По вашему желанию

Колен Фабрис

А у него за спиной стоял другой карлик, тот, который и был виновником происшествия. Пребывая в полной растерянности, он сначала встал на колени, потом снова поднялся, все время бормоча бессвязные извинения.

— Ради Трех Матерей, что же я наделал? Что же я наделал? О, это настоящее горе, вы даже не представляете, что это за горе. Но вы же, черт возьми, кровоточите, из вас льет кровь как из свиньи! Извините меня. О, у вас ужасное кровотечение. Но вы даже не представляете, как я огорчен, что так получилось. Нет,

вам этого даже не представить. О, Три Матери, Три Матери. Что же делать? Что же делать?

Заткнуться, подумал Болдур, находясь уже почти без сознания. И что только наделал омерзительный тип в грязном зеленом пальто. Это неправда. Нет, это неправда.

А чуть дальше повалившиеся набок мулы продолжали судорожно в галопе перебирать ногами, пытаясь продолжить свой бег лежа на боку. Они явно сильно страдали. Это был действительно несчастный случай. Разбитое стекло, кровь на тротуаре… Собралось несколько зевак.

— Что происходит?

— Да вот мулы. Потеряли контроль.

— Это не страшно, с мулами-то, вот если бы лошади.

— О ком это вы?

— Эй! Кто-нибудь пошел за врачом или кем-то в этом роде?

— А что толку? Да этот тип умрет уже через несколько секунд.

— Десять минут.

— Смеетесь? И двух минут не пройдет.

— Спорим?

— На пять ливров.

— Договорились.

Казалось, весь мир согласен оставить Болдура Мак-Кейба умирать на тротуаре.

— Мне очень жаль, — продолжал причитать карлик в зеленом пальто. — Случившееся ужасно. Ничего бы этого могло не произойти, если б… В конце концов, я только хотел ему кое-что сказать. Но однако… Ладно, конечно, я сейчас побегу и… Но мулы! Ох, святая кровь Трех Матерей!

Он почувствовал, как чьи-то руки мягко потащили его назад, в то время как Болдур Мак-Кейб, уже начиная агонизировать, пытался остановить кровотечение из раны, которая зияла во все горло. В какой-то момент показалось, что кровь останавливается, но, впрочем, то, что он прожил до сих пор, уже было чудом. Под ним расплывалась огромная черная лужа.

Не прошло и трех минут, как мужчина, споривший насчет времени смерти, достал из бумажника пять ливров и протянул их своему противнику, который наблюдал за Мак-Кейбом с насмешкой в глазах.

— Спасибо, старик.

— Я тебе не старик.

Несколько разочаровавшись, первые зеваки начали расходиться. Однако если судить по виду Болдура, то было совершенно непохоже, что он вот сейчас собирается умереть.

События разворачивались, притом довольно странно, здесь можно было проторчать весь день. И никто не удивился, когда жертва происшествия с трудом поднялась, опираясь на изумленного Глоина.

— Ого! Ого! Неужто! Он бы не должен двигаться, он бы должен…

Но Мак-Кейб, казалось, чувствовал себя довольно сносно.

— Оставьте меня, слышите? Вы уже здесь все свое получили, понятно?

— Я…

— Идите

убивать кого-нибудь еще.

Его ужасная рана почти перестала кровоточить. Он поднялся и встал, опираясь на свою повозку.

— Черт подери, — выругался Болдур, поддавая ногой осколки стекол.

— Очень сожалею, — сказал Глоин.

— Не меньше, чем я.

Наступила неестественная тишина. Карлик обязательно должен был умереть. Никто не может выжить после такой потери крови. Никто не может выговорить даже «черт».

— Вы… вы уверены, что с вами все в порядке? — снова спросил Глоин. — Может быть, сбегать за доктором?

Мак-Кейб покачал головой. Оба его мула все еще лежали на земле, продолжая дергаться, как сумасшедшие, но и они тоже, похоже, не собирались умирать. Карлик наклонился и приласкал их. Животные приняли этот знак внимания, закрыв глаза.

— Черт подери, — сказал, выпрямляясь, Болдур.

— Угу, — ответил Глоин.

В его голове мысли метались и кружились, как осенние листья под порывами ветра.

Он видел, как большой осколок стекла врезался в горло возчика, и как он его вытащил, и как из раны хлынул поток крови, которая и сейчас еще течет. Этот карлик должен быть уже мертв, шептали ему мысли. Никто не может выжить, получив такую рану. Что же это такое? Что происходит?

— Уф-ф-ф, — простонал Мак-Кейб и похлопал себя по бокам.

Все его одежды были пропитаны кровью. Прохожие смотрели на него, качали головой, задавали себе вопрос о том, что здесь произошло, и проходили дальше.

— Я могу что-нибудь для вас сделать? — еще раз спросил совершенно растерянный Глоин.

— Я ничего не имею против хорошей кружки пива, — ответил пострадавший.

У-у-у-у-х!

На крыши города спустился вечер. Тоненькие струйки дыма поднимались в небо и, казалось, были привязаны к облачкам. Снег мягким покрывалом укрыл тротуары, а легкий бриз играл среди тонких голых ветвей. В парке Гринвич белки вылезли из своих норок и бегали по еще темным лужайкам. Перед строгим фасадом Школы Магии что-то оживленно обсуждала небольшая группа студентов. Здесь собрались ученики, которые не сдали экзамены за прошедший курс, но которым была предоставлена еще одна возможность показать свои способности и взять реванш.

— Что тебе осталось сдать?

— Стыдно сказать. У меня все молнии свернулись в кольцо.

— У меня то же самое.

— Фу-у. У вас есть еще надежда. А вот мне надо потрудиться с невидимостью.

— Круто. А ты, Мауган?

— Торжественный иллюзион. Как всегда.

— У тебя должно получиться.

— В нормальные времена — да. Но тут… Я совсем не понимаю, что происходит.

— Явно что-то очень странное.

— А в чем дело?

— Ну… Похоже, все провалились на экзаменах.