то не совсем. Я скорее координатор. Я не руковожу вашей страной. А вот работающие здесь вампиры мне подотчетны. Я могу единолично принимать решения по текущим вопросам. Но все, что касается глобального вмешательства в жизнь людей, каких-то серьезных изменений существующего порядка вещей решается только через Владыку и Совет Вампиров. Мой голос в этом Совете - ровно один.
– А почему именно ты?
– Других дураков не нашлось, - он фыркнул.
– Знаешь, за некоторых вечно кто-то приходит
– А ты бы хотел умереть?
– Нет, конечно. Хотел бы - умер. Вампиры не бессмертны, способы есть.
– А почему ты живешь здесь, а не в столице?
– Столица на юге, Светлогорск в центре. Да и до Илианэсэ отсюда ближе.
– А зачем тебе быть еще и куратором факультета?
– Вот без этого я, если честно, уж точно бы обошелся. Но Верховный Куратор не может работать врачом в городской больнице - не солидно. Да и должность эту светить не хочется. Но тогда остается просто рядовой врач в человеческой клинике - и опять не по статусу. Да и бумажной работы слишком много - откуда у врача столько? Так что приходится занимать вот эту милую должность. И статус куратора, даже рядового, вполне себе достаточен, и вопросов ни у кого не возникает.
– И почему вампиры такие вруны, обманщики и притворщики?
– У-у, ты бы знала, как мы врем сами себе...
Он ласково целовал меня в волосы, и отпускал - когда кончалась работа, надо было идти на учебу. И эта идиллия тянулась неделю, другую, третью...сколько-то тянулась, пока однажды он не сообщил мне, скользя ладонями по обнаженной пояснице:
– В ближайшую пару дней собери вещи, в пятницу вечером заберу тебя к себе.
– Что?
– Будешь жить у меня.
– Нет, погоди. Что значит у тебя? Ты меня, вообще, спросил?
– А должен был? Ну давай спрошу, сейчас какую-нибудь глупость в ответ услышу, потом ты вскинешься и убежишь. А в пятницу я все равно заберу тебя к себе. Так что, после того, как убежишь, вещи собрать не забудь.
«Глупость какую-нибудь» говорить не стала, просто ушла. Вот только дверью хлопнула, не сдержалась. Он меня не остановил, да и на утро ни словом не обмолвился по поводу моего самовольного ухода. Сунул какие-то письма для «вежливого ответа» («очень интересно, но идите лесом»), и покинул универ, пообещав вернуться после обеда.
Письма писать я любила. С абстрактными людьми как-то было легче быть и вежливой, и внимательной. Обязательно находила то, что мне (ну, в смысле, светлейшему куратору) очень понравилось в высказанном предложении, хвалила какие-нибудь дельные мысли и обещала, что непременно...ну, в смысле: как только, так сразу. А уж как я подпись его рисовала! У меня, по-моему, даже красивей, чем у вампира выходило. Анхен, глянув в свое время пару моих первых опусов, стиль одобрил, и в творчество более не вмешивался, ограничиваясь краткими указаниями по сути. В работе он мне доверял,
До обеда еще было время, и я сидела, обложившись учебниками. Второй курс, конечно, полегче первого, но тоже не скучно.
Вначале нарисовался какой-то придурок. Ну, в смысле, студент-шестикурсник. Куратора искал. Не нашел. Прицепился ко мне. Сначала подкаты шли ожидаемые («такая красивая дева...» «такая почетная работа...»). Ну а мне велено вежливость тренировать, в непроходимые дебри никого не посылать и лучезарно улыбаться. Улыбаюсь. Сообщаю, что мне, конечно же, жаль, что я не смогла быть ему полезной, но у меня есть еще дела, и у него, несомненно, тоже.
– А вы не боитесь, что я куратору расскажу, что вы на работе книжки читаете? А он, между прочим, мой научный руководитель, - заявляет этот красавец, проигнорировав мой намек. Нет, ну вот где берут идиотов?
– А вы не боитесь, что я куратору расскажу, что вы мешаете мне книжки читать, и у вас будет новый научный руководитель?
– А ты не много на себя берешь, красавица?
Я так осатанела, что даже встала и улыбаться разучилась:
– Я сейчас считаю до двух, и если ты за это время не выметаешься из приемной, мы еще до вечера это проверяем!
Подействовало. Ушел. А улыбки все эти дурацкие только для вампиров хороши. Настроения учить уже не было, захлопнула книжки, пошла в столовую. Обычно я хожу туда позже, а тут влетела прямо на большой перемене. И очередь, и все столики захвачены. Хоть возвращайся.
– Лариса!
– позвали меня из очереди. Популярность, однако. Хоть на что-то сгодится. Пошла на зов. Оказалась Катя. Та самая, с «жидкой кровью».
– Привет, а ты куда пропала? Я думала, ты с нами будешь учиться. С вечернего? Со второго курса? А зачем тогда приходила? А ты что, знакома с куратором? А что он тебе тогда сказал?
И как раз к тому моменту, когда мне удалось убедить дорогую Катю, что с куратором я знакома шапочно, и с первого сентября его не видела, к нам подлетела Марийка.
– Ларка! Это ты? Да тебя не узнать! Что вампиры с людьми делают! Такая элегантная, такая красавица! Ну как ты, рассказывай. Как работа, как светлейший Анхенаридит? Полы мыть больше не заставляет? Ну еще бы, в такой-то юбке!
– Как «светлейший Анхенаридит»?
– встряла Катя.
– Ты ж говорила, что раз в жизни с ним и разговаривала!
– Она-то? Да она ж его секретарша. Каждый день с ним разговаривает, - сдала меня бывшая одногруппница.
– Секретарша?!
– я думала, у Кати сейчас приступ приключится.
– Вот спасибо, Марийка, это было вовремя, - в конец обозлилась я.
– Все девочки, это Катя, это Маша, любите друг друга, а я пошла.
– Куда, ты разве обед брать не будешь?
– Как-то уже не хочется.
Вернулась к себе, устало опустилась за стол. Глянула в книжку. Нервы, нервы, мне их, похоже, не учить, мне их уже лечить надо. Решила хоть чайник поставить.