По ту сторону костра

Коротеев Николай Иванович

После четвертой кружки чая Жихарев оглядел парней, на которых под полушубками оказались только хлопчатобумажные солдатские гимнастерки, и спросил:

— Сдурели?

— Не заработали еще на одежду.

— Больше недели на дорогу не дам, — неожиданно жестко сказал Жихарев. — Как раз за это время настил на реке наморозим.

Парни в гимнастерках переглянулись, отерли пот со лба, утерли распаявшиеся в тепле носы.

— И не просите — больше не дам.

Не загорать сюда приехали, — разгорячился Аким.

— Вот-вот, — закивал Сашка, такой же коротышка, как и Жихарев.

— Три дня — и дорога будет, — трубно высморкавшись, сказал Лазарев.

— Чего?! — не сдержался румяный тракторист в свитере крупной домашней вязки. — Не трави.

— Трофим сказал — три дня, — подтвердил Сашка Попов. — Значит, три.

Аким налил себе еще чаю в кружку:

— Послушай, паря, Север трепачей не любит. Ты хоть прикинул, сколько и какой земли передвинуть надо? Отутюжить. А? Однако, поди, нет, Лазарев. Это ж месячная норма.

— В армии норм нет, — сказал большеглазый Лазарев.

— Братва, — заторопился румяный тракторист, — отвечаем ящиком спирта — не вытянут солдаты.

— Ха! — воскликнул Сашка. — Ешьте сами. Нам без надобности.

— Горючее нам без надобности, а вот парой свитеров ответьте, — сказал Лазарев.

— Свитеры чепуха! — рассердился Аким. — Попову я свой из запаса дам, а для тебя, Лазарев, у ребят найдется. Кто ж к вам под полушубки заглядывал…

— Свитер найдется, — поддакнул тракторист-торопыга. — Только вы чем ответите, пехота?

— Горючим на праздники, — подмигнул Сашка. — Чтоб твоя морская душа распустилась, как масло на горячей сковородке.

Аким нахмурился:

— Не зарывайтесь, ребята. Здесь Север.

— Дядя Аким, и мы не в тропиках служили, в Забайкалье.

— Вещи разные… — протянул Жихарев.

— Будто мы не служили, — обиделся вдруг тракторист-торопыга, передавая Трофиму плотной вязки свитер подводника. — Флот — это, брат, флот, а не пехота.

— Я не об этом говорю, Филипп, — пожал плечами Лазарев. — А за свитер спасибо.

— Поглядим, как пойдет дело, — сказал Жихарев. — Теперь — спать.

На другой день трактористы рубили лес для стлани на льду. Река хотя и замерзла, но слабо. Естественный ледяной мост не выдержал бы многотонную махину уникального грохота. Лазарев и Попов трудились над выравниванием спуска словно одержимые. Назарыч носил им чай и разогретые консервы к бульдозерам, и ели они, не вылезая из кабин.

К полуночи треть спуска была отутюжена. Аким сам проверял дорогу и остался доволен. А в шесть утра бульдозеристы

снова сели в кабины. Лазарев хотел побриться, но Жихарев запретил:

— Обморозишь лицо.

— Непривычно небритым. Чувствуешь себя плохо.

— Привыкай. Это Север.

— Ладно. Попробую, — пробурчал Лазарев. — Север, Север…

В полдень, когда начали укладывать стлань, Трофим неожиданно остановил бульдозер и спустился к Жихареву на реку. За ним — Сашка.

— Дядя Аким, — сказал Лазарев. — Почему вы бревнышко к бревнышку подгоняете?

— Чего тебе?

Трофим повторил вопрос.

— Испокон веков четырехнакатная стлань так делается, — недовольно ответил Жихарев. — Что еще?

— Если бревна укладывать по-другому, то и трехнакатная стлань выдержит.

— Точно, — поддержал друга Сашка.

— Занимайтесь своим делом, — раздраженно сказал Жихарев.

— Вы выслушайте, дядя Аким.

— Какой я тебе, к черту, дядя! А Сашка улыбнулся во весь рот:

— Соскучились мы по «гражданке», дядя Аким. А трехнакатную стлань нас капитан Чекрыгин научил класть. На маневрах это было. Ей-ей! Точно. Вот Трошка подтвердит.

Лазарев вытаращил растерянно глаза, но Сашку, видать, понесло:

— Мы за три дня такую стлань сделали — закачаешься. Она выдерживала пять бронетранспортеров сразу. И три танка еще. А эту игрушку запросто выдержит! — Попов мотнул головой в сторону грохота, высившегося на горбе берега.

— Ты дело говори, — чуток подобрел Жихарев. — Чего болтать-то! На рынке, что ли, товар расхваливаешь? Рекламу даешь? Цену набиваешь?

Смущенный Лазарев переминался с ноги на ногу. Назарычу показалось, что рассказ о сверхпрочной стлани, которую солдаты наводили под руководством капитана Чекрыгина, выдуман Сашкой на ходу. Но эти соображения Назарыч удержал при себе, да и хотелось узнать, как выкрутится Лазарев.

— По-моему, — начал Трофим, — надо поперечные бревна раздвигать в разные стороны. Одно наполовину вправо, другое — влево. Площадь их опоры на лед увеличится в полтора раза…

— Вот! Смотрите! — Сашка достал коробок спичек и, разровняв валенком снег, показал наглядно, что предлагал сделать Трофим.

— Потом, — продолжал Лазарев, взяв спички, — второй накат, продольный, укладывается вровень. Ну, а третий, как обычно, бревно к бревну.

— А водой заливать как? — спросил Аким, очень заинтересовавшийся проектом.

— Обычно, — выпалил Сашка, покосившись на Лазарева. — Это ж Север, дядя Аким. Тут лед крепче стали. Верно?