По закону перелетных птиц
Шрифт:
Вода вздыбилась горбом и рухнула на берег, вылепляясь в огромную паукообразную тварь с огромными острыми жвалами. Медленно, зловеще хрустя сочленениями ног, тварь поднялась и угрожающе заскрежетала зубами.
А может, и не зубами: присматриваться Григ не стал, а идентификации по классическим канонам нежитеведения она не поддавалась. Согласно магическим учебникам, подобного чудища в пределах Семи Королевств не существовало. Только кто бы намекнул об этом самому чудищу, а?
Дисцитий торопливо материализовал в руке меч и осторожно, по дуге стал обходить членистоногую заразу. Не нанести удар со спины, так
Хотя девушку можно было понять: если уж его, мага с почти высшим образованием, так пробрало, то что говорить о какой-то селянке?..
Странное подобие гигантского паука с непропорционально большой головой, закупоренное в слой хитинового покрова, медленно поворачивалось из стороны в сторону, не зная, откуда ждать нападения. Маленькие глазки на ростках-стебельках слепо вращались, мало что различая в кромешной тьме.
Григ, продолжая медленно менять диспозицию, мысленно выругался. Черт бы побрал этого Линемера! Иметь под боком такую сволочь и заставить мага весь день потратить на какие-то дурацкие зеркала! Теперь вот разбирайся с ней на общественных началах…
Тварь тем временем заподозрила неладное и неожиданно резко для такой махины развернулась мордой к Григу. Заметила отблеск серебра в свете не вовремя выглянувшей луны, злобно зашипела и кинулась в атаку.
Оказывается, вскидываться на четыре задние лапы, используя передние в качестве оружия, она умела просто превосходно! Григ, опасно проскочив под взрывающими воздух ногами, вслепую полоснул наотмашь по брюху и, кажется, попал. Во всяком случае, тварь обиженно взревела и опустилась на землю, злобно шевеля жвалами.
Григ мрачно усмехнулся, поудобнее перехватывая меч. Надо было не вскользь бить, а загонять сразу поглубже – глядишь, чего бы и выгорело. А так только разозлил. Причем что-то подсказывало дисцитию, что второй раз ему вряд ли удастся так легко подобраться к уязвимым точкам твари.
Огненный сгусток молниеносно прочертил сияющую полосу в темноте, бесславно срикошетил о хитиновый покров и с унылым шипением рассыпался хвостатыми искрами.
«Браво. Магия эту заразу не берет», – мысленно поздравил себя Григ, увеличивая дистанцию на несколько шагов.
Положение становилось если и не безвыходным, то не внушающим лишних надежд. В темноте, имея один только меч, да еще и перепуганную до смерти цыганку за спиной… люди наглеют. Окончательно и бесповоротно.
Иначе чем объяснить этот безумный героизм, с которым дисцитий, плюнув на все и вся, поднырнул под передние лапы гадины и вогнал меч под горло по самую рукоять?
Тварь утробно рыкнула, дернулась и, не желая отправляться на тот свет в гордом одиночестве, в ответ засадила дисцитию в плечо острое ядовитое жвало…
Истошный женский крик. Вспышка магии. Взрыв боли.
Голова глухо ударяется о что-то твердое и неприветливое. Кажется, лавка.
– Клади… Осторожно, плечо не задень… 3-зараза…
– Вам помочь? – негромкий, испуганный вопрос. Молчала бы уж, помощница…
Бывают моменты, когда реальность рушится, осыпаясь на землю обломками автобиографии, а ты спокойно посиживаешь в кресле, чуть прищуренным ленивым взглядом пробегаешь пожелтевшие от времени и теплых прикосновений
– Вскипяти воды, вот эти травы в нее брось – на, лови мешочек!
Торопливое: «Сейчас!» – и плеск набираемой в кастрюлю воды.
Холод прикоснувшегося к коже лезвия, треск взрезаемой рубашки, профессионально чуткие руки легкими касаниями исследуют жуткую рану. Недовольное рычание сменяется коротким и емким:
– Yindharrn! – И маг несколько раз проносится туда-сюда по комнате, словно мечущийся тигр.
– Плохо?
– Нет. Отвратительно.
Бывает и по-другому. Когда раз за разом отражаешь выпады закона подлости, рука устает до боли от всех этих «восьмерок», блокировок, круговых защит, обманных выпадов и прочих фехтовальных ухищрений; уши уже не режет привычный скрежет и лязг впивающегося в гарду металла; перед глазами, даже закрытыми, только мельтешат в яростном танце рапиры и рассыпаются фейерверками взбешенные высверки распаленной стали. Не убиваешь – зачем? Тебе нужно только пройти. Проложить путь, расчистить дорогу – и пусть заросли вновь сомкнутся за твоей спиной, это уже неважно.
– Вам помочь, господин маг? – глухой, прерывистый мужской голос, решительный тон.
– Да, – помедлив, откликается граф. – Я его сейчас подержу, а вы промоете рану этим раствором. Сможете?
– Конечно, – коротко откликнулся цыган.
Твердо схватившие за предплечья руки, извиняющееся:
– Потерпи, Григ, – нестерпимое жжение в плече. Словно к ране приложили раскаленную головню, а не чистую тряпицу, пропитанную раствором.
Крик, истошным воем вырвавшийся из грудной клетки; выворачивающие суставы судороги; огненный шар, взорвавшийся под опущенными вроде бы веками.
Женский взвизг:
– А-а-а! Прекратите немедленно! Я не могу на это смотреть!
И сдвоенный мужской рык:
– Так уйди ты, дура!
И вот, извернувшись в непостижимом вольте, резко рубанув по тянущейся вслед плети, ты плавно опускаешься на землю, уравновешивая поднятую в машинальной защите шпагу чуть отставленной в сторону рукой, и…
И вдруг видишь, что защищаться больше не от кого… Конец. Финиш. Покой.
Счастье?
– Не смей! – гневно кричит рядом граф и отвешивает Григу хлесткую, обжигающую кожу пощечину. – Даже думать не смей, маг чертов!
Плечо словно в огне. Если «слезы единорога» давали хотя бы приблизительно такой же эффект, то Линте можно ставить памятник. И еще удивительно, что не надгробный…
Да, счастье… Просто уйти. Дать обнять себя целеустремленному ветру и поднять в воздух словно только-только учащуюся летать птицу. И раствориться в волшебном напеве, что звучит по ту сторону. О нет, там отнюдь не царит безмолвие – напротив…
МУЗЫКА. Терпкая, горькая, страстная, безумная, бесконечная, сильная, жестокая. Мучительно медленно разливающая тягучее пламя яда в груди. Резким росчерком стали бьющая по глазам. Щедро посыпающая свежие раны горстями горькой соли. Осторожно ласкающая душу в нежных ладонях. С опасной небрежностью ранящая обнаженные нервы тонкими лезвиями струн. Равнодушно струящаяся густой янтарной смолой на еловый ковер неосторожно раскрывшейся души…