По воле Посейдона
Шрифт:
— Не беспокойтесь, я мигом соберу всю команду, — пообещал Диоклей. — Большинство притонов рядом с гаванью, поэтому нам не придется долго их прочесывать. А если все-таки не досчитаемся одного или двух гребцов, то легко найдем им в порту замену.
— Давай сперва все-таки попытаемся собрать наших людей, — ответил Менедем, и начальник гребцов кивнул.
Диоклей отобрал для поисков крупных, хорошо сбитых моряков; на поясах у всех них висели ножи, а некоторые в придачу взяли также кофель-нагели.
—
— Вот уж точно.
С этими словами Соклей, абсолютно голый, как и Менедем, зашагал к борту и помочился в воду гавани. Потом отправился на полубак, чтобы посмотреть, как там поживают павлины.
Самец приветствовал его очередным невообразимым криком.
— Как они выглядят? — Менедем окликнул с кормы двоюродного брата.
— По-моему, нормально, — ответил Соклей. — Но мы ведь до сих пор не знаем наверняка, как им полагается выглядеть. Зато уж с голосами у этих птиц точно все в порядке. Я дам им что-нибудь поклевать, пока мы еще стоим в гавани.
Он подождал, пока Менедем махнет рукой в знак согласия, потом развязал кожаный мешок с ячменем и, насыпав зерна на полудюжину тарелок, поставил по одной перед каждой клеткой. Промежутки между прутьями были достаточно широкими, чтобы птицы просунули головы сквозь них и поклевали. Такая решетка заставляла всех проходивших мимо клеток ускорять шаг, зато Соклею не было нужды раскрывать дверцы, чтобы покормить павлинов.
— Они хорошо едят? — спросил Менедем.
На земле он был порядочным шалопаем. Но на борту судна ничто не ускользало от его внимания. И если у павлина на хвосте были глаза Аргуса, то у капитана «Афродиты», казалось, такие глаза имелись и спереди, и на затылке.
Соклей понаблюдал за тем, как клюют очень похожие на цыплят-переростков птицы, потом кивнул.
Менедем снова помахал двоюродному брату рукой, чтобы показать, что он понял. Нет, от этого человека ничто не ускользало.
Двое пропавших гребцов вернулись сами: один мучился похмельем, а второй был такой пьяный, что чуть не упал с пирса, прежде чем добрался до «Афродиты».
— Ты вычтешь у него из жалованья? — спросил Соклей.
Менедем покачал головой.
— Нет, он явился вовремя — и в придачу явился добровольно.
На лице капитана появилась дьявольская улыбка.
— Я сделаю кое-что похуже — я подожду, пока его похмелье не разыграется в полную силу, и тогда посажу его на весло. Если парня это не вылечит, тогда только боги знают, что ему поможет.
— Неплохо придумано, — сказал Соклей с искренним восхищением. Физические упражнения и впрямь хорошенько встряхнут парня и вылечат гораздо быстрее, чем если он будет просто сидеть сложа руки и ничего не
— Да уж. — Менедем засмеялся. — Но вот боюсь только, что он сам не будет в восторге от такого лечения.
С этим Соклей не мог не согласиться.
Появился еще один из гребцов — он бежал по пирсу к «Афродите».
— Диоклей просил передать, что мы нашли троих, капитан! — выкрикнул он. — Но вот еще двух нигде нет!
— Они вернулись сами, — ответил Менедем. — Так что пусть Диоклей ведет сюда своих заблудших овечек, и можно выходить в море.
Один из гребцов упился до потери сознания, и морякам пришлось нести его на себе. Судя по блеску в глазах Менедема, Соклей догадался, какое наказание его двоюродный брат приготовил этому человеку, как только тот придет в себя.
«И поделом ему, — подумал Соклей. — Упиваться до полусмерти — это уже слишком».
Диоклей ударил колотушкой в бронзу, «Афродита» покинула гавань Книда и двинулась к острову Кос.
ГЛАВА 3
— Риппапай! Риппапай! — выкрикивал Диоклей под аккомпанемент колотушки, которой бил в маленький гонг.
Менедем все рассчитал правильно: когда они шли к Косу, ветер был северный, встречный.
Так что паруснику, направлявшемуся на Кос с Книда, пришлось бы оставаться в порту в ожидании попутного ветра. Но Менедем просто оставил парус крепко взятым на гитовы, и акатос шел на одних веслах.
Волны, подгоняемые встречным ветром, бились о таран «Афродиты» и обдавали волнорез. Мало радости, когда на море качка.
Самого Менедема, который стоял на приподнятой площадке на корме, держа рукояти рулевых весел, эта качка не особенно беспокоила, но он ведь провел предыдущую ночь на борту. А вот некоторые из гребцов, которые еще не оправились после развеселой ночи на берегу, сейчас перегнулись через борт и кормили рыб.
— Смотри хорошенько! — окликнул Менедем стоявшего на носу впередсмотрящего. — Азия принадлежит Антигону! — Он снял правую руку с рулевого весла, чтобы махнуть в сторону туманных очертаний материка. — Но Кос — Кос под пятой Птолемея. И если договор, который генералы подписали прошлым летом, теперь превратился в разбитый горшок, они в любой момент могут кинуться друг на друга.
Менедем и сам внимательно следил, не появятся ли где военный корабль или пиратские галеры. Однако видел лишь несколько маленьких рыбачьих лодок, подскакивающих на легких волнах. Пара из них, расправив паруса, поспешила прочь.
Менедем засмеялся, заметив это: видимо, акатос показался рыбакам слишком похожим на пиратский пентеконтор и они решили убраться от греха подальше.
— Ты ведь у нас в курсе последних событий, братец, — сказал он Соклею. — Как думаешь, какой флот Птолемей держит на Косе?