По волнам памяти
Шрифт:
Саша распоряжался уверенно, в четыре руки всё делалось легко. Сосед предложил часть вещей перенести в его квартиру.
Увидев, как он живёт, Оля ужаснулась. Единственная комната выглядела запущенной и нежилой. В углу неровной кучей были сложены мешки со строительными смесями, на полу возле дивана, с лоснящимся боком, косо накрытым стареньким флисовым покрывалом, валялись блестящие пакеты из-под чипсов, фантики, и две грязные щербатые кружки. Одежда лежала грудой на большой картонной коробке, кое-что висело на гвоздях, вбитых в стену. Лишь стеллаж с разложенными инструментами являл собой островок порядка и аккуратности.
Оля
К её удивлению, парень смутился, даже покраснел:
— Не пугайся. Я же недавно въехал. Тут всё ремонтировать надо, поэтому мебель покупать не хочу. Что было, тем и пользуюсь, ну и материалы потихоньку прикупаю.
— А пол подмести религия не позволяет?
— Ну… это… всё равно же, как в сарае. Подметаю иногда, — Саша тяжело вздохнул.
Только тут Оля снова вспомнила, что он детдомовский.
— Извини, — виновато попросила она. — Я не сообразила, что ты здесь недавно. Сам по себе переезд — это как стихийное бедствие, а если ещё нужно вкладываться в ремонт, да в вещи… Одному, наверное, сложно накопить?
— Мне не хватает, — с безнадёжностью в голосе, сознался сосед. — Не думай, я хорошо получаю, а вот отложить ничего не выходит. Последние дни до зарплаты впроголодь сижу. В этом месяце квартиру оплатить не смог. Сначала я посуду купил, кастрюли всякие… Только сжёг уже половину.
Он выглядел таким сокрушённым, что Оле и жалко его стало, и смешно.
— Не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Я тоже невеликий финансист, но попробовать разгрести твои проблемы можно.
Вещей оказалось достаточно для того, чтобы провозиться с ними допоздна, но всё же комнату полностью освободили. Оля даже не ожидала, что всё можно разгрести так быстро. Зато на следующий день, оглядывая разорённую комнату, она вспоминала вчерашний вечер с каким-то странным чувством.
Что за наваждение на неё напало? Она же хотела только немного освежить комнату. Зачем же согласилась на этот катаклизм? Кому доверилась? Безалаберному грязнуле! И вдобавок сама пообещала ему помочь в разгребании его проблем! Зачем? Кто за язык тянул?
Екатерине Павловне Оля не стала рассказывать о квартире соседа: чтобы не расстраивать. Половину дня ходила в глубокой задумчивости, пытаясь изобрести приемлемый способ откатить всё назад: не надо ей ни таких хлопот с ремонтом, ни, тем более, мороки с соседом. Если парень дожил до такого возраста и не научился самым элементарным вещам, значит, уже безнадёжен. Ему хоть что сделай, а прекратишь помогать — и всё вернётся на круги своя.
Ничего не придумывалось. Оля, в полном отчаянии даже рассмотрела вариант, что она прямо скажет Саше, что не доверяет его мастерству и не готова к долгому ремонту. А вдруг тогда он психанёт и скажет самой перетаскивать обратно от него все вещи? Ну, мешки — куда ни шло, а тяжеленную тумбу она точно с места не сдвинет. Да и вообще, сама эту кашу заварила — самой и расхлёбывать. Взялась — надо делать.
Таким образом, ближе к середине дня направление мыслей Оли сменилось на противоположное. Надо не затягивать всё, а сделать скорее. Она подключила к антенне телевизор, накануне перенесённый в бабушкину комнату, нашла фильм, чтобы Екатерина Павловна не скучала, а сама принялась за дело: завесила простынями и пододеяльниками книжные полки и принялась обдирать
Без проблем сняла со стены два больших куска — сверху и почти до низу. Это порадовало: не так уж и сложно. Правда полуметровая часть полос внизу отдиралась с трудом, по маленькому кусочку, даже после того, как Оля их смочила, но в целом начало вышло бодрое, и она решила, что до вечера управится. Рано обрадовалась! Всё остальное было приклеено, казалось, намертво и отдиралось буквально по сантиметру. Непривычная работа шла туго, это приводило в отчаяние. За несколько часов она ободрала лишь короткую стену — и то не полностью. С ненавистью оглядев ничтожные плоды своих усилий, Оля собрала и вынесла мусор, подмела, протёрла пол и отправилась готовить ужин.
Только включила плиту — раздался звонок: пришёл Саша. Он был в блёклой майке, спортивных штанах с отвисшими коленями и держал стремянку и пластмассовую канистру.
Его сияющий вид и радостная улыбка просто бесили! Подавив вспышку злости, Оля сухо проинформировала:
— Я с ужином припозднилась, только через полчаса будет готов.
— Ага, — согласился он. — Я пока поработаю, ладно?
— Хорошо.
Оля вернулась на кухню и принялась грызть себя за неприветливость: человек безвозмездно помогает, а она ещё куксится, поговорить нормально не может.
— О, да ты молодец, без дела не сидела, — уважительно сказал Саша, заглядывая на кухню. — Я водичку в ванной наберу?
— Да, конечно.
Она торопливо дочистила картошку, нарезала её на четвертинки и поставила вариться. Выложила куриную грудку на сковородку, почистила и нарубила чеснок, сделала смесь мёда, уксуса и сои, перевернула грудку и начала мыть овощи на салат. Картошка ещё не закипела. Как долго!
Из комнаты доносилось равномерное шкрябанье. Эх, надо было сказать, чтобы подождал до ужина. Сейчас опять в комнате станет пыльно и грязно, а на крохотной кухоньке втроём не сесть. Придётся бабушке ужинать в комнате. Это плохо, ей двигаться надо.
Оля вылила подготовленную смесь на сковородку и высыпала туда чеснок. Острый запах уксуса ударил в лицо, она поморщилась и начала делать салат, всё время поглядывая на плиту. Картошка, наконец, закипела. Оля посолила и уменьшила огонь, перевернула грудку. Затем торопливо закончила резать салат, выключила огонь под сковородой, заправила салат и потыкала ножом картошку. Ещё сыровата…
Она вышла в коридор и растерянно остановилась на пороге комнаты.
— Как? Как ты это делаешь? Я полдня возилась, а ты раз-два — и всё! Не только та стена, над которой она мучилась несколько часов, была очищена полностью, но и другая, длинная стена, серела штукатуркой без следа бумаги. Третья стена ещё была в обоях — вся мокрая, местами даже блестящая.
Саша сгребал обрывки в мешок, но на её слова поднял голову и улыбнулся:
— Ну я же почти профи!
— Здорово! Это сегодня, получается, можно будет начать клеить?
— Ещё десять минут — и можно будет подметать, — пообещал Саша, подходя к ней. Обернулся к стене, протянул руку: — Гляди, она неровная вся, а вот тут трещина.
Оля скользнула взглядом: стена как стена. А вот на смуглом гладком плече прилип кусочек обоев… нет, даже не обоев, а старой пожелтевшей газеты. И ей ужасно хотелось стряхнуть этот клочок и прикоснуться к коже, ощутить её гладкость и тепло.