По всем

Авсеенко Василий Григорьевич

Собственно говоря, впрочемъ, вс эти уголки называются садами и театрами. Но театровъ также много, какъ и буфетовъ, и потому легко смшать одни съ другими. А что касается садовъ, то у насъ въ Ростов лучше. Здсь дв березки, съ чертополохомъ

посредин и петуніей вокругъ, считаются садомъ. И притомъ, тьма кромшная. Фонарей, если я не перепуталъ, полагается столько, сколько буфетовъ; отсюда ясно ихъ прямое путеводительное назначеніе. Вообще, свтъ распространенъ неравномрно: онъ усиливается въ буфетахъ и около буфетовъ, и постепенно слабетъ по мр удаленія отъ распивочныхъ центровъ. Отъ этого происходитъ тоска, которая въ свою очередь тянетъ къ буфету. Я потомъ все это отлично сообразилъ, но сначала недоумвалъ, и даже обратился къ оффиціанту съ вопросомъ, почему сады въ Петербург погружены въ такую тьму. Оффиціантъ отвтилъ мн съ находчивостью, длающею честь ихъ сословію:

– Помилуйте, намъ пущать много свту никакъ невозможно: публика обижаться будетъ. Публика здшняя любитъ, чтобы темно было. Засвти побольше, такъ и ходить не будутъ.

– Да отчего-же?

– Стсняться будутъ.

Откровенно говоря, я ничего не понялъ, но не желая показаться провинціаломъ, лукаво подмигнулъ и принялъ плутоватый видъ.

Чувствую, другъ мой Гуськовъ, что ты ждешь отъ меня самаго главнаго – отчета о театральныхъ представленіяхъ. Но,

повторяю, боюсь перепутать. Ты пойми: я прокатился по всмъ садамъ, а въ каждомъ саду по нсколько театровъ. Театръ спереди, театръ сзади, театръ сбоку; одинъ закрытый, другой открытый; въ одномъ кончаютъ, во второмъ продолжаютъ, въ третьемъ начинаютъ. Разнообразіе такое, что можно съ ума сойти. Настоящее вавилонское столпотвореніе: французы, нмцы, англичане, русскіе, жиды, румыны, цыгане. Французы канканируютъ, нмцы играютъ «Прекрасную Елену»… Кажется, я сбился; а впрочемъ, очень возможно, что нмцы давали именно «Прекрасную Елену»…

Но, представь себ, я нигд не видлъ Рауля Гюнсбурга. Вотъ теб лучшее доказательство, въ какомъ безпорядк я находился.

Дйствительно, къ концу вечера у меня все перепуталось въ голов.

Мн казалось, будто какая-то нмка поетъ по-нмецки арію герцогини Герольштейнской, какая-то француженка стоитъ вверхъ-ногами, какіе-то жидочки расхаживаютъ въ боярскихъ костюмахъ и поютъ по-русски, а знаменитая Отеро улыбается мн со сцены…

Однако, я усталъ писать. И къ тому же, зачмъ напрасно дразнить тебя? Вотъ, прізжай сюда на будущій годъ вмст со мною, тогда самъ все увидишь и всмъ насладишься. Я же буду твоимъ врнымъ и опытнымъ путеводителемъ. А пока прими дружеское рукопожатіе любящаго тебя Пети Воробейникова.