По ту сторону звезд
Шрифт:
– От занозы слышу.
Кира провела ладонью по краю контрольной панели, следя за тем, как изгибается и тянется поверхность «скинсьюта». Окажись она на месте Щеттер – хватило бы ей мужества принять такое решение?
– Мы предупредим вас, когда шаттл вылетит. Отключаюсь.
3
– Выключи экран! – приказала Кира.
Она всмотрелась в свое отражение в темном стекле – призрачный, смутный двойник. Впервые с тех пор, как чужь вырвалась из ее тела, ей удалось внимательно разглядеть себя.
И она себя
Кира подалась ближе. На стыке «скинсьюта» с кожей сформировался изощренный фрактал, при виде которого что-то в ее душе отозвалось, как будто Кира видела его не впервые. Ощущение дежавю было настолько сильным, что на миг Кира перенеслась в иное пространство и время, и ей пришлось встряхнуться и переменить позу.
Кира подумала, что вид у нее – как у зомби, как у трупа, вылезшего из могилы, чтобы терзать живых. Ее охватило отвращение, и она отвернулась, не желая смотреть, во что ее превратила эта чужь. Хорошо, что она не сделалась такой, пока жив был Алан, – такую он не мог бы полюбить, к такой невозможно даже относиться с симпатией. Ей представилась гримаса омерзения на его лице – омерзения, равного ее собственному.
На миг глаза наполнились слезами, но Кира сердито сморгнула их. Она надела шляпу с полями, которую отыскала в кладовой, и подняла ворот комбинезона, постаравшись скрыть чужь. А затем:
– Включить экран. Начинаем запись.
Экран зажегся, и на панели рядом с камерой замерцал желтый огонек.
– Привет, мам, пап, Иста. Не знаю, когда вы увидите это сообщение. Не знаю, увидите ли вы его вообще, но очень на это надеюсь. Тут дела плохи. Подробности я вам рассказать не имею права, иначе у вас будут проблемы с Лигой, но Алан погиб. А еще Файзель, Юго, Иванова и Сеппо.
На миг Кира отвела глаза и не сразу смогла продолжить:
– Мой шаттл поврежден, и я не уверена, доберусь ли до Шестьдесят первой Лебедя, но если не доберусь: мам, пап, я составила завещание на ваше имя. Информация в приложении к этому сообщению. И я понимаю, это прозвучит странно, но я прошу вас мне верить. Надо подготовиться. Вы должны подготовиться. Грядет буря, и буря страшная. Хуже, чем тридцать седьмой год.
Они поймут. В их местах всегда шутили, что хуже бури тридцать седьмого года может быть только апокалипсис.
– И последнее. Я не хочу, чтобы вы трое горевали из-за меня. Особенно ты, мама. Я же тебя знаю. Прекрати. Не сиди дома и не плачь. Это касается вас всех. Выходите из дома. Улыбайтесь. Живите. Ради меня и ради вас самих. Обещайте, что вы так и сделаете.
Кира помолчала и кивнула, словно отвечая собственным мыслям:
– Мне жаль. Мне очень жаль, что я причинила вам такое горе. И что я не побывала дома перед этой экспедицией… Я вас люблю.
Она нажала на «стоп».
Несколько минут Кира сидела, ничего не делая, тупо таращась на пустой экран. Потом заставила себя записать сообщение для Сэма, брата Алана. Поскольку рассказать о чужи она не могла, то назвала причиной смерти
Под конец Кира снова расплакалась и не пыталась сдержать слезы. Столько всего обрушилось на нее за последние дни – дать себе волю хотя бы на несколько минут было облегчением.
На пальце ей все еще чудилась тяжесть металлического ободка – там, где прежде было подаренное Аланом кольцо. При мысли о кольце – о его отсутствии – слезы хлынули вновь.
Волокна под комбинезоном откликнулись на ее переживания, бугорки проступили вдоль рук и ног и поперек спины. Зарычав, Кира хлопнула ладонью одной руки по тыльной стороне другой, и бугорки втянулись обратно.
Успокоившись, Кира сделала аналогичные записи о каждом из своих погибших товарищей. Она не была знакома с их близкими и даже не обо всех знала, есть ли у них семьи, но все же считала нужным это сделать. Это был ее долг. Все они были ее друзьями… и она их убила.
Последняя запись далась ей не легче первой. Закончив, Кира приказала Эндо отправить сообщения и закрыла глаза, измученная, изнуренная. Она ощущала присутствие чужи в своем разуме, легкое давление, появившееся в какой-то момент, когда они спасались со «Смягчающих обстоятельств», но не замечала ни намека на мысль или какое-то намерение. Тем не менее она точно знала: чужь бодрствует. Бодрствует и наблюдает.
…
Шуршание в колонках.
Кира вздрогнула – очевидно, она задремала. Послышался голос Орсо:
– Вы меня слышите? Повторяю: вы слышите, Наварес? Прием.
– Слышу вас, – отозвалась она. – Прием.
– Мы заправляем топливом мини-шаттл. Как только баки наполнятся, вылетаем с этой проклятущей каменюки. Стыковка с «Валькирией» через четырнадцать минут.
– Буду готова, – сказала она.
– Вас понял. Прием.
Минуты потекли быстрее. Кира наблюдала в камерах заднего вида, как от поверхности Адрастеи оторвалась яркая точка и понеслась по дуге в сторону «Валькирии». Когда точка приблизилась, проступили знакомые очертания мини-шаттла.
– Вижу их, – доложила она, – по-видимому, все благополучно.
– Это хорошо, – сказала Щеттер.
Мини-шаттл поравнялся с «Валькирией», и оба судна включили маневровые двигатели, чтобы аккуратно соединиться шлюзом в шлюз. Легкая дрожь пробежала по корпусу «Валькирии».
– Стыковка успешно осуществлена! – сообщил Эндо.
Он вообще слишком был жизнерадостен, на вкус Киры.
С шипением отворилась гермодверь. В отверстие сунул голову мужчина с орлиным носом и короткой военной стрижкой.
– Разрешите подняться на борт, Наварес?
– Разрешаю, – ответила Кира.
Это была всего лишь формула вежливости, но Кира ее оценила. Когда мужчина подплыл к ней, Кира протянула руку. Тот, слегка поколебавшись, сжал ее в своей.
– Военспец Орсо? – уточнила Кира.
– Совершенно верно.
Следом явились рядовая Райснер (невысокая девушка с широко распахнутыми глазами – похоже, она завербовалась в ОВК сразу по окончании школы), сержант Сэмсон (тощий, высокий, рыжеволосый) и лейтенант Яррек (крепко сбитый, на правой руке широкая повязка из бинтов).