По ту сторону мести
Шрифт:
Гора пошёл в отказ. Следак тоже решил не сдаваться. Только чудом Гора смог скинуть кому-то из местных сидельцев цифры знакомых рекрутeров. Так как он к тому времени отпахал уже не один контракт, ему помогли. Вытащили. К тому же дело решили замять сверху. Ромка тогда ещё и в больничку попал. Руки, рёбра, нос... Хорошо его допрашивали, основательно. До переломов и выбитых зубов. Придя в себя, он не задумываясь, подписал новый контракт и рванул на войну. А наш отряд был на пополнении. Перед самым завершением последнего контракта Горы одна из местных, что была
Мириам только покачала головой, но никого не осудила. Даже эту Марину. Только сказала, что Мотя на редкость улыбчивый мальчишка. Но я видел, что задумчива она не только из-за моего рассказа.
– Что случилось? Что за мысли?
– прямо спрашиваю у неё.
Вижу, что она не решается спросить, мнётся, но в конце всё-таки спрашивает.
– Мы живём вместе, ты перевёз вещи, спим в одной кровати. Мы постоянно обнимаемся и целуемся. Но не больше. Даже ситуаций, когда ты меня или я тебя могу увидеть без одежды, ты тщательно избегаешь. Это из-за того, что ты видел?
– говорит она отворачиваясь.
– Я очень надеюсь, что ты не напридумывала там себя всякого амирановского? Ну, из серии грязная, недостойная... А вижу, поздняк метаться, уже всё готово.
– Вздохнул я, видя, как она прячет глаза, наполнившиеся слезами.
– Мы живём вместе, и поэтому у тебя срабатывает правило, что между живущими вместе мужчиной и женщиной должна быть физическая близость. Супружеский долг, так сказать. Ну, так правильно, так все живут. Но я-то знаю, что этой стороны отношений ты ещё боишься. А нам некуда спешить. Хочу, чтобы ты привыкла ко мне в твоей жизни настолько, что тебе не понадобилось именно решаться на близость. Понимаешь? Хочу, чтобы это была потребность. Нам к счастью нет нужды спешить, чтобы что-то подтвердить или доказать.
– То есть, ты просто ждёшь?
– переспрашивает она.
– Да. Ты красавица. Редкая умница. Такую девушку нужно завоёвывать, приручать, добиваться.
– Нашёл я её ладошку.
– Это долгий процесс. По крайней мере, в моей голове.
– А... что?
– её глазки удивлённо распахиваются, когда я притягиваю её ладонь к своему паху, наглядно демонстрируя, насколько желания тела расходятся с правильными мыслями в голове.
– Что это?
– Фонарик, Мирь. Чтоб выключатель на стене не искать, если ночью в туалет приспичит. А в трусах держу, чтоб долго под подушкой не искать!
– отвечаю ей.
– Вот поэтому и не рвусь застать тебя переодевающейся или в душе. Боюсь, о своих благих намерениях я тогда вспомню только утром и то не факт.
– А всему должно быть своё время, да?
– смущённо опускает она глазки.
– Угу. И так и будет. Правда если ты руку сейчас не уберeшь, то будет это гораздо раньше, чем представлялось.
– Шепчу я ей в губы.
Но моя Бабочка решила расхулиганиться не по-детски, узкая ладошка плотно обхватывает член, и несколько раз проводит по стволу.
– Ах вот как!
–
И не важно, что между нами два слоя ткани. Она смотрит на меня не отрываясь, упирается руками в мою грудь. Я не удерживаю, она свободна. Но она не убегает, не прячется от меня. Даже в темноте заметно, как её смущает то, что она ощущает. Я чуть сжимаю её бёдра, всего немного направляя. Она позволяет. Наклоняется ко мне и целует.
А у меня чуть ли не искры из глаз.
– Мириам!
– стоном вырывается её имя.
– Я здесь, - отвечает она, уже сама продолжая движение.
Мы не были обнажены, не было проникновения, она чувствовала себя в безопасности, я позволил ей контролировать то, что происходит. Я включил ночник, чтобы она видела, что это я, чтобы ничто не смогло напомнить ей её кошмары. И с ума сходил, наблюдая, как меняется её взгляд от смеси понимания её власти надо мной, силы моего желания и ощущений между нами.
– Мне нужно в ванну, - смущённо напоминает мне она, когда моя разрядка остаётся позади, а я по-прежнему её не отпускаю, крепко прижимая к себе, и уткнувшись в её волосы.
– Мне тоже, - отвечаю ей.- Так что, после вас, леди!
Но дело не только в том, что я не собираюсь её заставлять или вынуждать соглашаться. Пару месяцев назад, при попытке поцелуя, она чуть с ума не сошла. А сейчас играется, дразнится! Отогреется. Немного осталось.
А вот как минимум две мрази слишком долго ходят безнаказанными. И мне это покоя не даёт. Грызёт днём и ночью.
Сделанные в день возвращения от Грека фото мне помогают. Баба та, в отличии от Мириам, не пряталась, за свою жизнь не боялась. Вела собственную страницу в соцсетях, где уверенно светила сделанной мордой. Её найти было легко. Как и выяснить, что раз в полгода она стабильно приезжает в соседний город на очередные косметические процедуры.
Попросив Сабира прикрыть меня, я сообщил Мириам, что еду по делам. Стройка и всё такое.
– Ты чего сразу помрачнела?
– спрашиваю её.
– Да, не обращай внимания, - пытается отвернуться она.
– В чeм дело?
– настаиваю я.
– Переживаю. В прошлый раз, когда ты поехал за документами...
– она не договаривает, не хочет напоминать о том взрыве, который только чудом не отправил меня в мир иной.
– Ну, так сейчас наоборот, нужно чтобы я забрал документы, а человек получил денежку. Сабир жадина, просто так денежек не платит.
– Успокаиваю её я.
И только заехав на заправку, нахожу в кошельке узкий прямоугольник с надписью: " Я так волнуюсь за тебя".
Достаю телефон и набираю короткий текст: "А я за тебя. Люблю. "
Это признание вырывается легко. Вот так как и надо, просто и обыденно. Без надрыва. Но согревает лучше всего на свете.
Особенно новое сообщение на экране телефона.
"Тоже".
– Тоже она, видите ли!
– довольно бурчу себе под нос.
А уже вечером я сижу в номере в отеле, дожидаясь, когда в него вернётся с@ка, с которой много лет назад начался ад для моей девочки. Она не сразу меня замечает. Пришлось самому включить светильник, чтобы она обратила на меня внимание.