По законам ненависти
Шрифт:
Сергей бросил взгляд на экран телевизора и к ужасу своему увидел, что в правом верхнем углу мигает силуэт самолёта. Более опытные коллеги тоже должны были это заметить, и всё-таки они никуда не бежали, а продолжали преспокойно есть и пить. Пир во время чумы какой-то…
– Так что, сейчас бомбить будут? – спросил Комов, показывая на экран.
В эту секунду по всему городу начали завывать сирены, как будто хотели отпугнуть приближающийся самолёт.
– Минут через пять прилетит, гад, – пояснил Глеб. – Представляете, как мы тут живём? Никаких нервов не хватит. Налёты за ночь по нескольку раз случаются. От бессонницы голова дуреет, глаза красные у всех… Когда
– А в бомбоубежище вы, значит, не ходите?
– Ой, ну зачем? Сербы туда тоже не ходят. Давайте лучше выпьем за то, чтобы на самолёт, который летит сейчас бомбить Белград, обрушился гнев Божий.
Глеб, произнося последние слова, встал с кресла, вытянул вперёд руку со стаканом, словно это был крест, а во фразе «обрушился гнев Божий», протянул, насколько получилось, гласные, точно проповедь читал. В эту секунду он отчего-то напомнил Сергею Арамиса, вернее, актёра Старыгина, который в старом фильме про мушкетёров примерно такими же словами втолковывал истину разбойникам, что хотели его задержать.
Все подняли стаканы, успели чокнуться, и даже осушить их.
Комов стоял возле окна, изредка поглядывая на ночной город. Там особо не заботились о светомаскировке. Ведь современные ракеты и в темноте найдут цель. Но та, которую успел-таки увидеть Сергей, то ли сбилась с курса, то ли её сознательно запускали в центр Белграда…
Комову показалось, что она взорвалась прямо возле стен гостиницы, хотя, если бы такое случилось, то отель бы рухнул.
Сергея ослепила вспышка, он закрыл глаза, крикнул что-то наподобие «ложись» и повернулся спиной к окну. В тот же момент его осыпало осколками, которые стали впиваться в кожу куда как больнее, чем комары. Тёплая волна ударила в спину так, что Комов потерял опору под ногами. Его впечатало в стену, от удара перехватило дыхание и, оседая на пол, Сергей несколько мгновений не мог вдохнуть, испугавшись, что пыльный воздух никогда уже не попадёт в лёгкие. В довершение, на него упала выбитая взрывом оконная рама, к счастью, уже почти без стёкол. Комов сидел в ней точно посредине, похожий на ожившую картину. Он чувствовал, как саднит кожу на руках, спине и немного – на щеке, попробовал потрогать лицо ладонью и наткнулся на какой-то заусенец, торчавший из щеки. Прикосновение было болезненным, а когда Сергей посмотрел на ладони, то на них оказалась кровь.
– Не трогай! – услышал он сквозь звон в ушах голос Глеба. – Ща тебя лечить будем. У вас аптечка есть?
Сергей не слышал, что ответил Игорь, но аптечки в полном понимании этого слова у них не было, они не взяли даже бинты, а только пластырь и ещё какие-то таблетки от желудка – на тот случай, если съедят какую-нибудь гадость, но здесь готовили очень вкусно.
Очевидно, Глеб сбегал в свой номер за аптечкой или послал туда своего оператора, но через считанные минуты он, вооружившись пинцетом и ваткой с дезинфицирующим раствором, уже обрабатывал раны коллеги.
– Ай!.. – выдыхал Сергей, когда корреспондент выдёргивал у него из спины очередной осколок стекла.
– Не стони… – приговаривал Глеб. – Всё фигня! Посекло тебя не сильно. Раны не глубокие. Царапины!
В дверь номера заколотили. Выяснять, кто пришёл и что ему нужно, на правах хозяина отправился Игорь.
– У нас спрашивают, всё ли в порядке и нужна ли помощь? – закричал он с порога.
– Пусть окно вставят. Скажи, что у вас раму с окном выбило, – откликнулся Глеб.
Вскоре Игорь, закрыв дверь, вернулся.
– Сказали, что придут завтра утром.
– Чёрт… – сказал
– Вот если бы у вас окно открыто было, – назидательно произнёс Глеб, – то тогда бы его взрывной волной не вырвало. Мы с открытыми окнами спим.
– А комары?
– Привыкли уже. Вы тоже привыкайте.
– Попробуем… – без особого энтузиазма согласился Комов.
Глава 2
Арджан Хайдарага. Знаменательный день
Арджан сидел, удобно прислонившись спиной к стволу старого дерева, и бездумно покусывал длинный стебелёк сорванной травинки. Солнце начинало клониться к закату, его лучи уже не обжигали, они вязли в густой листве, дробились на золотые пятна, покойно ложившиеся на землю. Высокое небо, казавшееся днём застиранно-выгоревшим, постепенно набирало глубокую голубизну. Было тихо, только беззаботные кузнечики настырно пилили свою незатейливую мелодию, да невидимая Арджану пичуга время от времени начитала выводить длинную руладу, потом сбивалась и смущённо замолкала.
В последнее время мгновения, когда можно отдаться покойному ничегонеделанию, возникали нечасто, и Хайдарага наслаждался минутами отдыха. Ещё час, два, пусть несколько часов, и безделье закончится. Чем придётся заниматься, какое дело поручит ему дядя Эрвин? Неизвестно, да и голову над этим ломать не стоит – всё равно не угадаешь. А значит, нет смысла пытаться забежать вперёд по реке времени – в нужную минуту всё прояснится, останется только аккуратно и точно выполнить приказ.
Узнать бы, куда утекает время? Может быть, существует некая загадочная нить – потянешь за неё, и ушедшие годы послушно вернутся, а с ними и былые ощущения, переживания, чувства…
Арджан улыбнулся. Рано ему ещё предаваться воспоминаниям. Ой, рано! Вся жизнь впереди, а она благодаря дяде Эрвину теперь наполнена смыслом до краёв. Даже не верится, что меньше года назад всё было по-другому.
Тогда тоже был такой же ясный день, только лето уже уверенно шагало на встречу с осенью – всё чаще опускались на землю жёлтые листья, выгоревшая трава заметно пожухла, ветер приносил с собой ощущение неласковой прохлады…
Арджан вместе со своим другом Далматом Папакристи любил подниматься в горы, окружающие Приштину. Они неспешно проходили мимо красивых особнячков, выше, выше, и вот уже город расстилался перед ними – вдалеке серебрилась водная гладь Ситницы, рвались в небо новые многоэтажки, жуками проползали по улицам автомобили. У друзей было излюбленное место – большой плоский валун, укрытый под сенью могучего дуба. Жёсткие листья великана покрывали землю толстым слоем, созревшие жёлуди то и дело звонко шлёпали по камню. Порой серо-коричневый кругляш попадал в голову кого-нибудь из приятелей, тогда оба заливались радостным смехом, а неудачник украдкой почёсывал макушку.
Давно они облюбовали это местечко, ой, давно! Как только подросли, и родители стали разрешать мальчуганам выбирать место для игр по своему усмотрению. Старый валун услышал немало секретов, не предназначенных для посторонних ушей. Камень никому ничего не расскажет, дуб – тоже. На них можно положиться. Да и друг на друга тоже. Арджан с Далматом это знали. Ни один из них товарища не предаст…
Вот только время наивных детских мечтаний ушло безвозвратно. Жизнь переломилась: на смену прежней нудноватой, но спокойной размеренности пришло неуютное беспокойство. Чем заниматься? Как жить дальше? Ответы на эти непростые вопросы не могли найти люди куда более опытные, чем вчерашние школьники.