По ту сторону синих гор

Снежная Александра

Я не маленькая, чтобы не понимать, чего он от меня хочет. И то, что он до сих пор меня не тронул,скорее странно, нежели правильно. Хотя, кто знает, чем сейчас бы всё закончилось, не опрокинь я на нас холодную воду.

Как часто мне приходилось слышать во дворце, жены не спрашивают, желает ли она исполнять супружеский долг. Само это слово подразумевает осознанную необходимость его возмещения. А в нaшeм случае - это было ещё и одним из основных пунктов подписанного перемирия.

Кайген мог потребовать у меня

выполнить условия нашего договора в любое мгновение, но я вдруг поняла, что была бы ему благодарна, если бы он пока этого не делал.

Он занёс меня в дом, на ходу раздавая поручения повылезавшим из всех щелей маннам совершенно точно не для того, чтобы услужить своему оэну,а просто, чтобы на нас поглазеть. Представляю, о чём они думали, глядя на наш живописный внешний вид.

Мне хотелось поскорее скрыться от всех этих любопытных глаз. Но стоило мужу вывернуть на лестницу и начать подниматься по ступеням, как дорогу нам преградил непонятно откуда взявшийся Идем.

Рыжий был похож на загнанную собаку - взмокший, растрёпанный, тяжело дышащий, даже спросить захотелось, где это его носило.

– Я думал вы наверху...
– как-то заторможенно произнёс он, опуская взгляд на мои босые ноги, выглядывающие из-под шубы супруга.

– С дороги уйди, - совершенно неприветливо буркнул ему муж, но вместо того, чтобы подвинутся, Иден замер, продолжая молча на меня пялиться.

Глаза рыжего подозрительно блестели. Крылья носа то и дело дергались, и выглядел он почти так же дико, как и медведина, когда вернулся домой.

Да что с ними сегодня такое?

– Отойди,- с тихим рычанием вырвалось из горла моего бешеного мужа.
– Она мерзнет.

Рыжий вздрогнул, рассеянно посмотрел на брата и отошёл к стене, провожая нас взглядом.

Я собиралась спросить медведину, какая муха его сегодня укусила, что он бросается и рычит на всех подряд, но он в этот момент зашёл в спальню и замер на её пороге с раскрытым ртом.

По выражению его лица было непонятно, нравятся ли ему перемены, поэтому, пока он меня опять не поволок куда-нибудь пороть, я быстро напомнила: а,

– Ты сказал, я могу принести в комнату всё, что захочу.

Кайген перестал глазеть по сторонам, кивнул и занес меня в спальню, усаживая на кровать.

И пока он, прихватив с собой чистую рубаху и штаны скрылся в уборной комнате, я тоже успела переодеться и приготовиться к словесному отпору. В том, что медведина сейчас начнёт меня отчитывать - даже не сомневалась.

Судя по тому, каким заведённым он ворвался в дом, Волс явно успел ему много чего про меня порассказать.

– А что-то это ты такая тихая?
– выворачивая из-за угла и вытирая полотенцем голову, пророкотал он.
– Не к добру...

–

Я думаю!
– буркнула я.
– Как отомстить тебе за порку.

– Порку?
– удивлённо приподнял бровь он.

– А как называется то, что ты со мной сейчас делал в своей избе-порольне?

Кайген изумленно моргнул и к моей полной неожиданности зашёлся хохотом.

Я и не подозревала, что он способен так смеяться заразительно, звучно с бархатными перекатами в голосе.

Нет с ним определённо сегодня что-то не так.

– Вообще-то, эта изба называется парилкой! В ней у нас моются, а выпороть я тебя могу и здесь, - весело заявил он.

– Хочешь сказать, что охаживая меня по заднице розгами, ты меня мыл?!
– опешила я.

– Парил, - хитро прищурился супруг, сложил на груди руки и вмиг посерьезнел.
– Зубы мне не заговаривай. У меня времени мало. Рассказывай давай!

– Что?

– Как Скъёльда вычислила?

Я вздохнула, гонимая, что Волс таки успел доложить про мальчишку, и принялась подробно описывать мужу все свои похождения. Пришлось рассказать и про то, что к Сигрид через окно лазила, потому что её наводки стали главной зацепкой в моём расследовании.

Медведина не перебивал, слушал внимательно. Лишь иногда хмурился или кривил губы. А когда я закончила, задумчиво уставился взглядом в пылающий камин.

– Что ты собираешься делать с мальчишкой? осторожно поинтересовалась у него я.

Муж хмуро на меня посмотрел и сурово ответил:

– Собираюсь наказать.

У меня тревожно кольнуло в груди.

– Как?

– А тебе не всё равно?
– вскинул бровь супруг.

Нет, мне было не всё равно.

– Он ещё ребёнок...
– попыталась надавить на жалость.

– Он кайген и будущий мужчина!
– жёстко парировал муж.
– И он не настолько маленький, чтобы не понимать, к каким последствиям могла привести насыпанная в твои туфли отрава! Ты без ног могла остаться! Был бы он взрослым, я бы его за такое убил!

Я вздрогнула и закусила губу от досады. Понятно, что у кайгенов свои законы и мнения моего никто из них слушать не собирается, но ведь и так тоже нельзя рубить с плеча.

– Скъёльда не жалко - пожалей Оданию!
– выпалила я.
– У неё же ребёнок маленький. Разве можно так с ней? Ей и так не сладко!

Муж удивлённо замер, разглядывая меня со смесью грусти и недоумения, потом тяжело вздохнул и указал мне на двери:

– Пойдём. Нас уже, наверное, ждут.