По ту сторону жизни
Шрифт:
– Батю Иваном кличут.
Смотрит недоверчиво, исподлобья, подвох ищет – нетипичный следователь, не в форме, не при оружии, лицо мягкое, глаза добрые, улыбка на лице и «краснопёрые» за спиной не маячат. Неспроста это! Точно – Кум.
– Жрать хочешь?
– Всяк зэк жрать хочет.
Усмехнулся. Достал, вбил в банку нож, прошел по кругу, вывалил в тарелку тушёнку. Хлеб рядом сложил.
– Можешь теперь, можешь потом…
Надо бы теперь и сразу. Не откладывают зэки еду на потом –
– Я после, я сгущёнку люблю.
Кивнул на стул.
– Семья у тебя есть, Семён?
– Есть, как не быть. Там всё в деле прописано. И отец, и мать, и сестры с братьями имеются.
– И жена с детьми. Так?
– Ну, так.
– Давно их не видел?
– Давно, как на войну ушёл. Вначале на войну, потом без пересадки – сюда. Может уж и умер кто. А может, все.
– Нет, живо-здорово семейство твое.
– Откуда знаешь? – вскинулся зэк. – Простите, гражданин начальник…
– Справки навел через участкового. Дети в школу ходят, жена в поле трудится, трудодни зарабатывает. Отец болеет, но бог даст, выздоровеет. Брат твой с войны без ноги вернулся, но весь при медалях, теперь в МТС мастером работает. Женился год назад, жена на сносях.
Жадно смотрит зэк на следователя, сейчас дырку ему во лбу просверлит. Не знает верить или нет – туфту ему гонят или правду говорят. Но хочется, очень хочется, чтобы правду! А если так, если живы и здоровы все, и даже не сосланы… Слеза у зэка наворачивается, так что тот зубами скрипит, чтобы не разрыдаться.
– Чего хочешь от меня, начальник?
– Узнать про тебя, что сам рассказать захочешь. Воевал где?
– Второй Украинский.
– А я на Белорусском. Соседи значит.
Смотрит Семён – не верит! Не воевали «краснопёрые», в тылу подъедались, на пайках эмгэбэшных усиленных, жирком обрастая, да еще из зэковского котла прихватывали. О фронте – только по газеткам, да кинохронике…
– Чего смотришь? Не веришь? Думаешь я в тылу отсиживался?
Качнул головой зэк.
– А ты сюда глянь…
Встал следак, за полу пиджака ухватился, вверх рванул. И рубаху следом. А там, по животу и боку до груди шрамы. Сплошняком. Таких ран у энкавэдэшников не бывает, их если только «пером» поцарапают и табуреткой голову раскроят. А тут…
– Осколочное? Миномёт?
– Он, родимый. Немецкий, полста миллиметров. Взводному голову посекло, а меня сюда приложило.
Значит, на самом передке следак осколки свои схлопотал, потому как до штабов такие мины не долетают. Они – для пехоты, которая в первой линии окопов.
– Ладно, садись. Чего прошлое вспоминать. Я тоже, как ты, на зоне чалился. Да теперь выскочил.
Сгреб зэк штук десять папирос. Дают – бери, а бьют… А коли бьют, всё равно не убежишь.
– Ну что, поговорим по душам?
– Давай поговорим.
– На фронте в разведке служил?
– Было дело. Вначале в батальонной, потом в полковой. До того взводным лямку тянул, потом ротным.
– За «передок» ходил?
– Было дело. Одиннадцать раз. Потом тяжёлое ранение, трибунал – погоны, ордена долой и – здравствуй, солнечный Магадан.
– Чего так?
– С офицером сцепился сразу после госпиталя. Крыса тыловая.
– Знакомое дело. Десять лет по пятьдесят восьмой?
– Как с куста.
– Каким оружием владеешь?
– Что? – не понял зэк.
– Я говорю, каким оружием владеешь?
– Любым, которое на фронте. Нашим, трофейным – автоматы, пулемёты, миномёты… Надо будет – в танк сяду или из гаубицы пальну. Ну, еще, конечно, ножи, сапёрная лопатка и вот это… – показал костистый кулак, в который полбуханки хлеба можно упрятать.
– Ну-ка иди сюда. Держи. – Протянул нож, которым банку резал.
Совсем чудеса, чтобы следователь да зэку оружие в руки, а сам в двух шагах!
– Бревно видишь, пятое сверху?
– Ну?
– В самую серёдочку. От той стены.
Зэк недоверчиво глянул на следователя, отошёл к стене, прижался к ней спиной и вдруг быстро, почти без замаха, метнул нож. Тот просвистел и воткнулся точно в серёдочку бревна, так что ручка завибрировала.
– Могём!
– Опыт. Проверяешь меня? Может, еще пистолет дашь?
– Нет, пистолет не дам. Как насчёт маскировки?
– Ну, а как разведчик без маскировки? Лежал пузом на нейтралке, по три-четыре дня огонь корректируя. Как видишь – жив. Значит, не увидели фрицы… Что еще интересует? Мину обезврежу, кулеш сварю, рану перебинтую, боевой листок выпущу… Ты скажи, зачем тебе всё это знать?
Подумал следователь, помолчал, прикидывая.
– Могу тебя с этой кичи вынуть и на лёгкий режим перевести.
– На какой лёгкий?
– На совсем лёгкий. Там увидишь.
– Чудеса рассказываешь. Зачем это?
– Сам не знаю. Мое дело бойцов собрать, а что дальше… Что-то будет. Думай, если согласен…
– А чего тут думать? Дальше зоны не пошлют… Не охота мне на нарах гнить, дошел уже. Хуже всё одно не будет. Некуда хуже!..
А вот тут зэк ошибся. Сильно ошибся, потому что хуже всегда может быть. И даже хуже худшего!..
– Фамилия? Только не надо номеров и статей.
– Тогда Егоров Николай.
– Воинское звание?