По воле богов
Шрифт:
Да, у него чудесные дети. И нежно любящая его жена. Хотя его на самом деле никогда и не было…
Луиза подчеркнуто дружелюбно простилась с Томом и вышла в лондонский вечер.
Он не поразил ее: прохладная морось висела в воздухе, как туча мелких тропических насекомых. Нет, плохое сравнение, подумала Луиза: слишком уж нетропический здесь климат, да и капельки холодной влаги вовсе не так страшны. Хотя назойливы сверх всякой меры.
Свет от фонарей, будто не в силах пробиться через это толстое влажное одеяло, не лился, а неподвижно висел в воздухе — тоже маленькими
Бредя по стоянке к своей малолитражке, Луиза думала, что место и время вполне соответствуют стереотипу американских триллеров: тихо, ни души. И это, в конце концов, подозрительно, потому что время, по лондонским меркам, не такое уж и позднее: подумаешь, половина девятого… Это же не какой-нибудь йоркширский уголок, где все давно должны сидеть по домам или по пабам.
Однако крутых поворотов в судьбе Луизы, по-видимому, на сегодня запланировано не было: ни маньяк-убийца, ни порожденный темными силами монстр не поспешил явиться из-за спины, и Луиза благополучно села в машину, а потом и выехала на оживленную улицу.
Бывают такие моменты, когда на всех радиостанциях в диапазоне твоего приемника реклама. Или самые дурацкие песенки. Или реклама вперемешку с этими самыми песенками. Благо время для такого момента не пришло. Но сейчас, что еще более странно, на всех радиостанциях молодые и не очень особы женского пола на разные голоса рыдали о несчастной любви.
— Этого только не хватало! — возмутилась Луиза. — Общественное сознание нужно оп-ти-ми-зи-ро-вать. А они что делают? — Она панибратски щелкнула ногтем резиновую игрушку-талисман, которая беззаботно болталась на шнурке перед лобовым стеклом.
Пришлось до самого Гринвиллиджа ехать в тишине.
У Луизы был отличный дом.
Она очень была к нему привязана и чувствовала себя в нем, как в крепости, хотя на самом деле он представлял собой просто очень старый одноэтажный коттедж, типичный для исторической рабочей окраины. Этакий образчик промышленного модернизма — дом-звено в цепочке ему подобных. У всех зданий в переулке был общий чердак. В детстве это казалось Луизе очень забавным: вот удивительно, можно подняться на чердак у себя дома и пройти по нему до самого перекрестка…
Аполлон зашелся в заливистом лае, едва услышав в двери щелчок замка.
Здорово, когда дома тебя кто-то ждет. Даже если это всего-навсего золотистый ретривер.
Еще один вечер в череде вечеров. Сейчас она выгуляет собаку, включит электрический чайник, переставит какую-нибудь еду из морозилки в микроволновку. А после торопливого ужина сядет за книги. Или за компьютер…
— Ох, Аполло, если бы ты знал, как сложно жить жизнь! — Луиза потрепала пса по жесткой шерсти на загривке.
В его глазах отражалась тоска, не имеющая, однако, ничего общего с ее экзистенциальными размышлениями: Аполлон просто очень давно хотел прогуляться…
«Господи,
А теперь она вцепилась в чашку с чаем, как в спасительный якорь, и все с тем же выражением упрямого недоверия смотрела на голубоватый в темноте экран монитора.
В ее электронном почтовом ящике было четыре письма. Четыре письма — не от мамы, которая теперь жила во Франции со своим вторым мужем, с вечными вопросами о здоровье и фотографиями французских достопримечательностей; не от научного руководителя, профессора Хаксли, со списком любопытных статей; не от университетской подруги Мерил с подробным рассказом о неудачном конце предыдущего романа и счастливом начале нового. Нет. Это были письма от совершенно незнакомых Луизе людей. Мужчин.
«Хотела перемен?! Получите, распишитесь…»
Четверо. Откуда?
Содержание, кстати, было примерно одинаковым: я, такой-то, очень жду встречи с тобой, прямо-таки всю жизнь надеялся и верил; живу там-то, работаю там-то, в перспективе стану тем-то; в свободное время играю в бейсбол /смотрю комедии /рисую акварели /читаю труды духовных учителей (нужное подчеркнуть).
Луиза безошибочно определила, откуда дует ветер. Мерил была предсказуема, как погода в Ирландии: дождь и снова дождь, а потом немного солнца. Но чтобы так беззастенчиво брать на себя роль Великого вершителя судеб…
Луиза не понимала, почему до сих пор она не держит в руках трубку телефона и не высказывает своей заботливой подружке мнение по поводу ее кардинальского маневра. Наверное, это паралич, вызванный приступом возмущения…
Пока она прислушивалась к раскатам грома в собственной душе, на экране невинно всплыло еще одно окошко. Луиза прищурилась, будто ей трудно было разобрать буквы, а потом все же надела очки.
«Добрый вечер, Луиза Гаррот…» — гласило нежно-палевое окошко. Это было приглашение в чат через всем известный интернет-пейджер, который Луиза некогда установила на своем домашнем компьютере в надежде на то, что будет с помощью него общаться с «интересными людьми из ученого мира». Пока, правда, в списке ее контактов значились только мама, Мерил и еще пара знакомых из университета и из музея… неужто какой-то ученый муж наконец пожаловал?!
Правда, псевдоним, которым он подписался, не говорил Луизе ровным счетом ничего. Разве что где-то слышала что-то подобное применительно к историческому роману… Айвенго. Луиза нервно хохотнула. Слишком много для одного вечера. Слышишь, Мерил, слишком много…
«Может, и добрый, а может, и нет…» — отозвалась Луиза с непривычной грубостью, которая для нее граничила со смелостью. Пальцы против обыкновения не стучали, а шелестели по клавиатуре.
«Жаль, если что-то расстроило тебя. Может, составить компанию?»