По ту сторону границы
Шрифт:
Подёргиваясь, его тело всё глубже и глубже уходило в песок, и вскоре совсем исчезло.
Невидимые водомерки прекратили свои пляски на песке.
Что это было? Кажется Вадим забыл, как дышать.
Сайхеты, наблюдали за жертвоприношением в гробовой тишине, не проронив ни слова, а то, что это было именно жертвоприношение, а необычная экзекуция, Вадим почему-то совсем не сомневался.
Но разве достойны такой участи твои враги? Пускай даже те, с которыми ты воюешь веками.
Неужели общество сайхетов, которое показалось Вадиму в чём-то
Как вообще может сочетаться то, что его, умирающего, подобрали, сохранив ему жизнь, и бесчеловечный ритуал, который ему пришлось только что наблюдать.
И что вообще это за место такое, которое требует человеческой крови?!
Вадим, замерев, смотрел туда, где ещё недавно были два кочевника, а теперь лишь песок необычного золотисто-красного оттенка, так красиво сверкающий в на закате.
Даут быстрым шагом подошёл к Айюнар.
– Нам надо спешить, если не хотим чтобы пришлось пожертвовать кем-то из своих, - он жёстко посмотрел на Вадима. Было понятно, что принести в жертву невидимым «водомеркам» Вадима, у него бы рука не дрогнула.
– Я буду показывать дорогу.
– В путь! – обратилась Айюнар к людям. – В путь!
Вадим бросил взгляд на выбеленные ветром и солнцем остовы, торчащие из барханов, которые когда-то были огромными животными. А сколько там, под поверхностью песка человеческих скелетов?
Нет, лучше здесь не задерживаться.
Солнце уже почти село.
Глава 15. Серьёзный разговор
– Привет, сынок! Как ты? – полковник Смирнов подхватил на руки четырёхлетнего сынишку, который с радостью выбежал ему навстречу, когда тот, отрыв ключом дверь, вошёл в квартиру.
По большому счёту ключи здесь были неким атавизмом, оставшимся от жизни по ту сторону. Дверь можно было не запирать хоть круглые сутки, преступность в городе была нулевой, и никто бы и не подумал проникнуть в квартиру.
Настоящие замки и ключи были не в квартирах.
– Намаальна! – выдал карапуз, ещё не научившийся выговаривать звук «р».
Из кухни выглянула Ира, жена.
– И тебе привет! – Смирнов махнул рукой. – Как дела? Ты разве сегодня выходная?
– Отпустили пораньше из-за жары, кондиционер сломался, а деталей нет. Слушай, тут так и будет дальше?
Он отпустил мальчишку, который убежал играть в гостиную комнату, подошёл к супруге и, приобняв её за плечи, поцеловал.
– Жара замучила?
Она кивнула.
– Не знаю, честно. Давно такого не было, это правда, - он прошёл на кухню. – Есть что перекусить?
Похоже, она не сильно ему поверила, но переспрашивать не стала.
– Если домашние будут ломаться, как здесь вообще можно будет жить? – задала она больше риторический вопрос, пока наливала мужу тарелку супа.
Смирнов с аппетитом набросился на обед.
–
– Ты всегда так говоришь, - улыбнулась она, садясь напротив. – Иногда мне кажется, что ты врёшь, чтобы меня не обижать.
Выражение её лица изменилось и это не осталось не замеченным Смирновым.
– Тебя что-то беспокоит? Если ты переживаешь из-за кондиционера, то его починят, детали сегодня должны привести вместе с пополнением и припасами.
Она мяла полотенце в руках, не решаясь озвучить то, что её интересовало.
Смирнов отложил ложку и вытер губы салфеткой.
– Говори уже, - добродушно произнёс он, хотя уже начинал догадываться, о чём пойдёт речь.
Супруга села на стул напротив, положив полотенце на стол.
– Слушай, я, наверное, до сих пор не могу привыкнуть к этому месту. Иногда ловлю себя на мысли, что в голове просто не укладывается всё, что я здесь увидела и как буду дальше жить…
– Это понятно, но тебя же не это тревожит? – высказал предположение Степан.
– Ты сказал, что сегодня прибывает поезд с пополнением и припасами.
– Да, Евстафьев уже готовит приветственную речь.
– Это понятно, Стёпа. Но поезд же заберёт на большую землю тех, кому больше здесь оставаться нельзя, ведь так?
Степан вздохнул. В принципе, это был ожидаемый разговор, и он был не первым, кто вынужден отвечать на подобные вопросы.
– Да, как обычно, поезд заберёт тех, у кого истёк срок службы.
Она пристально посмотрела прямо ему в глаза, от чего Степану стало даже неуютно.
– Они ведь заберут детей. Всех, кому исполнилось пять лет, Стёпа.
– А как ты хотела? – Сдался полковник. – Ребёнок старше пяти лет начинает задавать слишком много вопросов и воспринимает окружающий мир уже совсем по-другому.
– То есть у нас остался всего год?
Всего год. У нас. Маленькая женская манипуляция, намекающая на то, что когда сыну исполнится пять лет, он вместе с женой и сыном вернётся на большую землю. Но вопрос в том, захочет ли он возвращаться? Не захочет ли остаться? На самом деле ответ Степан знал, но не хотел огорчать жену раньше времени.
Конечно же, он останется! И будет здесь находиться столько, сколько будет возможно. Да, его отсутствие будет оформляться длительными командировками, Комитет об этом позаботится. Да, его сын значительную часть времени будет расти без него под присмотром лишь одной матери, которой придётся скрывать перед их сыном информацию о том, где они прожили первые годы его жизни.
– Я изначально считал, что тащить сюда семьи было не совсем правильным решением, - он встал из-за стола, подошёл к плите и выключил закипевший на электроплите чайник, налил себе в чашку заварку и кипяток. – Но начальство тогда решило, что психологическое состояние личного состава будет гораздо лучше, если рядом с ними будут их родные. Прикрывать всё долгосрочными командировками, конечно, было можно, но не в таких масштабах.