По ту сторону Грани
Шрифт:
– Или так, – вынужденно согласилась я.
«Надо было тряпок покрасивее в сундук положить, а ты что набрала? Штаны, трусы, куртка, бестолковые натуловищники…»
– Бюстгальтеры, – кое-как промямлила я.
«К демонам, – фыркнул он, – зачем они тебе?»
– Взяла – значит надо! – уже зло шикнула я, прекрасно поняв, на что он намекает. – И потом, ты хоть знаешь, в каком я была виде, когда мы впервые познакомились?
Наступила непродолжительная пауза.
«Рассчитываешь, что чудо повторится?»
– Я тебя ненавижу.
«Я знаю, что это не так», – нараспев растягивая каждое слово, ответил он мне.
– Хорошо, – кое-как
«Ни малейшего», – бодро отозвался дэйург, заворочавшись так, чтобы дать мне больше места.
– Думаю, пусть идет все своим чередом…
«Нет! – перебил он меня, так и не дав договорить. – Пустить все на самотек означает сдаться! Это в Тэймире были только ты и он, а на Кайрусе? Ты хоть представляешь, какая борьба ведется за расположение Главы Дома среди женщин? На что они готовы ради этого? И тут ты, сама скромность и воплощение простодушия! Тебя задвинут и скажут, что так и было!»
– Ладно, – вынужденно согласилась я, – ты прав.
«Эх, были бы тряпки в сундуке понаряднее…», – тоскливо вздохнул дэйург, прикрывая глаза и засыпая вместе со мной.
Никто из нас не сказал друг другу, насколько все эти мысли о том, что удастся привязать такую личность, как Лео, красивыми шмотками, смешны. Мы оба понимали, что это все не сработает. Я видела по образам Пэм, какие женщины входили в его жизнь, какая стать была у каждой из них. И думать, что мне достаточно повязать бантик на шею и похлопать глазками, было бы глупо. Я знала, почему Каа’Лим говорил все это. За нарочито легкими словами скрывалось желание поддержать и приободрить меня. Что мол, не все так плохо, стоит только захотеть! Я же думала, что увидел Лео во мне в свое время? Какая искра привлекла его? Есть ли она все еще? Я не знала. А самое главное, смогу ли я вновь заслужить хоть капельку его расположения?
Новая большая страна, где взгляды всех жителей будут обращены в мою сторону. Это была тяжелая ноша, о которой в свое время мы много говорили с Лео. Мне предстоит стать публичной личностью, каждый жест и взгляд которой будет строго отслеживаться. И я не имею права выглядеть маленькой влюбленной девочкой. Как и не могу самолично дать кому бы то ни было рычаги влияния на себя через мои привязанности. Моя любовь – моя ноша и секрет, который я не имею права обнажать перед окружающими. Единственное дорогое мне существо, которое я не могу обезопасить и чувства к которому скрыть, – это Каа’Лим. Но влиять на него никто из демонов не сможет. Он – как мой Шаи – персона неприкосновенная.
И как, спрашивается, мне обернуть Лео хотя бы на крошечный шаг ко мне, если я твердо решила стать молчаливой и неприступной? Во-первых, потому как, говоря откровенно, недостаточно умна, чтобы открывать рот, не подумав как следует. Все же, что ни говори, а порой молчание – это золото. И во-вторых, поскольку не собираюсь становиться невестой какого-нибудь наследника одного из Домов в угоду Совету. Хозяйка Грани дала мне Дар и обещание, и я вряд ли смогу сдержать свое, если стану декоративной болонкой на привязи у правящих Домов. Я собираюсь держать свой «бастион» до тех пор, пока тот, с кем хочу быть, не узнает о том, что тоже вроде бы как не прочь. Но, Бездна их всех подери, как же я не к месту молода… Эх, было бы мне хотя бы лет двести, может, было бы проще?
Сейчас на палубе корабля было ощутимо прохладно, но после трех дней, проведенных в каюте
– Что ты здесь делаешь? – холодный, но такой родной и знакомый голос раздался из-за спины.
Я резко обернулась, потому как неожиданно поняла, что так соскучилась по нему! Соскучилась, не слыша его голоса, не видя его золотых бездонных глаз, не чувствуя его где-то рядом.
Сейчас Лео больше всего походил на обычного парня, моего ровесника. Его волосы не доходили длиной до плеч, и озорной морской ветер сильно трепал их. Его золотые глаза смотрели холодно и в какой-то степени серьезно. Он казался мне звездой, которую я привыкла видеть на небосклоне каждый день, но которая оставалась так недосягаемо далеко от меня, озаряя все вокруг своим холодным сиянием. Он был рядом и в то же время где-то слишком высоко.
– Тебе лучше? – спросил он, а я вдруг неожиданно спохватилась, что смотрю на него и даже не пытаюсь скрыть то, как тоскую.
Потому легко улыбнулась и сказала:
– Да.
На языке вертелась тысяча вопросов, которые хотелось озвучить, лишь бы услышать его еще разок. Но в то же самое время, каждый из них казался невероятно глупым и неуместным. А еще очень хотелось прикоснуться к Лео. Провести кончиками пальцев по его волосам, обнять и посмотреть уже вместе, как поднимается золотой солнечный шар из глубокой пучины морских вод.
Желая избавиться от наваждения, я с силой сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу.
– Хорошо, – коротко кивнул он, подходя ближе ко мне и опираясь спиной о фальшборт корабля. – Кто бы мог подумать, что твой дед окажется не единственным в Доме Серебра, кого полоскало, стоило ему ступить на борт любого, даже самого непритязательного, суденышка, – усмехнулся он, а я почувствовала, как у меня что-то кольнуло в груди от такой знакомой его ухмылки. И вместе с тем я с пугающей ясностью осознала, как хочу обладать им. Это было глубокое чувство, страстное желание владеть чьим-то сердцем, душой, телом, мыслями безраздельно. Оно словно толкало меня, нашептывало, что я должна заполучить его любой ценой, сделать для этого все от себя зависящее. Это ли любовь в глазах демона, я не знала, но переступить через себя была не в силах.
– Ты помнишь его?
– Кого? Твоего деда? – изогнув бровь, спросил он.
Я лишь кивнула, подтверждая свой вопрос.
– О да, – со значением сказал Лео.
– Каким он был? – решив, что для того, чтобы найти подход к нему, мне для начала нужно хотя бы поговорить с ним «ни о чем», если можно так сказать – то есть выбрав наиболее нейтральную тему. Чем плох мой дед для такого случая? На мой взгляд, он весьма удачно пришелся к слову!
– Он, – на мгновение замолчал Лео, – был редкостной сволочью, что, конечно же, красило его как Владыку, – усмехнулся он, пристально заглянув мне в глаза. – Что, даже протестовать не станешь, я же только что оскорбил твоего родственника?