По ту сторону тени
Шрифт:
— Как тебя звать, дитя? — обратилась Хали к девушке со шрамами.
— Элена Кромуилл, госпожа.
— Ты хочешь жить вечно, Элена?
В глазах девушки горело такое страстное желание, что даже Неф, сам того не желая, ее пожалел.
— Больше всего на свете, — ответила Элена.
80
Фейр стоял у стола в тайной мастерской Эзры, расположенной под Черным Курганом. В руках он держал предназначенную для полировки ткань. Он не собирался полировать клинок, так как проделал это уже десятки раз, и теперь меч сверкает как солнце.
— Готово, — громко сказал Фейр. — Не хватает самой малости.
Он
Фейр узнал заклинания, с помощью которых это можно воспроизвести, но у него не было «каменного сердца», удерживающего заклинания. Есть камни, которые резонируют на определенной, свойственной только данной магии частоте. Рубин резонирует с магией огня, особенно с той, что имеет отношение к красному и оранжевому свету. При наличии достаточно чистого камня нужного размера, который может меняться с помощью заклинания, возникает самоподдерживающий резонанс. Однако такой способ весьма несовершенен, вот почему магия, вселенная в предмет, через некоторое время перестает действовать. Фейру требовался идеальный рубин, пригодный для того, чтобы стать сердцем дракона.
— Казалось, все так просто, — пожаловался Фейр, и в его голосе послышалось уныние. — В пророчестве говорится: «Великий красный даст дракону сердце и голову». Великий красный камень — это крупный рубин, каменное сердце, но он должен находиться в голове дракона на рукояти эфеса.
Фейру удалось завершить множество невероятных дел. Он пришел в Черный Курган, имея в своем распоряжении лишь туманные намеки к разгадке тайны, которые удалось добыть в лесу Эзры. Но вскоре обнаружил тайный ход, ведущий в мастерскую, и закаленные с помощью магии золотые инструменты. Фейр сумел обмануть сотни вюрдмайстеров, которые тоже находились в погруженном во тьму городе, и отыскать семь сломанных мечей, изготовленных из митрила. Он нашел записи Эзры — сокровище, за которое любой Творец отдал бы свою правую руку, только бы ему позволили взглянуть на них одним глазком. Да что там говорить! Фейр научился перековывать митрил и создал самую прекрасную подделку за всю историю человечества! Только никак не мог найти красный камень.
— Есть ли на свете хоть один кузнец, способный выполнить такую работу? — тихо спросил Антониус Уэрвел.
Фейр молча пожал плечами, но Антониус ждал ответа.
— Нет, — нехотя признался он.
Антониус бережно взял меч, и Фейр вдруг почувствовал, как на душе стало теплее. Антониус не был Творцом, но ценил мастерство других и не
— Я думал, ты поставил на него свое клеймо в виде двух скрещенных боевых молотов.
На самом деле в порыве тщеславия Фейр не удержался и поставил свое клеймо рядом с эфесом. Будучи ребенком, он обожал истории об Орене Рейзине, одном из сторонников Джорсина Алкестеса. Фейр был единственным из всех известных Антониусу людей, кто умел сражаться двумя боевыми молотами, как в свое время делал Орен Рейзин. Впоследствии он отказался от этой затеи, так как гораздо проще найти человека, который обучит тебя владению мечом.
— Если мастер оставляет на оружии свое клеймо, оно уже не выглядит откровенной подделкой. Клеймо на месте, но надо знать, как его найти.
— Ты должен гордиться своей работой, Фейр, потому что создал настоящее произведение искусства.
— Без сердца дракона можно считать, что все мои труды пропали зря.
81
— Что тебя тревожит, мой повелитель? Ты уже два дня не можешь расстаться с этим камнем и все время его гладишь, — обратилась к мужу Кайде.
Солон посадил жену себе на колени и закрыл ладонями ее груди.
— Я глажу камень, только когда ты не позволяешь мне ласкать что-нибудь более приятное.
— Вот бесстыдник! — возмутилась Кайде, однако не отодвинулась. — Я говорю серьезно.
Первые дни супружеской жизни проходили в полном блаженстве, и их омрачало только присутствие магического рубина. Кайде испытывала чувство глубокого раскаяния, послав Солона в одиночку сражаться с семейством Такеда, поэтому все подготовила к свадьбе заранее. Они поженились вечером того же дня, когда Солон вернулся из похода. Кайде не захотела дожидаться весны, когда соберутся все дворяне с отдаленных островов. Императрица пригрозила, что, если ее решение обидит сетскую знать, она попросит Наездника Бури навестить и их острова.
Однако в сутках было слишком много часов, чтобы посвятить их все занятиям любовью, хотя Солон и Кайде старались как могли. Так что у Солона оставалось достаточно времени для изучения загадочного камня.
— Я упоминал о своем друге Дориане и его пророчестве, которое касается меня, — обратился он к жене.
— Что-то насчет убийства твоего брата и падения королевства?
Солон откинул назад белые волосы, на которых виднелись и черные пряди.
— «Погибнет брат-король. Два ужаса в насмешку превратятся, и смерть с надеждою столкнется, того, кто держит меч в руках и станет третьим королем. А истина сокрыта в драконьем сердце или голове, и ты владеешь ею один. В руины обратится север, и вновь из пепла он восстанет по слову твоему».
— Ну, пророчество об укрощении бури подтвердилось, — с озадаченным видом заметила Кайде.
— Можешь дальше не спрашивать. Я никогда так себя не называл и не понимаю дальнейших слов пророчества, за исключением той части, где говорится о брате-короле. Если бы я вернулся домой, то объединил бы вокруг себя дворян и остановил Седжурона, и тогда его действительно бы убили мои слова. На самом деле я служил человеку по имени Регнус Джайр; он был королем, и я любил его как брата. Я скрыл от него, что являюсь магом, а когда он об этом узнал, то исключил меня из своего окружения, и вскоре его убили. Последняя часть предсказания кажется мне полной бессмыслицей. Что касается первой, то я видел только одного короля, собственного брата, и потому решил, что Дориан просто бредит.