Шрифт:
Вступление
Радуга осторожно выглянула из-за облаков, расправила лучики и медленно поплыла по небу. У нее было отличное настроение. Впрочем, какое еще настроение может быть в такой погожий денек. Только что отгремела озорная летняя гроза, темные тучи улетели восвояси, засияло солнышко и выпустило на волю тепло. Радуга блаженно потянулась и нарисовала в воздухе широкий мост. Один кончик моста опускался на землю, другой уходил в заоблачные цветные дали, надежно защищенные от чужих глаз. Но для радуги чужих не существовало, любой мир, где она появлялась, становился ее домом. Ей всегда были рады, люди и звери, птицы и цветы, озера и горы. «Не каждый может этим похвастаться», – подумала радуга и от этой мысли засияла еще ярче. Семь чистых лучей устремились вниз и заскользили в сторону маленького зеленого городка Розенпрозен.
Городок этот был похож на множество других таких же маленьких и зеленых точек
Домики в городе походили на пряничные фигурки, которыми по зиме наряжают елки, булыжные мостовые, извиваясь словно ручьи, бежали к главной площади, на которой возвышалась старинная, увитая плющом церковь. Жители города вели размеренный образ жизни. Как и положено, в будни они трудились, в выходные ходили в гости, а по ночам спали. За исключением может быть влюбленных парочек, до полуночи фланирующих по набережной, да стариков, которых с годами все чаще мучила бессонница.
Радуга ласково улыбнулась и обняла трепетными лучами тихий городок, с его добрыми жителями и мирным укладом. Она уже собиралась улетать, когда невзначай заглянула в окно ближайшего дома и увидела спящего мальчика лет десяти. На столе рядом с резной кроваткой лежали краски. Точнее пустая упаковка из под красок. Мальчик перевел все цвета на рисунки, кипой валявшиеся тут же. На рисунках виднелись смешные кораблики и нескладные самолеты, неказистые домики и гигантские деревья, рыжие коты и индийские слоны с длинным предлинным, как пожарный шланг хоботом. А на одном из вырванных альбомных листов была нарисована радуга. «Все таки, я необычайно популярна», – томно вздохнула настоящая радуга и даже покраснела, отчего желтый цвет почти слился с оранжевым, а синий с фиолетовым.
Надо сказать, что радуга была та еще озорница, но природный кодекс предписывал ей вести себя сдержанно, так сказать в рамках радужных полномочий, но как же это было трудно. Радуга украдкой огляделась по сторонам, облака уже уплыли, погода стояла безветренная, солнце смотрело в другую сторону. «Значит, никто ничего не увидит», – подытожила она про себя. Тонкие лучики впорхнули в светлую комнату, нависли над столом и аккуратно наполнили опустевшие пластиковые ячейки новыми красками: красной, как маковое поле; оранжевой, как заморский апельсин; желтой, как только что вылупившийся цыпленок; зеленой, как высокогорная трава; голубой, как цветок незабудки; синей, как южное море; фиолетовой, как баклажан.
Таких красок еще не было ни у одного земного художника. «Еще бы, – фыркнула радуга. – Их картины всего лишь призрачное отображение действительности». Тут проказница призадумалась. «А не наделала ли я бед»? Впрочем, радуга, легкомысленная как все красивые дамы, в миг успокоилась. «В любом случае, что сделано, то сделано. Как там говорят люди: “нечего плакать о пролитом молоке”. Да, точно так и говорят!»
Радуга взмыла вверх, сделал последний круг над городом, и поспешила вслед за облаками.
А в пряничном домике с остроконечной крышей и золотистым флюгером остались следы ее неосязаемого присутствия. Семь ярких красок, каких еще не было ни у одного человека.
Глава 1. Рорик
Наш герой – невысокий темноволосый мальчик с любопытными карими глазами широко зевнул, нащупал лежавшие на тумбочке очки, нацепил на нос и сел на постели. Сладко потянувшись, он нехотя встал, влез в шлепанцы и подошел к окну. Гроза уже успел закончиться. Как же это он уснул? Субботний день пролетел, как хвостатая комета. Правда, Рорик, а именно так звали мальчика, никогда не видел настоящей кометы, но по словам школьного учителя профессора Светоча, она летает очень быстро. Профессор Светоч знает наверняка. Он уже весь седой, а, значит, за свою жизнь видел не одну хвостатую комету. Рорик поглядел на часы. Уже почти что семь вечера. Скоро в дверь постучат, и на пороге появится бабушка Марта в накрахмаленном белом переднике. Она как всегда придирчиво оглядит комнату, хмыкнет и скажет: «Ну-с, молодой человек, извольте убрать игрушки и краски, помыть руки и спуститься вниз к ужину». Рорик с семи лет живет с бабушкой. Его родители известные археологи. Они все время в отъезде. Раньше, они часто брали с собой в экспедиции маленького сынишку, и тот самозабвенно рылся в занесенных песком и известью старинных монетах, печатках, кувшинах, котлах и шкатулках. Но пришло время отдавать Рорика в школу, папа с мамой отвезли его в Розенпрозен и вручили бабушке Марте. Бабушка привычно хмыкнула, но приняла внука под свою опеку. Рорик знал, что бабушка считает его родителей людьми беспечными и часто вспоминает о «старых,
Но пора засучить рукава и приниматься за уборку. Рорик поднял с ковра игрушечные гоночные машинки, положил на полку книжки в глянцевой обложке, не глядя, взял со стола упаковку из-под красок и уже собирался выбросить ее в мусорное ведро, как в последнюю секунду заметил, что опустевшие ячейки снова полны. Рорик зажмурился, встряхнул головой и снова поглядел на краски. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый – все цвета на месте. Но как они переменились, какими стали сочными, насыщенными, глубокими, переливающимися! Рорик от удивления разинул рот. Он помнил наверняка, что не смог раскрасить попугая и шмыгу, потому что кончились краски. И вот вся палитра снова в сборе. Руки сами потянулись к кисточке, он макнул пушистый ворс в оранжевую краску, и тот стал похож на лисий хвост. Рорика перестало волновать происхождение красок, ему не терпелось поскорее испытать их в деле. До прихода бабушки оставалось еще полчаса. Мальчик опустился на стул и подтянул к себе картину с попугаем. Нетвердые карандашные линии делали птицу больше похожей на динозавра, но Рорик был всего лишь маленький мальчик и рисовал, как умел. Он провел кисточкой по бумаге, и карандашные перышки вспыхнули, как огонь. Рорик раскрасил оперение в оранжевый, красный, фиолетовый и голубой цвет, сделал клюв и лапы попугая желтыми, хохолок зеленый, глаза синими. Каждый взмах кисти исправлял ошибки карандаша, и вскоре попугай стал похож на попугая. Да какого попугая! Самого диковинного, большого и красочного, какого только видел белый свет. Казалось, он вот-вот расправит роскошные крылья и вылетит из картины. Восхищенный Рорик опустил кисточку и откинулся на спинку стула. Заскрипела лестница, по ступеням уже поднималась бабушка. Мальчик с сожалением поглядел на опустошенную упаковку из под красок. Они исчезли также быстро, как и появились. Обычно Рорику хватало одной упаковки на несколько месяцев, теперь все цвета ушли на одного попугая.
Вот раздался требовательный стук в дверь.
– Да, бабушка, – отозвался Рорик.
На пороге возникла кругленькая почтенная дама в безукоризненно поглаженном темно-синем платье и белом кухонном переднике. Волосы у нее на голове были собраны в аккуратный пучок. На носу, как и у внука, сидели очки.
– Ну-с, молодой человек, извольте убрать игрушки и краски, помыть руки и спуститься вниз к ужину, – проговорила бабушка, как и предсказывал Рорик.
Мальчик кивнул, послушно вылез из-за стола и поплелся в ванную комнату.
На столе осталась лежать кипа рисунков, среди которых было изображение удивительно красивого попугая и портрет одной грустной не раскрашенной шмыги.
Глава 2. Оживший рисунок
Рорик, как питон заглотил блинчики, выпил большими глотками стакан ненавистного теплого молока с инжиром, вздохнул и с тоской посмотрел на бабушку. Сейчас она снова примется учить его манерам. Но какая разница непоседливому мальчишке, как должен вести себе настоящий джентльмен? Судя по рассказам взрослых, джентльмен этот наискучнейший тип, и среди детей найдется мало желающих сидеть, словно проглотил аршин, пользоваться ножом, а главное ни в коем случае не смеяться, не крутится и не пачкаться. Нет, это не жизнь, о которой мечтает любой мальчишка. Рорик, как все его сверстники хотел стать путешественником, летчиком, капитаном, пиратом… Впрочем, не те сейчас времена, пираты перевелись… Бабушка посмотрела на внука, открыла рот, и в этот миг раздался спасительный телефонный звонок. Почтенная леди поспешила к старинному аппарату, Рорик напрягся. Только бы это были бабушкины подруги Майя или Августа. За болтовней с ними она может провести целый вечер.
– Майя, дорогая, – пропела бабушка, – рада тебя слышать.
Рорик тоже был очень рад. Помахав бабушке, он выскользнул из столовой и стрелой взлетел вверх по лестнице. Теперь можно хорошенько поразмыслить о непонятном происхождении красок. То, что их не подарила бабушка, Рорик был уверен. Она не одобряла «мазню» внука, отчасти потому, что он заляпывал краской чисто выстиранную одежду, отчасти потому, что считала более полезным для джентльмена занятием игру в «Монополию».
Рорик влетел в комнату, захлопнул за собой дверь и обомлел. Прямо перед ним на изголовье кровати сидел настоящий попугай. От кончика оранжевого хвоста до зеленого хохолка он в точности повторял того, что нарисовал Рорик. Склонив голову на бок, попугай пристально глядел на мальчика, а тот осторожно покосился на стол. Альбомный лист, на котором был изображен попугай, снова стал кительно белым. Там даже не осталось корявых карандашных линий.