По ту сторону воспитания

Как широко неизвестно, я написала книжечку «Илюшины разговоры» — о том, «что чужой ребенок думает», или, говоря словами пародии, о том «что старший пророчил с горшка», — он мир ощущал, как квартиру, ещё не достигнув вершка». Теперь у меня целое собрание сочинений про команду детей, и не только о том, что чужие дети думают, а и о том, что думаю я, глядя на них.

Чем же наш «Заинька» и наша «Кисонька» сегодня удивят? И чем и как они меня навоспитывают? Наградят или накажут? Меня так наудивляли и навоспитывали,

что я решила поделиться с публикой своими удивлениями и воспитаниями, в которых принимали участие четверо моих детей (Илюша, Даничка, Боря и Эля) плюс маленькая троюродная племянница Даша, которую слушаются не только родители, но и шесть её бабушек. Она продолжает лучшие традиции нашей семьи, основы которых были заложены Илюшей в его знаменитом трактате: «Мама, веди себя, как достойный человек!» Даша поддерживает Илюшины принципы воспитания родителей.

— Ты, Даша, дурочка, — в сердцах говорит ей мать.

— А ты — мать дурочки, — резюмирует Даша.

«Хочу хороший дом! Хочу роскошную машину! Хочу красивую шубу!» — мечтательно восклицала Дашина мама.

— Мама, а я хочу, чтобы ты успокоилась! — остановила мать Даша, игравшая на полу в куклы. И мать успокоилась.

Скажу сразу, что я не сторонник «стояния с палкой» над ребенком, хотя говорят, что этот метод приносит хорошие результаты при обучении игре на скрипке. Я скорее за «метод восхищения» — так я назвала свой процесс взаимодействия с моими четырьмя мальчиками. Этот метод приносит хорошие результаты в свободном творчестве и прекрасных взаимоотношениях. Правда, в результате такого «воспитания» остаётся под вопросом способ пропитания, выращенных таким методом «свободных художников». Главное достижение при этом методе — выживание родителей.

Только после моих разнообразных попыток «подержать палку в руках» — настоять на своем, после испробования самых современных методов воспитания, включая психоанализ, бихевиоризм и даже системы Пиаже я пришла к выводу, что самое лучшее «воспитание» — не воспитывать, а просто не мешаться и стараться не попадаться детям под горячую руку их свободного развития. Все мои «держания палки» заканчивались тем, что дети быстро её у меня из рук выхватывали и принимались меня сами воспитывать. К этим выводам и рассуждениям я пришла не сразу, а в процессе житья с четырьмя мальчиками.

Моё познание началось с собственного опыта.

Начну с самого начала: как только я задумала связать свою жизнь детьми, то сразу принялась рьяно готовиться их «воспитывать» по всем правилам науки, хотела выяснить — в чём истинный родительский долг? Начитавшись книг о воспитании, Амоса Каменского, Генриха Песталоцци, Джона Локка, Успенского, — я выработала идеал воспитания и физического, и нравственного, и умственного, не сомневаясь, что я-то! прямо так и начну — с пеленок — чтение поэзии, посещение музеев, слушанье музыки… Хиндемит на горшке! Не только сильный и ловкий, но и образованный. Однако, моя прыткость очень быстро встретила сопротивление, — почти сразу после рождения моего старшего сына Илюши. Я вдруг поняла, что одной наукой родившейся личности не охватить и не заставить делать того, что народившаяся личность не хочет делать. С пелёнок каждый хочет иметь свою волю. Как определила Даша: «Я хочу, что я хочу, а не то, что ты говоришь!»

Вот тебе на! А я думала, что все мои тщеславные мечты сразу реализую в своих детях, компенсирую упущенное собой. Будут композиторы! Бахи! Поэты! Шекспиры! Леонардо!

Маленькому «композитору» Илюше было немножко больше года как в один прекрасный день он вдруг отказался надевать «слюнявчик», который я на него повесила, собираясь кормить. «Не хочу!» — сказал он и сорвал с себя повешенный предмет. «Слюнявчик», расшитый бабушкой цветочкам и бабочками, упал

на пол. Я его подняла и снова повесила на Илюшину шею. Он опять его стащил и бросил. Так повторилось несколько раз, и тогда я решила: «Ты будешь наказан и будешь сидеть в углу пока не наденешь «слюнявчик!» — и ушла из кухни. Проходит минут пять, я делаю попытку приблизиться к нему со «слюнявчиком», в ответ опять слышу: «Не хочу! Не буду!» Оставляю его ещё на какое-то время посидеть в углу (в прочитанных книгах советовали наказанных детей держать в комфортабельных условиях, — поэтому Илюша сидел в своём большом стуле). Опять возвращаюсь со «слюнявчиком» — в ответ то же самое.

Я начинаю терять терпение, а ему хоть бы что! Что делать? Где прочитать о том, что делать, чтобы не потерять авторитета? Лихорадочно ищу ответ в учебниках по детской психологии — ничего не отыскивается. В нервности натыкаюсь на слова «фиксация на матери… как результат неразрывной сексуальной привязанности к матери»… Хожу со слюнявчиком взад и вперёд. Илюша хочет разорвать сексуальную привязанность? Сидит голодный и не собирается ни надевать «слюнявчик», ни есть. Ребенок бастует и совершенно не слушает свою мать. Что же делать? Как «зафиксировать» ребёнка на матери? Прибегаю к хитрости: одеваю бабушкин «слюнявчик» на себя, а ему предлагаю магазинный с крокодилом Геной: вычитала, что у ребёнка есть механизм подражания. Опять отказ и от «слюнявчика», и от еды.

B полном смятении и в слюнявчике, который мне давит шею, я выхожу в другую комнату, размышляя о том, что же предпринять? Как исхитриться и заставить хотя бы поесть? Есть ли рецепты? Тихонько крадусь в кухню и вижу — наказанный умиротворённо раскачивается на стуле и водит пальцем по стене. Художник! Чувствую, что у него в запасе много сил, а мои уже на исходе. Я сажусь за стол и, сказать стыдно, начинаю есть манную кашу в «слюнявчике», чтобы личным примером вдохновить провинившегося. Ничего не получается — он смотрит на меня, но примера не берёт. Я почти всю кашу съедаю, давясь ею, и уже сама ненавижу этот поганый «слюнявчик», и эту поганую кашу, и уже готова пойти на любые уступки, лишь бы как-то выйти из этого процесса поедания каши и навешивания «слюнявчиков».

Ребенок сидит и в ус не дует. Смотрит на свой «слюнявчик», который, наконец-то, нашел достойного человека для ношения. Думает про себя: «Ну, и мать у меня! Дурочка!» Никакой сексуальной привязанности! И я совсем растерялась. Ребенок вырастет, а я так и буду со «слюнявчиком» ходить ?!

— Миленький мой Илюшечка! — взмолилась я. — Не надевай «слюнявчик», ну хоть поешь кашки, пожалуйста! Молчание… Я хватаю и свой, и его «слюнявчики» и бросаю на пол. Подхожу к нему и целую его. Он стирает мой поцелуй рукой, как бы отмахиваясь (воля побеждает сексуальную привязанность?) и продолжает величественно сидеть, но к еде не притрагивается. Тогда я выбрасываю оба «слюнявчика» в помойное ведро и опять тихонько приласкиваюсь. Илюша, хотя и не смахивает мой поцелуй, но и кашу не ест. И тут я полностью сдаюсь. Ласковым, подлизывающим голосом говорю:

— Илюша большой, большой мальчик! Ему не нужны «слюнявчики»! Илюша очень большой!»

После такого моего признания он приступил к еде.

«Да, — подумала я, — что получается, такая маленькая сопля, а какая воля! Как же быть? Сломать и подавить личность? Спрятать под крылом и взять на себя ответственность за всю его жизнь? Или оставить с сильным характером?! Без характера и воли как будет жить? Где «самость»? Где мать и где сексуальная фиксация?»

С другой стороны, насмотрелась я и на самоватых детей, которые висели на люстрах, неподавленные, несломленные, бесконтрольные, со своей волей, ничего и никого не признающие, никакого понятия не имеющие ни о добре, ни о зле. Таких что ждёт?