По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей
Шрифт:
10. Долгий путь домой
Иногда я задаю своим студентам вопрос, как бы они вели себя в следующей ситуации: «Вы сели в автобус. Впереди свободны только два места. Одно рядом с человеком, который выглядит как большинство людей, а второе – рядом с тем, кто явно не принадлежит большинству. Официально его назвали бы умственно отсталым или помешанным. Какое место вы выберете?»
10.1 Деинституциализация
Недавно был выдвинут лозунг: «индивидуальное обслуживание людей, имеющих умственную отсталость». В Италии это началось еще раньше, когда были закрыты государственные учреждения для душевнобольных. Пациентам пришлось покинуть клиники и возвратиться в нормальное общество. В США начали с тюрем для молодежи. Джером Г. Миллер, новый директор, был шокирован
Это приятно слышать, пока не присмотришься повнимательнее к этому нормальному обществу. [11]
Итальянские женщины первыми запротестовали против лозунга: «Верните душевнобольных в родные семьи» – семьи сильно изменились с тех пор как те покинули их. Они теперь не такие большие, как раньше, и не могут гарантировать бесплатный уход со стороны женщин, которые теперь не всегда находятся дома. Путь из психиатрической клиники часто ведет не в родной дом, полный энергии и жизни, а вполне закономерно кончается в ночлежке в центре города или даже бездомностью, превращая бывших пациентов в неприглядных бродяг, которые, засунув все свое имущество в пластиковые пакеты, населяют шикарные улицы современных городов. Иногда он приводит в учреждение другого типа: в тюрьму.
11
Джером Миллер скоро опубликует книгу о том, как и почему он сделал это (прим. Нильса Кристи).
Таким образом, в конце пути из учреждений часто стоит отчаяние. Деар и Уолч в своей работе, опубликованной в 1987 году, не только убедительно описали путь от дегоспитализации к беспризорности, но и показали особую опасность, возникающую при этом. Те, у кого нет другого выбора, часто оказываются в центре больших городов, где намного больше соцработников и ночлежек, да и отношение терпимее. Социально ущербные люди вряд ли найдут пристанище среди чистых соседей; жители состоятельных пригородов смыкают свои ряды. Центры городов нередко сами неблагополучны и поэтому не очень плотно заселены; в них находится место и для необычных людей – они переезжают туда и создают свое гетто.
Но границы таких обособленных кварталов хрупки и рушатся, даже не начав по-настоящему функционировать. Кроме того, в постиндустриальном мире городские центры снова пользуются растущей популярностью – в пригородах уже нет свободного места. Снова считается престижным не только работать, но и жить в центре – фабрики, загрязняющие окружающую среду, вынесены далеко за город или заменены экологичной электронной промышленностью. В ходе обновления города административный центр приобретает иной облик, становясь центром жизни и общения. Реконструкция городов приводит к стремительной джентрификации [12] центральных районов.
12
Джентрификация – облагораживание района. Постепенное вытеснение малоимущих из городского района и его заселение людьми со средним и высоким достатком. Осуществляется путем улучшения качества и перепланировки жилья, увеличения жилищной платы или налога на недвижимость. Википедия (прим. Аль-перн).
Это оборачивается катастрофой для тех, кто живет в городских гетто – те, кто не принадлежат к цвету нации бесследно исчезают из центра. Городские центры стали слишком хороши для них, а пригороды их по-прежнему не принимают. Таким образом, они остаются на улице и, как в средние века, кочуют из города в город в поисках дешевой жизни, при этом часто попадая в руки юстиции. Так обитатели социальных учреждений становятся уголовниками – приюты, находившиеся на государственном обеспечении, распущены, центры городов отреставрированы;
Но в этой ситуации есть и хорошая сторона, деинституциализация во многих случаях действительно означает улучшение – молодежь покинула отравляющие душу тюрьмы для малолеток, пациенты, изолированные от мира в закрытых заведениях, возвратились в местное сообщество. Итальянский эксперимент не был столь провальным, как это обычно утверждают защитники традиционной психиатрии. Многие обитатели заведений получили квартиры, в которых живут в одиночку или с несколькими товарищами по судьбе. При необходимости их посещают социальные работники или патронажные сестры, оказывая конкретную помощь в лечении, снабжая едой и чистой одеждой. В некоторых случаях обслуживающий персонал живет в той же квартире, в том же доме или поблизости и всегда оказывается на месте, если подопечным угрожает какая-либо опасность. Таким образом большое число людей, прежде изолированных в учреждениях, вернулись в более нормальную среду.
И из школ тоже доносятся сообщения об успехах. «Спецшкольников» принимают теперь в нормальные школы. Чтобы помочь им участвовать в обычных занятиях, приглашают специальных преподавателей. В других случаях есть специальные классы, где преподавание ориентировано на потребности необычных детей. Часто им идет на пользу участие в обычной школьной жизни и пребывание вместе с другими детьми. Да и другие дети знакомятся с ними; таинственность, которая их окружает, частично рассеивается. Это в особенности относится к сельским районам. Там дети быстро знакомятся со всей общиной, если посещают нормальную школу, и таким образом, их, вероятно, ожидает более легкая жизнь.
Но и в школах существует возможность выбора, точно также, как в автобусе. Детская жизнь полна страданий: дети не выбирают себе товарищей наугад. Правда, учителя могут противодействовать родители – поощрять, но в решающие моменты тот, кто не такой, как все, окажется в безнадежном положении. Если их несколько в одной и той же школе, они, вероятно, сплотятся – конечно, с неохотой, потому что критерии выбора друзей, которые их отвергли, это и их критерии. Но у них нет выбора. В школах, в которых они одни, они и остаются одни. Почему остальные дети должны вести себя иначе, чем это делают взрослые, которым они подражают?
Взрослые, нуждающиеся в социальной помощи, часто получают ее в виде отдельной квартиры – места для отделения, обособления. После трудного рабочего дня ты приходишь домой и открываешь дверь; она закрывается за тобой, ты один – благо для тех, у кого есть потребность наконец-то сбросить маску.
Те же, кем мы занимаемся в данной книге, придут, вероятно, домой с рабочего места, на котором они по шкале привлекательности находятся в самом низу, так же как в автобусе по дороге домой. Годами они постигают, что означает быть отверженными. И вот, наконец-то, они попадают в свои стены, чтобы остаться наедине с собой или с двумя-тремя другими отверженными. Они оказываются одни, если с ними в течение дня или ночи не остается социальный работник, или кто-то еще, кто помогает им справляться с домашней жизнью. Корпус таких помощников есть, но с двумя встроенными в него проблемами. Первая – им надо платить. Последние годы социальное обеспечение переживает нарастающий кризис – институт социального обеспечения зародился, когда большинство в процветающих ныне странах существовало почти в нищете. Сейчас большинство отнюдь не бедствует, и цены взлетели. В таком обществе дополнительные деньги труднее всего получить именно тем, кто особенно нуждается. Другая проблема менее очевидная – она заключается в качестве помощи, за которую надо платить.
10.2 Оплаченные друзья?
В ходе деинституализации значительное число нуждающихся возвратилось в нормальное общество. При этом речь идет все же не о подлинном возвращении, потому что между «ними» и «нами» остаются невидимые стены – на улице, в автобусе, в школе, дома и на рабочем месте они среди нас, но несмотря на пространственную близость, они далеки и одиноки.
Актуальная задача в связи с упразднением учреждений, состоит в том, чтобы создать прочную сеть поддержки для их бывших пациентов. Вместе с тем известно, что за время существования упомянутых институтов, нормальное общество сильно изменилось, семьи стали меньше, отдельные члены семьи часто живут так далеко друг от друга, что их взаимодополняющая помощь при уходе за родственником затруднена. Это обрекает на большие трудности тех, кто в таком уходе нуждается.