По законам Дикого поля

Бажанов Евгений Александрович

– Зарезал! Зарезал! – раздался крик на берегу. Кто-то показывал пальцем на зверолова с большим ножом в чехле у пояса. Народ замер. Только крючники, не останавливаясь, азартно таскали мешки.

Бурлак, оказавшись в воде, протрезвел, спотыкаясь, брел к берегу. Напряжение в толпе спало. В отличие от пустошей Дикого поля его некоронованная столица Самара жила по законам военной администрации и обнажать оружие здесь не допускалось.

– Какого бойца срезал, – дедок в верблюжьем армяке восторженно зацокал языком.

– Разве это боец? – удивился Вожа.

Звероловы поспешили прочь. Но у самой коновязи кто-то дотронулся до плеча известного проводника.

– Здравствуй, Вожа.

– Капитан, – узнал зверолов.

– Я поджидал тебя. Подготовка к экспедиции

в Дикое поле началась. Весной рассчитываю на твою помощь. Капитан заметил согласный кивок Вожи и увлек его к другому причалу. – Небольшая часть экспедиции во главе со мной пойдет верхами на юг, а большая часть отправится по реке Самаре до Яика и устья реки Ори. Мы проведем исследование и описание края. А главные силы начнут ставить крепости по реке Самаре, сооружать новую укрепленную линию. Для них мы покупаем легкие суда. Они повезут провиант, оружие, включая небольшие пушки, инструмент, строительные материалы, кузнечные принадлежности… Твой совет и мое мнение в Петербурге учли.

– Груженые лодки могут пройти в верховья Самары только весной и в начале лета, в полую воду, – напомнил Вожа.

– Я помню. Потому и готовимся загодя. Не откажись посмотреть суда, которые нам предлагают купить.

На причале Вожа не спеша шел вдоль разноцветных и разномастных посудин, причаленных одна к другой, а также вытащенных на берег. Некоторые из них продавались.

– Килевые лодки по мелководью не ходят, – Вожа проходил мимо некоторых судов не останавливаясь. – Парусники с большими мачтами тоже не нужны. Во многих местах Самара извилиста, узка, течет среди леса, и попутного ветра ждать долго. Придется идти на гребях.

– С мачтой совсем не брать? – спросил капитан.

– Только если с малой, как на рыбацких бударах и плоскодонках. Каждую лодку до покупки обязательно проверить на легкость хода, устойчивость, добротность. Всегда осматривайте днище. Не гнилые ли доски, нет ли дыр, заделанных варом и паклей. И верхнюю часть лучше испытать на течь; для того лодку загружают. Весной еще раз проверить.

– Может быть, лодки весной купить?

– Можно. Только весной они дороже. И нужное число собрать труднее. Весной ловцы за икряной рыбой пойдут. Специально заказывать еще дороже. Сейчас купить надежнее. Только перед отправкой распорядитесь лодки просмолить. Без этого они будут намокать и станут тяжелыми. Лучшая смола березовая. Перед употреблением смола варится на слабеньком огоньке половину суток до такой густоты, когда, остынув, не липнет к рукам и не ломается.

– Что с ней делать?

Вожа с укоризной посморел на капитана, как на малого ребенка, решившегося на слишком рискованное для него предприятие, но пояснение дал: – Горячую смолу наливают на днище лодок и растирают тряпкой, намотанной на конец палки.

– Спасибо, – Долматов горячо пожал руку зверолову. Представитель академической науки, специалист по горному делу, он был далек от ремесла военного и мореходного.

– Ладно, капитан, – сказал Вожа, – сегодня я новые цены на меха выведаю. А завтра утром пойду на скотскую и конную ярмарку. Приглашаю туда. Человеку, собирающемуся в Дикое поле, там будет на что посмотреть. Да и табунщики верно уже ждут нас.

12

На окраине Бурлацкого базара Васек увидел клетки с птицами и зверями. Разные птицы и звери содержались раздельно. Дрофы отдельно, куропатки отдельно, фазаны отдельно. В других клетках дикие козы и сайгаки. В самой большой клетке свирепого вида кабан весом пудов под двадцать, с огромными клыками и шошки – молодые летние кабанчики. В отдельной клетке могучий беркут.

– Садок, – пояснил Вожа для Васька. – Ко двору царскому зверей отправляют.

Садок со зверями и птицами в ожидании особого судна представлял своего рода зоопарк для приезжающих водой переселенцев. Происходило первое знакомство с дикими обитателями Дикого поля.

– Вожа! – окликнул зверолова пузатый мужик в черной поддевке. – Рад тебя видеть. Не привез ли беркута?

– Поймал. Поймал. А тебе зачем ловчая птица? Ты ко столу поставляешь живую дичь.

Для

охотничьих забав царского двора охотники ловили на Печоре соколов и кречетов. С их помощью коронованные особы и приближенные забавлялись – били уток и гусей. С Печоры соколов в столицу везти ближе и привычнее, чем с Дикого поля. Вместе с живыми соколами везут большое количество домашних кур. В местах, где нет мостов, конная дорога длинна, и кур брали впрок. Потому охотничью птицу из Самары не возили, но, видно, слава о беркуте, лучшем охотнике из птиц, дошла и до царского двора.

– Указано доставить беркута. Для охоты. Одного беркута купили. Да вдруг сдохнет по дороге. Давай своего… В цене не обижу.

Подошел Васек, побывавший у клеток.

– Поди посмотри рыбный садок, – показал Вожа на деревянный сруб, похожий на избу без крыши; сруб опущен в Волгу.

Васек не заставил себя ждать. В деревянном срубе в проточной воде неспешно плавали осетры и стерлядь. По первому же заказу нужное количество рыбы поставлялось на постоялые дворы, частным домовладельцам, любому желающему. По требованию рыба могла быть приготовлена к употреблению прямо по берегу. И здесь вокруг садка с диковинной рыбой крутилось несколько мальчишек, детей первопоселенцев и торговцев из России. Впрочем, и на самого Васька, одетого в кожаную куртку и сапоги, подпоясанного катауром с длинным охотничьим ножом, пороховницей и пистолетом, они поглядывали с изумлением.

Поднявшись в город, звероловы решили зайти в питейный выход, по существу обычный кабак, Уж очень заразительно кричал на улице мальчишка – зазывала:

– Морс! [119] Морс! Зелено винцо! Морс! Закуски разные!

Звероловы спустились в питейный зал. Это было полуподвальное помещение с неожиданно высоким потолком, в две с половиной сажени. Достаточно просторное, два десятка крупных столов умещались. С двух сторон в длину стола широкие лавки на четырех ножках. Свет в питейный выход проникал через открытую дверь и небольшие окошки, едва поднимавшиеся над землей. На темной глухой стене горели два жирника [120] , какие можно встретить в зимовье в самом глухом лесу.

119

Морс – квас, приготовленный или из яблочного сока, или из вишневого, или смородинового.

120

Жирник – плоский сосуд из камня, реже из глины, служащий светильником, а также для обогрева жилища; в зимовье и для приготовления пищи. Жирник заполняется салом животных в качестве горючего материала.

В зале сидели только мужчины: бородатые казаки, бритые усатые солдаты, починки, бурлаки и рыбаки в ветровках, звероловы в замшевых куртках, городские обыватели, иные из которых носили платье, отдаленно напоминающе барское. Посетители приглушенно разговаривали. Пили, что душа пожелает: крепкий чай из самоваров, прохладный морс, кумыс, легкое вино… Кроме казаков и звероловов, все без оружия, включая солдат.

Народ предавался умственным развлечениям. В углу юный проворный паренек разложил пустые стеклянные бутылки, одни порознь, другие составлены одна к одной в ряды. Паренек ударял и проводил по рядам бутылок деревянными палочками и извлекал на свет звонкие веселые наигрыши. Поветрие играть на пустых бутылках появилось недавно, звуки новы для слуха, и жители Поля с любопытством и удовольствием наблюдали за игрой умельца; иногда подбадривали его одобрительными возгласами. Некоторые развлекались музыкой, притом еще и увлеченно играли на тавлеях [121] .

121

Тавлея – доска, разлинованная на квадраты для игры в шашки, шахматы или кости, а также сама игра.