По ту сторону
Шрифт:
Его смех, удивительно сильный и задорный для такого почтенного старца, накрыл Хранилище долгим эхом.
Такой реакции Финн не ожидал и смутился еще больше. Ему даже стало немного обидно, что важные для него вопросы, Хранитель, видимо, нашел детскими и смешными. А он еще хотел спросить у него про «человечество», тогда он его точно высмеет и, вероятно, выставит вон из Хранилища. За глупость. Или за нарушение правил. Хотя технически, Финну так и не удалось взять в руки ни один фолиант.
– Знаешь, что мне всегда нравилось в сидах и поражало одновременно? – спросил его в свою очередь Хранитель, после того как немного успокоился. И поскольку Финн растерянно пожал плечами, продолжил: – Любопытство. Любопытство сидов, впрочем, как и их способность
Не закончив фразу, Хранитель резко развернулся и жестом позвал Финна следовать за ним.
– Не каждое знание может принести пользу, – сказал он, когда они с Финном заворачивали в очередной виток книжного лабиринта. – Иногда оно просто не своевременно, но бывает и вовсе во вред. С другой стороны, – продолжал рассуждать учитель, – Владеющие Сном Наяву встречаются не каждый день. Они способны проникнуть во многие тайны, познать непознанное и открыть несуществующее. И ты один из них.
Хранитель вдруг остановился и обернулся к Финну. Тот, памятуя странную манеру учителя тормозить в самый неожиданный момент, остановился на почтительном расстоянии от него.
– Некоторое время я сомневался. Не каждый день жизнь сталкивает тебя со Спящими. За все время я встречал только двоих. Но теперь я более чем уверен, – он внимательно всматривался в лицо окончательно сбитого с толку джентри. – Определенно, ты Спящий.
– Спящий? – в страхе переспросил Финн. Он впервые слышал этот термин и почему-то решил, что он должен обозначать нечто ужасное. Что-то вроде «Вечно Спящий Сид», «Сид, который никогда не проснется», «Соня из Джентри». Его воображение начало стремительно рисовать страшные картины будущего, в котором он навеки прикован к своей кровати. Вот тетушка Мейв, заботливо убирающая волосы с его лица во время сна. Отец, сидящий на табурете возле кровати, и их странные беседы в те короткие моменты, когда Финн бодрствует.
Странная дрожь пробила все его тело. Он уже готовился убежать и от Хранителя и от его страшного предсказания, но тяжелая и в то же время приводящая в чувство рука учителя легла ему на плечо.
– Владеющий Сном Наяву никогда не убежит от знания, которое можно постичь, от тайны, в которую можно проникнуть. Так увидь же! – и он с силой встряхнул его.
Финн заморгал словно кукла, отчаянно хлопая ресницами, потом его зрачки неожиданно расширились и он увидел. Картинки. Яркие и не очень, они сменялись как в цветном калейдоскопе. Сначала образы были расплывчаты, но при приближении становились четче и выпуклее. Казалось, протяни руку и можно будет потрогать их. Пощупать зеленую траву. Дотянуться до неба. Он увидел высокого сида в белых одеяниях, стоящего посреди поля ясным летним днем, спиной стоящего к нему, тогда как лицо незнакомца было направлено к горе, возвышавшейся неподалеку. Поляна, раскинувшаяся у ее подножия, была усеяна темно-голубыми васильками. Сид совершал руками странные действия. Казалось, он закручивает ими воздух сначала в одну сторону, затем в другую.
«Хранитель», – подумал Финн, наблюдая за его плавными, почти скользящими движениями.
Постепенно воздух стал образовывать воронку, внутри которой вскоре можно было разглядеть что-то вроде зеркальной плоскости. Она была мутной. Незнакомец продолжал закручивать воронку, пока «зеркало» не приобрело четкость. И в нем Финн вдруг увидел дома, цепочкой расположившиеся возле точно такой же горы, что и та, возле которой сейчас находились он с Хранителем. Дома были сравнительно высокими, все одинакового цвета и имели овальные покрытые сеном крыши. Из труб домов шел дым. Неподалеку пасся домашний скот, очень сильно напоминавший их животных,
«Какими большими должны быть сиды, чтобы жить в таких домах и иметь таких огромных коров», – промелькнуло в голове Финна.
Прекратив движения руками, незнакомец внезапно согнулся и, переступив нижнюю границу воронки, вошел в зеркальное пространство.
От неожиданности Финн громко вскрикнул. К его ужасу, незнакомец услышал его и обернулся. С зеркальной поверхности на Финна посмотрело едва узнаваемое молодое лицо мессира Скандлана.
Финн моргнул, и картинка исчезла. На смену ему пришел образ уже не такого молодого Хранителя, сидящего верхом на черном коне в военном мундире со знаками отличия Объединенного Королевства. Рядом с ним на буром жеребце сидел грозный воин, высокий и широкоплечий, суровыми чертами лица очень напоминающий отца Финна. На его правой груди Финн заметил какую-то надпись. Вышитая красными нитками на мундире, она гласила: «Капитан Г. Форк».
«Мой прадед», – мысль, как яркая вспышка, промелькнула в сознании Финна.
Тем временем Хранитель, доверительно склонившись к воину, шепотом произнес:
– Именем Огненной Звезды, – и закатав рукав мундира, показал сверкнувший на его правом запястье восмилучный символ солнца. Финн невольно зажмурился, когда лучи огненной звезды ударили ему в глаза.
В следующий момент, когда он открыл глаза, перед ним сидела мать, уютно устроившись в кресле. Одной рукой она качала стоящую рядом люльку, а другой переворачивала страницы раскрытой на коленях книги. Финн моргнул, и картинка сменилась. Темное, порытое изумрудно зеленой тиной, болото. Вокруг болота разросся лес. Тишина. Ни одно живой души. На земле неподалеку, у самой границы с болотом, лежат два наспех сброшенных желтых сапога. Неожиданно жгучая боль пронзила сердце Финна и он, застонав от боли, яростно замотал головой, отгоняя жуткое видение.
– Хватит! – резкий окрик Хранителя вернул его к действительности. – Есть вещи, к которым может быть не готов даже Спящий.
Чуть погодя, когда Финн окончательно пришел в себя, мессир Скандлан добродушно спросил:
– Ты получил ответы на заданные вопросы? Теперь ты понимаешь, что способен наяву видеть то, раньше было скрыто от твоих глаз?
Финн кивнул, продолжая растерянно моргать после увиденного. Пульс громко стучал в ушах, руки были влажными и холодными, а кожа покрылась мурашками. Ощущение, будто он в сакральный день зимы нырнул с головой в прорубь – настолько страшным и захватывающим дух все казалось – еще долгое время не покидало его. И в тоже время неизвестное до этого момента состояние радостного покоя постепенно разливалось по его мускулам. Теперь он был посвящен в скрытое и знал истинный возраст и происхождение Хранителя. Гордость от сопричастности к тайному переполняла его.
– Значит, я могу видеть сны, не засыпая? – спросил Финн.
– Угу, – согласно кивнул Хранитель, поглаживая свою бороду. – Тебе кажется, что ты видишь сон, фантазируешь или воображаешь что-либо, в то время как прошлое или будущее начинают приоткрывать тебе свои тайны.
– А как Вы узнали, что я… – Финн запнулся, словно называя вслух себя Спящим, он отныне изменит свое будущее.
– Когда стал приходить в твои видения. Вспомни.
И Финн вспомнил. Школьный двор. Он замечтался под деревом. Уна. Яблоко-шар, угрожающе зависшее перед его лицом. А за секунду до этого: Хранитель, резко встряхнувший его за плечо.
– Значит, те, кого я «вижу», могут видеть меня тоже?
– Совсем нет, – Хранитель отрицательно покачал головой, не переставая наглаживать бороду. – Я прожил на этом свете не один десяток полных лун, – « Не одну сотню», – мысленно поправил его Финн. – И могу отслеживать перемещение личной энергии. Тем более, что ты, по-прежнему, продолжаешь громко думать.
Хранитель загадочно улыбнулся и поманил Финна дальше вдоль последовательно расположенных рядов книжных шкафов.
– Но ведь не эти вопросы волнуют тебя сейчас больше всего. Ты можешь спросить меня и об этом.