По закону и совести
Шрифт:
По дороге от станции Белореченская до села Вечное были найдены 88 советских военнопленных, замученных и застреленных гитлеровцами.
В селе Воронцово-Дашковское немецкие захватчики учинили дикую расправу над 204 пленными ранеными советскими военнослужащими. Их кололи штыками, им обрезали носы, уши. Такая же участь постигла 14 тяжелораненых военнослужащих в селе Новоалексеевское. А перед самым бегством из Краснодара фашисты повесили на улицах 80 советских граждан.
Эти и многие другие преступления в Краснодаре совершались по прямому указанию командующего 17-й немецкой армией генерал-полковника Руофа. Всеми казнями непосредственно руководили шеф гестапо Кристман,
В этот период на повестку дня встала проблема международной уголовной ответственности гитлеровского правительства, командования германской армии и их сообщников. Необходимо было выработать международную конвенцию, которая бы предусматривала привлечение к судебной ответственности и наказание преступных нарушителей законов.
Большой вклад в разработку вопросов об ответственности гитлеровских преступников внесли советские ученые-юристы, и в особенности профессор А.Н.Трайнин. В 1944 году вышла в свет его книга «Уголовная ответственность гитлеровцев», которая привлекла большое внимание за рубежом и была переведена на ряд иностранных языков.
Американское объединение юристов в письме, адресованном советскому послу в США А.А.Громыко, указало, что «работа Трайнина представляет собой огромный вклад, который стал хорошо известен всему миру».
В книге А.Н.Трайнина дается определение международного преступления как наказуемого посягательства на основы международного общения. Он рассматривает фашистскую клику как особую форму организации международных преступников. В состав клики автор включает не только фашистские правящие круги, но и представителей финансовых и хозяйственных концернов, которые являлись «социальной базой» фашизма и наживали миллионы на крови невинных людей.
Видную роль сыграл А.Н.Трайнин в подготовке соглашения между правительствами СССР, США, Великобритании и Франции о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси, а также в разработке Устава Международного военного трибунала, явившегося актом, определившим согласованную деятельность государств по наказанию главных военных преступников. На основании этого Устава был организован и проведен судебный процесс над главными военными преступниками в Нюрнберге, в городе, где ежегодно под звуки фанфар, при факельных шествиях собирались торжественные съезды фашистской партии. «В Нюрнберге, – говорил А.Н.Трайнин, – расцветал фашизм. В Нюрнберге он найдет свою могилу».
Весной 1943 года я был назначен прокурором 133-й стрелковой дивизии. Это назначение пришлось мне по душе. Сразу энергично взялся за работу. У меня установились хорошие отношения с командованием дивизии. В общем, был вполне доволен новой самостоятельной работой.
Но и здесь мне не пришлось долго прослужить. В середине 1943 года получил предписание прокурора армии отбыть в распоряжение отдела кадров фронта. Здесь мне сообщили, что есть указание из Москвы о создании при разведывательных отделах армий следственных частей. В задачу этих частей входил допрос военнопленных с целью более глубокого изучения противостоящего противника, выявления его намерений, новых видов вооружения, изучения оборонительных сооружений, огневых средств и многих других вопросов, выяснение которых поможет командованию при решении боевых задач.
Я был назначен начальником следственной части разведывательного
Коллектив разведывательного отдела встретил меня хорошо. Некоторые из офицеров отдела – Петр Михайлович Шлычков, Константин Васильевич Гойденко, Николай Филимонович Матвейчук – стали впоследствии моими друзьями.
Петр Михайлович Шлычков, в то время майор, прибыл в разведывательный отдел из войск, где сначала командовал ротой, а затем батальоном. Он участвовал во многих боях, не раз сам водил свои подразделения в атаки. Шлычков был трижды ранен, на его приятном лице – шрам, след одного из ранений. Среди многих орденов и медалей, украсивших его грудь, был и орден Красного Знамени, которым он особенно дорожил и гордился: Шлычков получил его за успешное командование ротой и батальоном непосредственно в боях. Он был всегда подтянут и дисциплинирован, службу знал хорошо, выполнял ее ревностно. Будучи офицером информационного отделения, он ежедневно и по нескольку раз составлял информационные разведывательные сводки, отличавшиеся четкостью и конкретностью. В отделе Шлычков был самым молодым офицером и единственным комсомольцем.
С Петром Михайловичем я прослужил в разведотделе до конца войны.
На фронте он познакомился с девушкой – связисткой Наташей, моей землячкой. В самом конце войны они поженились. Наташа оказалась прекрасной женой и матерью, воспитавшей троих детей. После войны Шлычков продолжал служить в войсках, а потом был направлен на учебу в военную академию.
Другой офицер отдела, с которым у меня установились дружеские отношения, – майор Константин Васильевич Гойденко – большой души человек. Его отца до революции за политическую деятельность сослали в Сибирь. Там родился и вырос Константин Васильевич.
После войны К.В.Гойденко уволился в запас и остался жить с семьей во Львове. У него были две дочери я сын. Не раз я заезжал к Гойденко, и всегда меня восхищала его кипучая общественная работа.
И еще один мой друг – Николай Филимонович Матвейчук. Он служил в разведотделе переводчиком немецкого языка. Сын крестьянина Винницкой области, Николай Филимонович перед войной окончил филологический факультет Киевского университета, а затем аспирантуру. Темой кандидатской диссертации он избрал творчество А.М.Горького. Однажды, когда мы стояли в обороне под Оршей, попросили Николая Филимоновича рассказать о Горьком и были восхищены его глубокими знаниями творчества великого писателя.
Первое время Николай Филимонович немецким языком владел слабовато. Однажды, допрашивая военнопленного, он задал ему какой-то вопрос, на который пленный ответил отрицательно: «Кайне». Матвейчук подумал, а потом повторил:
– Так, значит, кайне?
– Яволь, – ответил немец.
Мы долго потом смеялись над этим диалогом. «Так, значит, кайне?» – спрашиваем мы у Матвейчука. Тот шутливо отзывается: «Кайне». Он был высок ростом, лицо приятное, добродушное. К окружающим относился уважительно.
После войны Матвейчук переехал во Львов, защитил докторскую диссертацию, ему было присвоено звание профессора Львовского университета. Он подарил мне свою книгу «Творчество М.Горького и фольклор», изданную Академией наук Украинской ССР в 1959 году. Это была его докторская диссертация. На книге Николай Филимонович написал: «Дорогому другу и соратнику ВОВ Николаю Федоровичу Чистякову. На добрую память о встрече во Львове – через двадцать лет, – с приветом и добрыми пожеланиями и чтобы постоянно сохранять горьковскую человечность. Н.Матвейчук».