По волчьему следу. Хроники чеченских войн
Шрифт:
Вероника Минкоева: «В 1992 году в Грозном на соседнюю школу было совершено нападение, детей взяли в заложники и совершили групповое изнасилование всего класса и учителей. В 1993-м украли мою одноклассницу М., летом того же года на перроне железнодорожного вокзала на моих глазах боевики расстреляли пожилого мужчину».
Александр Федюшкин: «В 1992 году неизвестные лица, вооруженные пистолетом, отобрали автомобиль у моего кума, проживавшего в станице Червленная. Тогда же двое дудаевцев, вооруженных пистолетом и ножом, связали жену и старшую дочь, забрали телевизор, газовую плиту и скрылись. Нападавшие были в масках. В том же, 1992-м, в станице Червленная мою мать ограбили
Вера Доронина: «В конце августа 1992 года в станице Нижне-девиук, что недалеко от Ассиновской, в детском доме вооруженные дудаевцы изнасиловали всех девочек и воспитателей...».
Людмила Голопузова: «В 1991 году в ночную смену двое боевиков проникли в цех Грозненского биохимического завода, где пытались меня изнасиловать. Вынуждена была уволиться. В том же году, когда возвращалась с работы, два чеченца на улице, напротив центрального рынка в Грозном, пытались снять с меня верхнюю одежду, но мне удалось вырваться и убежать. В 1992 году сосед по дому Хасихапов А., проживающий в Гудермесе, изнасиловал меня, нанеся телесные повреждения».
Наталья Колесникова: «2 декабря 1993 года на остановке "Участок 36" Старопромысловского района города Грозного пятеро бандитов взяли меня за руки, отвели в гараж, избили, изнасиловали, а потом возили по квартирам, где насиловали».
Анастасия Лотникова: «Зимой 1992 года у меня и моих соседей бандиты отобрали ордера на квартиры и, угрожая автоматами, приказали выселиться. Пришлось оставить в Грозном квартиру, гараж, дачу».
Виктор Коврижкин: «В октябре 1992 года Дудаев объявил мобилизацию мужского населения республики в возрасте от 15 до 50 лет. Во время работы на железной дороге русских, и меня в том числе, дудаевцы охраняли как заключенных. На станции Гудермес я видел, как боевики расстреляли из автоматов незнакомого мне мужчину, они заявили, что убили кровника».
Валентина Федорова: «В середине апреля 1993 года в городе Грозный дочь моей знакомой затащили в машину и увезли. Через некоторое время ее нашли убитой, она была изнасилована. Мою знакомую по дому, которую в гостях пытался изнасиловать дудаевец, в тот же вечер по пути домой поймали боевики и всю ночь ее насиловали. 15—17 мая 1993 года в подъезде моего дома меня пытались изнасиловать двое молодых бандитов — отбил сосед по подъезду, пожилой чеченец».
Александра Родионова: «В начале 1993 года в Грозном разгромили склады с оружием, вооружались все, от мала до велика. Доходило до того, что дети ходили в школу с оружием. Закрывались учреждения, школы. В середине марта 1993-го трое вооруженных дудаевцев ворвались в квартиру соседей-армян, забрали ценные вещи. В октябре того же года была очевидцем убийства молодого русского парня, которому прямо днем вспороли живот... »
Лидия Гостинина: «В августе 1993 года я шла с дочерью по одной из центральных улиц Грозного. И вдруг средь бела дня к нам подскакивает боевик, хватает за руку дочь и тащит ее к своей машине. Мне лишь чудом удалось отбить ребенка... Вначале 1990-х годов русских в Чечне всячески унижали, оскорбляли и физически, и морально. В центре города у Дома печати висел плакат: «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы».
В те годы многие чеченцы, особенно молодежь, наглели, не боясь, что местная власть воздаст им по заслугам, — как же, ведь сам президент Джохар Дудаев призывал их разобраться с Россией: «той гадюкой, которой нужно свернуть
Да, в начале 1990-х годов Чечня была похожа на дикое поле, где соперничали в своем изуверстве бандиты-мамлюки самых разных мастей, упиваясь слабостью и беззащитностью своих жертв: мужчин, оказавших сопротивление или заступившихся за женщину или ребенка, убивали, вспарывали им животы, женщин и девушек насиловали, детям откручивали головы. Вот она, «демократия по-вайнахски»...
Менталитет чеченцев, утверждают аналитики, унаследовавших многочисленные традиции и обычаи раннего феодализма, при отсутствии сколько-нибудь значительной истории государственности, основан на принципе силы. Они признают только «силу сильного, силу денег и силу личных или взаимных среди чеченцев договоренностей; любой человек другой национальности представляет собой либо угрозу, если он сильнее, либо предмет для эксплуатации, если он слабее, либо партнера, но держащего ухо востро, если он равный им по силе».
В марте 1992 года оппозиция Дудаева планирует свое первое выступление. Будь в Москве умные политики, они поддержали бы эти ростки сопротивления криминальному режиму в Чечне, но вместо этого, увы, в Грозный из России поступает 150 миллионов рублей наличными, сепаратист Дудаев получает финансовую поддержку российского центра. Что это, политическая близорукость? Да нет же: утлую лодчонку «вайнахской демократии» раскачивают специально, конфликт в Чечне вполне управляем.
В августе 1992 года, когда планируется очередная антидуда-евская акция, буквально за неделю до нее в Чечню поступает из Москвы 500 миллионов рублей, и снова наличными. Вновь поддержка! Комментарии тут, думается, излишни. В конце все того же 1992 года в Москву прибывает премьер дудаевского правительства Яраги Мамадаев, и опять за финансовыми вливаниями. На сей раз речь идет о 2,5 миллиардах рублей.
На 15 апреля 1993 года оппозицией назначена общереспубликанская забастовка. И несмотря на уже идущий скандал с поддельными авизо, в начале апреля 1993 года деньги снова начинают поступать в Грозный. Зачем? Ради спасения дудаевского режима? А когда член Верховного Совета Российской Федерация Иси Апироев пытается выяснить происхождение этих денег, в Центральном банке России ему отвечают, что, дескать, политического решения по Чечне нет, а средства перечисляются по просьбе первого заместителя Председателя Совмина РФ Владимира Шумейко.
Так-то вот!
С мая 1992 года, когда были раскрыты первые фальшивые авизо, ущерб государству составил около 4 триллионов рублей. Примерно такую сумму, по оценкам ГУЭП МВД России, удалось обналичить по фальшивым документам чеченского производства. Причем большая часть денег осталась в России, была отмыта и пополнила чьи-то состояния. Ни в какой другой стране мира о такой афере не могло идти и речи. Но у нас мошенникам все сошло с рук. А ведь сумма немалая — считай, миллиард долларов! Однако и это не все.
Не менее крупной статьей дохода в те годы в Чечне являлось фальшивомонетничество. По оценкам правоохранительных органов, сделанным до начала конфликта, на долю преступных группировок, базирующихся в мятежной республике, более трети доходов приходилось от реализации фальшивых денег. Много это или мало? По мнению экспертов, в процентах к численности населения речь идет о тысячекратном превышении «средневзвешенного» уровня. Примерно та же доля «чеченских» группировок и в хищениях в кредитно-финансовой сфере, то есть снова все «рекорды» подобного рода перекрываются во сто крат.