По закону сломанных ногтей

Лабрус Елена

— Подождите, подождите, — вдруг воскликнул серебряный. — А что здесь делает этот длинноволосый в рваных тапках? Я совсем недавно подарил ему "сто лучших книг человечества".

— Боэль, — усмехнулся рыжий. — Ты подсунул ему всего одну книгу и ту неполную.

— Дайте угадаю, — хмыкнул раскосый. — Ветхий Завет?

— Да, Аф! Но если бы я подарил ему ещё и Новый Завет, он ни за что бы его не осилил. 

— Бо, ты следишь за ним? — удивился чёрный. 

— А что такого? Книги — моя слабость, а он читал совсем не то, что следует. И я дал

ему одну книгу, а ещё список из ста книг. Не маленький, купит. Или скачает.

Он замер и удивлённо повернулся к рыжеволосому Ангелу Дорог.

— Меня больше удивляет, что за мной следил Натаниэль. 

— Рыжий? — требуя ответа, сложил руки на груди Аф.

— Я следил не за тобой, Бо. — Обошёл по кругу застывшую картинку Ангел Дорог. — Говоришь, парень много читает? Тогда для тебя не секрет, что он ещё и играет.

— Так он геймер? — умильно сложил на груди руки Габриэль. 

— О, нет! Он — Игрок! — ответил рыжий. — С большой буквы. И чертовски удачливый.

— Уверен, что он чист? — спросил красный. — Обычно за такой удачливостью стоят наши рогато-хвостатые родственнички.

— Аф, обижаешь! — отозвался рыжий, делая картинку крупнее и приближая застывшее лицо парня. — Я не позволил ему прыгнуть с моста. Раздробленные кости таза, инвалидность, полная атрофия ниже пояса — всё это ждало бы его, не раздумывай я о вечном на этом красивом новом мосту. Я как раз не дал им возможность воспользоваться его отчаянием.

— Самоубийца? Почему же мы с Габриэлем не взяли его под свою опеку? — спросил Самаэль.

— О, не обижайся брат, но ногти - последнее, что его волнует, — отомстил Бо за намёк на свою седину. — Твои несчастья закаляют, делают сильнее, а он и так не слабак.

— А самоубийство?

— О самоубийстве сказал ты. Я же всего лишь сказал, что не позволил ему прыгнуть с моста, — возразил Натаниэль.

— Чем же помешает ему счастье? — не сдавался чёрный.

— Я сам отказался, — ответил Габриэль. — В то, что счастье бывает просто так и его не обязательно заслуживать, он верит и без меня.

— Выходит, все, кроме меня его знают? — не унимался чёрный, — Натаха, зачем же ты за ним присматриваешь?

— Сэм, — насупился рыжий за прозвище. — Он мне просто нравится. А это единственная причина, по которой я вообще чем-то занимаюсь. Ради удовольствия. И за твою худосочную ногтеманку возьмусь исключительно по этой причине.

Он ещё раз внимательно посмотрел на трёхмерную картинку. Засунул руку и вытащил из неё застывший в воздухе телефон.

— Я верну, верну! — сказал он Самаэлю, активно тыкая по клавишам. — Посмотрю, что здесь есть и верну. О, неплохая музыка! Аф, тебе понравится!

Он включил звук на полную громкость и сделал несколько танцевальных па в такт.

— Да, качну себе, пожалуй, — сказал Ангел Любви, выхватывая у него телефон.

— Афаэль, — укоризненно покачал головой Сэм. — Пора.

— Хорошо, хорошо, мой старший брат! — Он смиренно выключил музыку и вернул телефон. — Пойду вмешаюсь.

Он

расправил большие красные крылья, и свечкой поднялся вверх, закручивая их вокруг себя. Это был его любимый трюк.

И до того, как его красная тень мелькнула внутри остановившейся картинки с разлетающимися в сторону осколками, Сэм видел, как рыжий бесцеремонно подвинул застывшего парня в стоптанных тапках на несколько шагов вперёд, как раз к тому месту, куда через пару секунд он сам оттолкнёт замешкавшуюся девушку.

Глава 2. Сова

Она видела перед собой распахнутую рубашку и белую майку-алкоголичку под ней. Круглый кулон на груди просвечивал сквозь ткань. Обе руки в цветных узорах татуировок. Рваные джинсы и, конечно, стоптанные тапки. Надо бы его поблагодарить, всё же он бросился ей помочь. Она подняла голову и неожиданно наткнулась на насмешливый взгляд.

— Ноготь? Это единственное что тебя беспокоит? — и он красноречиво посмотрел на её ноги.

— О, Боже!

Разбитые в кровь колени под разодранными колготками. И порванная юбка. Когда-то кокетливый миниатюрный разрез, а теперь ткань на правом бедре разошлась до пояса, обнажая кружевное белье. Она стыдливо попыталась прикрыться руками. Странно, что совершенно не больно.

— Да брось!
– хмыкнул он. — Так даже лучше.

И даже если бы она знала, что ответить, то не успела бы. Из джипа, разрушившего стену кафе, выбрался водитель и тоже бросился к ней к криками:

— Господи, вы живы?! Как я рад, что вы живы!

Он ощупывал её руками, словно проверяя, действительно ли она цела.

— Ушиблась? Головой ударилась? Руки-ноги целы?

— Ноготь сломала, — пояснил парень.

Водитель посмотрел на него недобро и, оглянувшись, поднял перевёрнутый стул.

— Давай-ка присядь, — он усадил девушку и сам присел на корточки, рассматривая её колени. — Наверно, надо в больницу?

Ему двадцать шесть лет. Она знала это точно. Так же, как и то, как его зовут. Ей хватило одного беглого взгляда, чтобы его узнать. Он сильно изменился, возмужал, вырос в плечах, но всё же это был он — её первая любовь, Андрей Савицкий. В школе он учился на год старше. И раз ей двадцать пять, то ему двадцать шесть.

— Да, ерунда, — отмахнулась она, боясь поднять на него глаза. — Просто царапины.

— Нет, нет, — он поднялся и обратился к парню, словно её здесь и не было. — Надо вызвать скорую. Я слышал после аварии люди в шоке ничего не чувствуют, идут домой, а там умирают.

— Со мной правда все в порядке, — возразила девушка и хотела встать в подтверждение своих слов. Ей хотелось убежать отсюда как можно дальше и как можно быстрее, пока он её не узнал.

— Сидеть! — вдруг сказал он резко, пресекая её попытку подняться. — Лучше я сам отвезу тебя в больницу.

Он достал из кармана визитку и вручил её выбежавшей на шум и с ужасом смотрящей на учинённый погром официантке.