По ту сторону холста
Шрифт:
– Я думаю бессмысленно гадать. Нам нужно больше информации. Нужны сведения о Магическом Граале. Ни кто из нас не помнит эту очень старую легенду. Нужно раздобыть о ней сведения - выдал Арчи итог.
– И заодно поискать картины, где ещё он отображен. Возможно, именно они и подскажут что такое двенадцать? – Спросила я.
– Все возможно – улыбнулся мне Мэтр.
Две недели прошли спокойно. Братья вернулись в Университет к своей учебе. Я же переехала на второй этаж. Эмакум Альме настояла. Они вдвоем с Мэтром были счастливы, что я приняла их предложение об удочерении. Я не стала уточнять, что я его и не принимала вовсе. Меня поставили
Теперь я заходила в любимую кафешку только за стаканчиком кофе с утра, и поболтать с Элли. Завтраками, обедами и ужинами меня теперь на убой кормила Эмакум Альме. Но я не поправлялась почему-то так стремительно как в своем мире. Мэтр высказал предположение, что это из за ежедневного расхода магии. Я по-прежнему ежедневно практиковалась. И теперь не только на картинах в лавке Мэтра. С тех пор как я получила лицензию стали приходить из соседних лавок. И даже создали список ожидания. Мэтр был очень горд. Взымал за это плату и повысил мне карманные деньги. Так теперь называлось мое жалование.
И все было тихо и спокойно, пока однажды неугомонные братцы не прискакали из общежития с важным известием. Мы идем вламываться в особняк графа Альмавитского.
Они как всегда на выходных уже с утра сидели за завтраком и наперегонки рассказывали матери о событиях в Университете. На этот раз они были не одни, а в компании двоих друзей. Одного я знала. Он был поэтом и ухаживал за Элли. Его звали Ги Алониренн. Он обладал слабыми магическими способностями, направленными на стихосложение. Его стихи и в самом деле мне нравились, и его магия могла их украшать. Когда он их декламировал, на стенах потолке появлялись магические изображения. Если это было воспевание женской красоты, то в комнате парили красотки всех мастей. Если природа, то лес, море или поля. В зависимости, что он воспевал. Братья по секрету сказали, что он еще увлекается порнографическими стихами и даже подрабатывает ими в злачных трактирах. Но в обществе благовоспитанной нески, то есть меня он такое не читал.
А вторым мне представили огромного рыжего детину. Оказавшимся художником Свеном Харлинсоном. Он был откуда-то с севера и приехал к нам учится. Он был просто огромен. И огненно-рыж. То место, где на лице не было небольшой рыжей бородки, украшали веснушки. А еще в моем присутствии он отчаянно краснел. И тогда он становился похож на огромную морковку. Свен почти всегда молчал и робко на меня косился. Он не достиг еще положенного двадцатидвухлетнего возраста и был несовершеннолетним по здешним законам.
После завтрака братья с самым заговорщицким видом не дали мне спустится в лавку, а потащили зачем-то в кабинет Мэтра. Сам Мэтр был уже давно за прилавком. И я собиралась к нему присоединиться, когда была весьма решительно задержана. Расположившись у Мэтра, Габби молча протянул мне папку.
– Клари, мы еле уговорили Свена тебе это показать. В прошлом году он был несколько месяцев в Лондиниуме. И в том числе побывал во многих музеях. В одном из них он сделал набросок с картины, хранящейся там. Посмотри.
Я
– Это Грааль? – спросила я у Свена. Ответить он не решился, а только кивнул и покраснел.
– Во всяком случае, очень похоже. Но рисунок Свена схематичен. Он и нарисовал то его, просто проходя мимо. Так что достоверно мы не знаем – пояснил за друга Себ.
– Нам нужно ехать в Лондиниум? Кстати у нас этот город называется Лондоном. А Лондиниум это старое его название еще со времен римлян – задумчиво протянула я, продолжая рассматривать рисунок Свена.
– Совершенно бессмысленная информация, Клари. Давай ближе к нашему миру. У нас есть план – заговорщицки произнес Габби.
– Видишь ли, Клари, Раффаэль да Урбино нарисовал…
– Это работа великого Рафаэля Санти? – перебила я Себа.
– Ну да. У нас он более известен как Урбино. Не перебивай. Так вот он нарисовал их в двух экземплярах. Один и в самом деле хранится в музее Лондиниума, а вот второй висит дома у графа Альмавитского. Эти две девушки на картине Добродетель и Наслаждение. В классическом варианте, что висит в музее, они соперницы. И борются за внимание рыцаря. Но есть и второй вариант. Где Добродетель и Любовь. И вот тут они уже не соперницы, а союзницы. И в равной степени достанутся рыцарю в награду за доблесть - продолжил, как всегда обстоятельный Себ.
– Всего то и надо проникнуть в особняк графа, и пробравшись в галерею найти картину. Ты дотронешься до нее, и мы получим следующую часть головоломки. Ерунда - вот у Габби все ерунда.
– А может…- попыталась я.
– Клари. Вот сейчас не надо говорить о том, что нужно рассказать все отцу и Арчи. Они нас не пустят. Велят сидеть дома и не совать свой нос. Они наверняка захотят договориться с графом. А это неизвестно насколько затянется – продолжал напирать Габби, не давая мне даже договорить.
– А он дает прием завтра в своем особняке и это идеальный вариант для нас попасть туда. Когда еще выпадет подобный шанс. Там народу будет много. Он почти полгорода пригласил. День Рождение любимой дочери. Её замуж надо выдавать, а не берет никто - вдруг вмешался в наш спор Ги.
– Не отвлекайся. И так что скажешь, Клари? Мы же не воровать Рафаэля идем. А проинспектировать его сохранность. Он нам еще и благодарен будет, за проверку сигнализации – радостно возвестил еще и такую точку зрения Габби.
– Нас опять посадят в тюрьму? – обреченно спросила я.
– Не должны. Мы уже продумали варианты отступления. К тому же мы же не грабим? Со стены не снимаем. И она у него не за стеклом. Я выяснял. Все будет хорошо. Вот увидишь. Так что? – утешил меня Себ.
– Ладно. Давай свой план – смирилась я с неизбежным.
И вот я стою в дуратском поварском колпаке, который надежно прячет мои волосы, а еще на мне фартук и форма поваренка. И огромный повар то и дело покрикивает на меня, чтобы я пошевеливался. Да, я еще и мальчик. Вот почему спрашивается, меня нельзя было замаскировать под гостью, в красивом платье и в украшениях? А то я чувствую себя Золушкой, которую позвали на бал чистить котлы. Чем я и занимаюсь.