По воле богов
Шрифт:
– Да ладно! А ты в этом уверен?
– улыбнулась Лина, а Дианта смотрела на неё ошарашенными глазами и не могла понять, как можно после всего случившегося быть такой спокойной и ещё чему-то радоваться.
Грациан нервно сглотнул, вспоминая, что она действительно говорила об этом, вот только он ей не поверил. Не поверил, хотя прекрасно знал, что Максимилиан прибыл с женщиной, и он её не видел... О боги, мог бы догадаться!
– Это его наложница?
– Нет, - зарычал Тиберий, и через секунду дверь в тронный зал распахнулась
– Лина! Ты где была?
– орал он как ненормальный.
– Что тут происходит?
Полководец подошёл к девушке и схватил её за руку, сильно, но нежно дёрнув к себе, требуя ответа.
– Я тебе всё расскажу, но только если ты никого не убьёшь, - широко улыбнулась Лина и поймала благодарный взгляд Тиберия.
Максимилиан недовольно сжал губы и кивнул.
– Я была тут во дворце. Мы с Грацианом повздорили немного, и он, не опознав во мне ээээ, ну, в общем, не знал, что я прибыла с тобой, и заключил под стражу. Но он извинится, - сказала Лина и многозначительно посмотрела на онемевшего от ужаса принца.
– Грациан!
– заорал на него отец.
– Извинись перед Линой и Максимилианом!
Принц моргнул, осознавая весь ужас происходящего, и опустился на колени.
– Прошу меня простить, я поступил необдуманно, это больше не повторится.
– Максимилиан, мой сын будет наказан, - уверенно произнёс Тиберий, понимая, что эта женщина не просто солдат, и не наложница, и даже не гетера. Полководец был готов убить за неё.
– Хорошо, я прощу его, - ответил он и осмотрел всех присутствующих - Грациана с тремя солдатами, Дианту и задержался на Тиберие.
– Но если информация о сегодняшнем происшествии выйдет за пределы этой комнаты, убью.
И по его холодному тону было ясно, что ослушаться его, было бы большой ошибкой.
Максимилиан крепко держал Лину за руку и быстро шёл в свою спальню. Он был взбешён. Сам не понимая почему, но исчезновение девушки сильно перепугало его.
Солнце уже садилось, но она из города так и не вернулась. И после совета, и после ужина её по-прежнему не было. Странное и незнакомое чувство беспокойства за свою женщину обуревало его. Где она может быть? Почему задерживается? Почему не взяла с собой охрану? И куда опять могла вляпаться?! Она не может и дня прожить, чтобы не влезть туда, куда влезать ей не следовало. И когда солнце уже давно скрылось за горизонтом и стало ясно, что что-то случилось, он пошёл к Тиберию с приказом найти её. Конечно, Тиберий перепугался, так как Максимилиан не просто приказал, а орал на него, требуя объяснить, почему за два дня Лина два раза столкнулась с его стражниками, и сейчас это закончилось её исчезновением. Почему в его городе небезопасно свите царя и его спутники пропадают.
Тиберий поставил
Максимилиан открыл дверь в спальню, зашёл, и, не отпуская руки девушки, гневно уставился на неё, требуя объяснений.
– Мне больно, - прошептала она, совершенно не характерное ей слово. Что-что, а боль Лина могла терпеть очень долго, но сейчас ей совсем не хотелось быть сильной.
Максимилиан замер на мгновение, осознавая услышанные слова, и ослабил железную хватку. Опустил взгляд вниз и увидел огромный синяк, красовавшийся на маленькой ручке Лины. Он был зол, очень зол, за то, что она пропала, за то, что так отреагировал на это, и проявил слабость, и вся его злоба вылилась на нежной коже девушки.
Лина стояла и пыталась понять мысли полководца, по его глазам невозможно было что-либо сказать. Он был недоволен, это факт, но не более.
– Прости, что так получилось... я не хотела, честно, - произнесла она.
Но Максимилиан, не отрываясь, смотрел на маленькую ручку, и перед глазами выплывали картины недавнего прошлого, как он ударил её по лицу, и из маленького носика полилась кровь, как она показывала свои боевые ранения, и как она стояла перед ним на коленях, показывая полную покорность. В его груди пылал огонь, но был ли это огонь гнева или огонь боли, он не знал, и сам того не осознавая, поднял её руку и нежно поцеловал запястье.
Лина закрыла глаза от невероятного и неожиданного ощущения горячих губ и второй рукой зарылась в чёрные волосы полководца.
– Ты из этой комнаты больше не выйдешь, - произнёс он, поднимая холодные глаза.
– Почему?
– Потому что я так сказал!
Лина сжала губы, стараясь не расплакаться от обиды. Да, она виновата, хотя в чём конкретно она провинилась, так и не поняла. Хотя ладно, виновата, значит виновата, но это же не повод запирать её тут. Но сейчас Максимилиану что-то доказывать было бесполезно, он стоял как скала, и не желал ничего слушать.
– Как скажете мой повелитель, - низко поклонилась Лина.
– Что-нибудь ещё желаете?
– Я желаю лечь спать, через четыре часа у меня совет. Можешь воспользоваться моей купальней, - сказал он и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Она, молча, развернулась и ушла в купальню.
Полководец зарычал от гнева. Это было невыносимым. Раньше у него не было таких проблем. Были наложницы, которые его интересовали до тех пор, пока не надоедят, была гетера, которая стала слишком навязчивой, и он её отослал в Олимпию. И никто его так не беспокоил как эта странная женщина. Подарок Афины. Да это не подарок, а наказание какое-то! Всё к чему она прикасается, меняется до неузнаваемости, и везде где она появляется, что-нибудь, да происходит.