По законам Дикого Запада (часть вторая)
Шрифт:
– Доброго дня, мэм. Вы не местная, как я понимаю?
– Вы удивительно догадливы, офицер, - уголки тонких губ приподнялись, превратив ее почти что в красавицу. Она чуть растягивала слова, как часто делают уроженцы южных штатов.
– Мари Абрахем, вдова. А молодой человек, которого вы собираетесь арестовать, мой сын Тэдд. Не стоит трудиться, он абсолютно безопасен, - и женщина протянула стоящему перед ней стражу порядка руку.
– Помощник шерифа Джоли, мэм. Рад нашему знакомству.
– Билл с удивлением отметил, что отчаянно хочет понравиться миссис Мари Абрахем. Такого с ним еще не бывало.
– Быть может, офицер Джоли подскажет бедной
– теперь Мари не старалась скрывать улыбку. Губы чуть приоткрылись, демонстрируя мелкие ровные зубки, в синих глазах плескалось веселье.
Покраснев от смущения, как брошенный в кипяток рак, Билл Джоли указал дорогу, а прощаясь, пожелал миссис Абрахем удачного разговора с хозяином.
Разговор с мистером Харрисоном не занял у Мари много времени, и к вечеру семейство Абрахемов уже обустраивалось в небольшой, но чистой комнатке рабочего общежития. А к концу лета, когда Тэдду пришло время идти в школу, они перебрались в двухкомнатную квартирку почти в центре города. Мари уже не стояла у станка, а работала в офисе шефа, отвечая на телефонные звонки и разбирая корреспонденцию. Тэдд тоже не бездельничал. По понедельникам и средам он разносил экземпляры "Покупателя", зарабатывая пять долларов в неделю. А после уроков стриг лужайки и выбивал ковровые дорожки за четвертак в час. В школе он не блистал, но оценки позволяли ему успешно переходить из класса в класс. Когда же, спустя два года, исчезла пятнавшая лицо угревая сыпь, девчонки общеобразовательной школы Эдны решили что Тэдд хорошенький. Не такой, как Дин Флеминг, капитан "Волков", но вполне ничего.
Тэдд заворочался в кресле. На смену картинкам простой, и наверное, счастливой жизни, пришел образ дождливого ноябрьского дня, дня похорон его матери.
Мари Абрахем умерла четвертого ноября, спустя пять лет после переезда в Эдну. Последний год у нее барахлила печень, но всегда жизнерадостная Мари с улыбкой отмахивалась от робких советов Тэдда обратиться к врачу.
– Мой мальчик, ну что со мной может случиться? Возможно, вчерашнее жаркое было чуть жирнее, чем требовалось, вот и все. Видишь, мне уже лучше, - с улыбкой говорила она, ласково поглаживая щеку сына, на которой уже пробивался тонкий, почти прозрачный, пушок.
И действительно, что могло с ней случиться? Мари Абрахем никогда не курила, считая дымящих женщин немного вульгарными. А из спиртного предпочитала бокал красного вина в ресторанчике "Уютный уголок", где они обедали с Тэддом по пятницам, отмечая конец рабочей недели. И он верил словам матери, как привык верить со дня смерти отца, хотя червячок сомнения ни на секунду не переставал точить его сердце.
А полтора месяца назад он проснулся посреди ночи от низкого хриплого воя, прерываемого сиплыми вдохами. Эти ужасные звуки доносились из соседней комнаты, где спала мать. Тэдд вскочил с кровати, и пошатываясь, бросился к двери. А распахнув ее, в ужасе замер на пороге. Мари лежала на краю широкой кровати, свернувшись калачиком и подтянув колени к подбородку. Ладони рук прижаты к правому боку в том месте, где оканчиваются ребра. Глаза ее были широко открыты, зубы стиснуты, на губах пузырилась слюна. Тэдд, не раздумывая, бросился к телефону.
Мари Абрахем провела в больнице пять дней. Доктор Райли, ее лечащий врач, снял спазмы болеутоляющими инъекциями и теперь корпел над результатами анализов, сегодняшним утром прибывших из медицинской лаборатории Остина.
В тот день Тэдд читал матери "Черную стрелу" Роберта Стивенсона.
– Я вполне могла бы почитать сама, но эти иголки, - она с виноватым видом кивнула на руки, к которым тянулись прозрачные трубки капельниц, - не дадут мне удержать книгу. Тем более, листать страницы.
Тэдд успел прочесть не менее пятидесяти страниц, когда в палату заглянул доктор Райли. Он справился о самочувствии миссис Абрахем, проверил уровень жидкости в висящих на штативах склянках, и бодрым голосом похвалил цвет лица своей подопечной. Мари улыбнулась в ответ, заверив, что чувствует себя прекрасно. Врач удовлетворенно кивнул, а потом направился в коридор, поманив за собой Тэдда.
– Иди дорогой, - с улыбкой произнесла мать, - поговори с доктором. И спроси, когда меня выпишут. Я прихожу в ужас от мысли, какая гора бумаг ждет меня в приемной мистера Харрисона.
Доктор Райли ждал Тэдда, стоя в небольшом закутке между фонтанчиком с питьевой водой и телефонным аппаратом внутренней связи.
– Мне тяжело говорить это, молодой человек, - начал он, едва Тэдд подошел.
– Ваша мать смертельно больна.
– Райли выпалил эту ужасную новость не поднимая глаз, словно в случившемся с Мари Абрахем была и его вина.
Несколько мгновений Тэдд стоял, не в силах осознать услышанное. Его мать умирает! Нет, нет, это какая то ошибка! Мысли проносились в голове, не позволяя сосредоточиться. Невидимый кулак нанес мощный удар в живот, вышибая воздух из легких.
– Как, доктор?
– едва слышный шепот сорвался с его губ.
– Она хорошо выглядит и прекрасно себя чувствует! Я только что читал ей...
– Обезболивающее и питательный раствор. Ее печень почти полностью разрушена. Через месяц она не сможет принимать обычную пищу. А затем...
– Райли по-прежнему не отрывал взгляда от носков своих туфель.
– Но что случилось?!
– теперь голос Тэдда почти срывался на крик.
Врач поднял на него глаза и успокаивающе дотронулся до плеча.
– Тише, молодой человек. Двери в палатах тонкие, она может услышать.
– Райли сокрушенно покачал головой.
– У миссис Абрахем очень редкий случай вирусного гепатита. Симптомов болезни нет, пока не становиться слишком поздно. Вы говорили, она жаловалась на боли в правом подреберье?
Тэдд кивнул. Доктор глубоко вздохнул и продолжил:
– Мы можем побороться за пол года, максимум, за год. Вашей матери придется быть тут, под капельницами, все это время. Но решение, безусловно, остается за ней. А теперь идите. Прочитайте Мари еще несколько глав, а потом сошлитесь на дела. Я поговорю с ней во второй половине дня, и лучше, чтоб вас рядом не было.
Тэдд открыл рот, готовясь возразить, но врач повторил:
– Поверьте, так будет лучше для нее, - и мягко подтолкнул Тэдда в сторону палаты.
– Идите, и постарайтесь улыбаться.
В больнице Мари не осталась.
– Тэдд, дорогой, пойми, - ее рука гладила светлые волосы сына, стоящего на коленях у изголовья больничной кровати, - я не хочу продлевать страдания. Доктор Райли сказал, что через несколько дней наступит резкое ухудшение.
– Мам, - тихо всхлипывал Тэдд, уткнувшись мокрым от слез лицом в плечо Мари Абрахем.
– Если бы я заставил тебя обратиться к врачу! Если б доктор Райли...
– его голос сорвался на приглушенные рыдания.