По ту сторону зеркала

Царёва Ольга

– Ах, милая девушка, если Семен Маркович за что-то берется, то он не будет тратить свое время впустую, тем более, что его не так много осталось, – произнес старик и глубокомысленно закатил глаза.

– Хватит этого бреда про годы и время! – процедила сквозь зубы Элла. Медлительная манера старика начала ее раздражать.

– Милая барышня, если вы будете так нападать на мужчин, то вы никогда не выйдете замуж. Ну да ладно. Это не мое дело. Я знаю, кто мастер, – при этих словах Семен Маркович глубокомысленно затянулся, выдержал паузу и изрек. – «Отто и Гамбс», моя милая, «Отто и Гамбс»!

– Я ничего не поняла. Кто они такие? Так это ценные вещи или нет? – от нетерпения

Элла сжала кулаки, словно хотела наброситься на старика.

– Начало девятнадцатого века, да будет вам известно. Ну да ладно. Чтобы вам было понятно, я скажу. Помните «Двенадцать стульев»? Так вот этот самый гостиный гарнитур был изготовлен самим мастером Генрихом Гамбсом, – старик хихикнул и закашлялся. Затем он торжественно продолжил. – Я выставил ваши вещи на аукцион. Стартовая цена предметов составляет полтора миллиона рублей.

Элла приоткрыла рот, в голове у нее крутились цифры со множеством нулей. Семен Маркович полез в карман пиджака и достал оттуда листок бумаги.

– Мебель изготовлена по заказу дворянина Федорова для его загородного дома в мастерской «Отто и Гамбс». Список вещей прилагается, – с этими словами он протянул бумажку Элле. Она судорожно раскрыла сложенный вчетверо листок и пробежала глазами список. Её взгляд остановился на последнем предмете, и красивые черты исказила гримаса злости: – Черт! Комод! Старая корова, говорила же ей, забери комод. Так нет же! Он тяжелый! Пусть Люся заберет! Черт!

– Я так понимаю, что комода у вас нет, милая барышня? Без этой вещицы список получается неполным. Надеюсь, вы понимаете, что ценность предметов только возрастет, если удастся собрать весь заказ Федорова. С этим, разрешите откланяться. Позвоните мне, когда будут новости, – старик поднялся, бросил на стол сотенную купюру и вышел из кафе.

Элла продолжала сидеть, уставившись на список. – Ну, Лерка держись. Я вытрясу из тебя это любой ценой, – сказала она вслух, поднялась и быстро зашагала к выходу.

Примерно через час Элла вставила ключ в замочную скважину, сделала несколько оборотов и ворвалась в квартиру, громко хлопнув дверью. Маленькая пожилая женщина сидела в кресле перед телевизором и мирно дремала. Она вздрогнула, услышав шум, и высунула голову из своего убежища, словно черепаха из панциря.

– Доченька, ты уже вернулась? – пролепетала она, увидев Эллу.

– Мама, где комод? – заорала «доченька». – Напрягись и вспомни, кто забрал бабкин комод?

– Так это… его Люся хотела себе взять, а нам шифоньер достался. А уж взяла или нет, не знаю, – старушка вжалась обратно в панцирь.

– Дай мне её телефон или лучше сама позвони, да не говори ей, что это я спрашивала. Скажи мол, куда подевался и всё такое… ну сама знаешь. По часу на трубке висишь, о всякой ерунде кудахчите, вечно…. – продолжая ругать мать и тетку, Элла сходила на кухню и вернулась обратно в комнату, держа в руке телефон.

– На, звони! – рявкнула Элла и вручила матери трубку. – И если комод у нее, скажи что, мол, хочешь поменяться с ней, что дашь ей взамен шифоньер. Поняла? Действуй!

После долгих приветствий и взаимных жалоб на здоровье, старушка, наконец, спросила сестру о комоде, и, услышав отрицательный ответ, закрутила головой, подавая дочери знак.

– Что же, значит он у Лерки, – прошипела Эллочка и, схватив ключи, выбежала из квартиры.

***

Выйдя из кафе, Семен Маркович подошел к припаркованному у обочины Мерседесу открыл дверцу и, кряхтя, опустился на заднее сидение. Водитель с улыбкой повернулся к пассажиру.

– Ну как вам клиентка?

– Ах, Гриша. Она не уважает куриный суп, – задумчиво ответил старик.

– Простите,

я не понял. Семен Маркович, вы с Эллой говорили?

– Мой юный друг, общаться с Эллой также приятно, как держать в руках жабу. Но мы можем заработать неплохие комиссионные на этой сделке. А ты молодец. Догадался-таки, где клеймо искать. Если она добудет недостающую вещь, то я продам этот гарнитур нашему англичанину за очень неплохие деньги. Поехали мой друг, поехали. Мне надо принять ванну, – с этими словами старик открыл, мини-бар и налил себе немного коньяку.

Григорий вел машину плавно, на средней скорости и в полной тишине. За долгие годы работы на Семена Марковича, он изучил все привычки и прихоти старика. Гришина мать умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Перед смертью она вручила сыну письмо и велела, после ее похорон передать его лично в руки Семену Марковичу, который когда-то был их соседом по коммуналке, но потом счастье ему улыбнулось, и он переехал в отдельную квартиру. Адрес был на конверте. Прочитав письмо бедной женщины, тогда еще совсем не старый Семен Маркович внимательно посмотрел на парня, сокрушенно покачал головой и сказал, что берет его к себе в ученики и будет ждать его каждый день ровно в восемь утра. С той поры они не расставались. Старик передал ученику все, что знал сам, Гриша стал ювелиром, антикваром, оценщиком, словом он разбирался во всем к чему подходит прилагательное «драгоценный». И вот когда Семен Маркович позвонил Григорию пять дней назад и сказал, что надо определить ценность мебели, ученик, не раздумывая, поехал выполнять очередное задание.

Сначала Элла приняла гостя холодно, но когда заметила отсутствие обручального кольца на пальце, то сменила гнев на милость и даже предложила остаться на обед. Грише это было только на руку. Он хотел найти клеймо мастера без хозяйки. То, что мебель старинная, и сделана добротно из карельской березы, специалист по антиквариату определил с первого взгляда. Итак, он услал хозяйку на кухню готовить обед, а сам тщательно осмотрел гарнитур. Клеймо мастерской и список предметов Григорий обнаружил, отвинтив ножку стола.

Машина остановилась у подъезда и старик медленно вышел.

– Пойдем. Поможешь мне, – сказал он в приоткрытое окно, – ты же знаешь, я не силен в этих компьютерах.

Григорий вышел из Мерседеса, нажал кнопку замка и последовал за учителем. Отперев несколько запоров, Семен Маркович прошел в прихожую, со вздохом облегчения скинул туфли, втолкнул ноги в старые потертые тапки и шаркающим шагом побрел в гостиную. Квартира Фельдмана представляла собой внушительное по метражу помещение старой постройки с высокими потолками и огромными, арочного типа окнами. Но ее нельзя было назвать просторной из-за недостатка свободного пространства. Пробираться из комнаты в комнату можно было только по лабиринту узких проходов, огибая, расставленную без определенного вкуса и смысла антикварную мебель разных эпох и направлений. На стенах практически не было свободного места из-за висевших на гвоздях картин, гобеленов и декоративных тарелок, а горизонтальные поверхности были заставлены бесчисленными подсвечниками, скульптурками, шкатулками и прочей «ценной» мелочью. И только посредине гостиной можно было найти небольшое пространство для того чтобы присесть на кушетку и вытянуть вперед усталые ноги. Это было излюбленное место антиквара. Здесь он принимал посетителей, обсуждал насущные дела с Гришей, и здесь он проводил часы раздумий, попыхивая трубкой. Напротив кушетки располагался низкий журнальный столик красного дерева с резными ножками, на котором неизменно лежали все принадлежности для курения.