По закону военного времени…

Мельник Владимир Анатольевич

Хочу также обратиться к крымским татарам. Уважаемые, я вам не позволю разрушить территориальную целостность Украины. Если вы не прекратите свои неправомерные действия – я вас «успокою» с помощью военной силы. С сепаратистами переговоров не веду. Таким образом, призываю вас вернуться к мирной жизни и обещаю, что в случае мирного исхода – никто вас уголовно преследовать не будет.

Хочу закончить свое обращение такими словами: Наше дело правое – мы победим. Победа будет за нами.»

После этих слов военком выключил телевизор, перенес стул и сел на свое обычное место. В классе с минуту стояла гробовая тишина. Все присутствующие, видимо, преваривали увиденное и услышанное. Тем более, что Бахчисарай всего в пятидесяти километрах от Севастополя. Наконец шеф встал, раскрыл свою синюю папку и начал зачитывать свое решение по мобилизации Нахимовского района. В нем определены обязанности каждой живой души военкомата на особый период, вплоть до уборщицы.

Вроде бы все как на учениях: военком нас собрал в мобклассе для постановки задач, все с сонными мордами лица слушали его и по мере надобности записывали или делали пометки в рабочих блокнотах, или на чистых стандартных листах – кто на что богат, как говориться.

Наконец прозвучала моя фамилия, как всегда досталось самое интересное: развернуть до Ч+4.00 группу управления и связаться с группой контроля горвоенкомата, наладить связь с комплектуемыми частями. Время «Ч» – это время когда «тела наших солдат зависли над окопами врага». А если по нормальному – это время, когда «большезвездному дядечке» пришла мысль поиграть в войнушки и он об этом рассказал окружающим. До окончания срока развертывания ГУ у меня еще было около двух с половиной часов.

Вполне достаточно.

Канарейчук и Гриненко поехали на своих машинах оповещать, а точнее разыскивать личный состав аппарата усиления и экипажа радиостанции. У шефа всегда в загашнике было три канистры с бензином на этот случай.

У меня еще было времени около пяти минут, зашел в свой кабинет. Свет не включал. Из окна кабинета был виден выход из Севастопольской бухты и часть открытого моря, но из-за темноты ничего не увидел. Вдали запустили фейерверк – очередная свадьба, либо какой-нибудь «крутько» «пальцы гнет». Доносились звуки громкой музыки с одной из дискотек на Арт-бухте. Город жил своей обычной ночной курортной жизнью.

Через забор от нашего военкомата была флотская учебка, и арсенал – там тоже была суматоха: крики, «командный» язык (то бишь – матюги), люди с оружием бегали по территории. Перемещалась техника и ее строили в одну шеренгу на главном плацу… невольно вспомнилась поговорка: мол, моряки нам не враги, но моряки – есть моряки. Мы их называли «медузами», а они нас, сухопутчиков, соответственно – «сапогами». Бардака у «медуз» всегда было больше, чем в сухопутных частях – это аксиома.

С этими мыслями я поднялся в секретку получать документы группы управления. Расписавшись в ведомости получения и взяв нужную увесистую папку, пошел в кабинет военкома, где обычно группа развертывалась. Там наткнулся на заместителя военкома подполковника Петрова – его на совещании не было, хотя, что делать он и сам знал. О таких старых офицерах хорошо подметил А. Покровский в своей трилогии «Расстрелять», сказав, что он старый как дерьмо мамонта и, взглянув в его глаза, вы увидите бесконечность пережитых лет и комиссий, а также начинаете ценить вечность. Он был старым служакой, воевал в Афганистане командиром мотострелкового взвода. Правда, у нас с ним всегда были небольшие конфликты, но это, на мой взгляд, извечный конфликт отцов и детей. Да и я не признаю никаких других начальников кроме военкома. Сколько раз Петров грозил лишить меня премии, но он знал, что у него не получится меня запугать этим: во-первых, не ему решать – последнее слово все равно за военкомом, а во-вторых, Петров знает, что я зарабатываю чуть больше своей зарплаты на шабашках. Я о том, что в свободное от «защиты Родины» время делаю студентам-заочникам контрольные работы по высшей математике, основам программирования, английскому языку. А также пишу вэб-сайты, базы данных, ремонтирую и настраиваю компьютеры и т.д. Так что ему не раз, и не два еще ко мне обращаться по этим вопросам. Потому что он недавно купил своему сыну компьютер и совсем недавно я понял, по задаваемым мне вопросам Петровым, что у сынка «кривые руки». Меня в основном не устраивало то, что всегда стою во всех нарядах по праздникам. Я понимаю, что самый молодой по возрасту, но справедливость тоже должна быть периодически или хотя бы эпизодически.

В состав ГУ входил, помимо военкома и его зама, ну а также и меня, еще и оператор связи – Барановский Владимир Алексеевич. Майор запаса, местный «мастер на все руки». Меня всегда звал – величал по имени и отчеству, за время совместной работы у нас сложились теплые деловые отношения. У военкома стоял свой пульт «Кристалл» – очень удобно – можно держать связь с любым кабинетом, или даже с несколькими кабинетами сразу, не дожидаясь пока тебя соединят на таком же пульте в дежурке. Я сел за него и вызвал дежурного. Нужно было узнать, послал ли он первоочередной доклад. Доклад ушел вовремя – отлично. Мы с Владимиром Алексеевичем (он же Алексеич) начали развешивать карты и пояснительные записки и тому подобное. А Петров тем временем уточнял перечни команд и партий, и доставал боевые документы ГУ из папки.

Кабинет был у военкома довольно-таки просторный. С противоположной стороны от входа на меня смотрел Янукович с портрета, который по еще совковской традиции висел на стене за спиной шефа. Я подмигнул ему и начал доставать документы из папки.

Наконец мы закончили развешивать документацию. Алексеич начал было с военкомовского телефона обзванивать воинские части согласно списка оповещения, но во всех частях телефоны либо не отвечали, либо были заняты, а потом еще и наш телефон перестал работать. А я включил компьютер и модем. Запустил программу электронной почты и начал набирать доклад, который сообщал, что модемная связь в рабочем состоянии. Поставил модем на режим автодозвона и начал заполнять рабочую тетрадь. Наша модемная связь не зависела от телефонной линии – это была специальная циркулярная линия между всеми военкоматами города. Этот программный комплекс является разработкой вычислительного центра горвоенкомата. Тем временем Петров принес телевизор и включил его на канал «ICTV» – шли нон стоп новости или «горячая линия». Показывали толпы митингующих людей в Киеве. Которые осыпали бранью, камнями и вообще чем попало бойцов спецназа, которые были похожи больше на пришельцев из космоса в своих касках и бронежилетах. Или на звездных рыцарей, потому что они были вооружены щитами и дубинками. Вот местами уже завязались потасовки. И тут началось: поднялся ужасный крик, из толпы в спецназовцев полетели бутылки, кирпичи, камни, пустые пивные банки. Спецназ пока не реагировал, бойцы только прикрывались щитами. Но «оранжевые» начали хватать за щиты и вытаскивать бойцов в толпу. В ответ милиция и внутренние войска начала сначала вызволять своих парней, но пошла цепная реакция – толпа начала теснить и напирать на хлипкие заборчики, наспех сваренные из арматуры. За спиной у первого кордона выстроились «стеной» – то есть щиты стоят в притык друг другу, резервная группа. Потом прозвучала для этой группы команда «Монолит», то есть щиты разместили стеной, но внахлест правого края на щит соседа. И вот спецназовцы готовились принять на себя удар толпы озверелых сторонников оппозиции. Через минуту «монолит», стуча дубинками по внутренней стороне щитов, пошел на толпу. В «монолите» резервной группы образовались проемы, в которые забежали бойцы из первой шеренги, а точнее группы окружения. Вообще, спецназ выстроили в форме своеобразного совка. Группа окружения, которая стояла лицом к направлению движения толпы, принимала на себя основной удар. По расходящимся линиям на левом и правом флангах строились бойцы группы оцепления. Которые должны были своими действиями направить толпу на группу окружения и не дать ей растечься, потому что толпа подобна бурной горной реке. За спинами бойцов групп окружения и оцепления перпендикулярно стояли в колонну по одному, вооруженные только дубинками и баллончиками со слезоточивым газом, бойцы группы изъятия. В их задачу входило наблюдение за толпой, вычисление главных зачинщиков беспорядков и нарушителей, а также их изъятие из толпы. Обычно, вперед ставят самого здорового военнослужащего, который своими энергичными действиями пробивался сквозь толпу в проем между щитами, а остальные держали друг друга за ремень. Когда передний добирается до смутьяна, хватает его в охапку, а остальные его выдергивают за кордон щитов. Там его сразу передают группе захвата, которая «упаковывают» человека – надевают наручники и передают группе конвоирования. Группа конвоирования, в свою очередь, заломив за спиной руки и обездвижив, тащат задержанного на фильтрационный пункт, то есть в глубокий тыл. А там уже с ним разбираются по полной программе, а именно: выясняют личность и степень вины. Вообще тактика Внутренних войск для борьбы с массовыми беспорядками позаимствована во многом из новаторских решений древних римских легионов и действий тевтонских рыцарей. Когда толпа смяла группу окружения и начала бросать камни и бутылки в спецназ, их уже ждала еще одна резервная группа прибывшего только что подкрепления, построенная в «черепаху» – это строй защищенный щитами по бокам и сверху. В середине «черепахи», стояла группа применения спецсредств. Наконец убрались спереди два щита в черепахе, о «панцирь» которой непрерывно стукались камни и разбивались бутылки. Из образовавшихся окон послышались хлопки – бойцы группы применения спецсредств начали стрельбу в толпу гранатами со слезоточивым газом. Группы оцепления еле справлялись с напором толпы, но еще кое-как держались. В толпе происходило непрерывное движение людей, и давка была очень сильная. Со стороны сторонников оппозиции в ход пошли палки и арматура из раздерганных заборов,

а также бутылки с зажигательной смесью. Одна бутылка с зажигательной смесью, каким-то чудом попала в образовавшееся окно «черепахи». Оттуда послышались крики и «панцирь» распался. По земле каталось несколько человек, пытающихся затушить загоревшуюся одежду. К ним подбежали «оранжевые» и начали их избивать и затаптывать. Сзади распавшейся черепахи уже строился в «монолит» основной резерв. Поперек направления движения толпы поставили два БТРа, а по флангам поставили «монолиты», в который встали все, кто мог, из оставшихся спецназовцев. От БТРов до толпы было около пятидесяти метров. Наконец, подогнали два «Тайфуна» и два «Урагана» – водометные установки для разгона демонстрантов. Мороз стоял градусов пятнадцать – двадцать. Толпа нахлынула на последний кордон, в руках у людей палки, куски арматуры, резиновые дубинки, отобранные у спецназовцев. И тут заработали водометы. Народ сметало с ног пачками. В толпу опять полетели гранаты со слезоточивым газом. Тем временем бойцы из смятых групп окружения и первичного резерва собрались в тылу водометных машин. Им оказывалась первая помощь. Обозлившиеся спецназовцы отказывались от первой помощи и рвались посчитаться. Толпа ответила градом камней и бутылок, но попятилась. Задние ряды еще двигались в направлении на последний кордон, а передние уже пятились. Образовалась давка, в которой начали гибнуть от образовавшейся тесноты люди. Толпа деморализована и в животном ужасе пятилась. В рядах спецназа прозвучала команда «Клин». Бойцы всех кордонов, сохраняя «монолит», перестраивались в клинообразный строй. И двинулись вперед острым концом по сходящимся направлениям, рассекая толпу на отдельные очаги. Минут через пятнадцать образовался своего рода конверт, когда клинья встретились. Бойцы групп изъятия начали выдергивать по одному людей из образовавшихся очагов. За спинами бойцов, которые со щитами сдерживали натиск толпы, начали действовать группы захвата и конвоирования. Переполненные автозаки вывозили задержанных к Лукьяновскому СИЗО. Где с ними окончательно разбирались. На дальних подступах к Майдану было выставлено оцепление из солдат – срочников. Там отлавливались все лица, которые участвовали в беспорядках, но смогли уйти. Это проверялось очень легко. В воду водометов добавлялся специальный тонкодисперсный люминесцентный порошок, который при ультрафиолете начинал светиться. В общем, на Майдане толпу разогнали. Потери были большими. Что со стороны спецназа, что со стороны толпы. К госпиталю МВД на улице Мануильского стояла вереница машин скорой помощи и с синими номерами. Сотни людей были задавлены и затоптаны насмерть. Около сотни раненых среди бойцов спецназа и пятнадцать человек убиты. Я сидел в шоке и наблюдал за этим всем. Не мог до конца поверить, что это действительно происходит у нас в стране, а не репортаж об очередных учениях спецназа Внутренних войск или какой-нибудь художественный фильм хорошего режиссера.

Переключил на другой канал, там передавали тоже новости, и тоже критические, но уже из Крыма. После выступления Януковича с обращением – пошла реакция. В Симферополе участились нападения на патрули милиции и внутренних войск. Совершен ряд нападений на склады частей Министерства обороны. Появились сообщения о хищениях оружия и боеприпасов. Некоторые сотрудники милиции татарской национальности вместе с оружием переходили на сторону восставших. По Симферополю ездили на машинах группы вооруженных людей. В поселке Ак- Мечеть образовалась временная штаб-квартира Меджлиса во главе с Мустафой Джемилевым. Ее охраняли мужчины неславянской внешности, вооруженные автоматами. Штаб Крымского Территориального командования Внутренних войск на улице Субхи, возле Центрального рынка – был в осаде. Главк МВД на проспекте Кирова тоже. Осаждающие не предпринимали активных действий в отношении блокированных объектов. Видимо что-то выжидали. Но и не выпускали никого. В зданиях Управления ГАИ, что на улице Куйбышева – был учинен погром и разграблена комната хранения оружия. Есть жертвы с обеих сторон. Кричащая толпа захватила здания Совета Министров Автономии и Крымской телерадиокомпании. Гражданские лица нетатарской национальности стремились либо покинуть город, либо отсиживаться по домам. В районе поселка Перевальное произошло столкновение между татарами и группой Русского Казачьего войска из расположенной неподалеку станицы «Русь». Что привело к блокированию этой станицы. Потом показали колонны двигающихся к Симферополю частей Внутренних войск.

На другом канале показывали международные новости. Пресс-секретарь Совбеза ООН обнародовал обращение Конгресса США, относительно политической обстановки в Украине, о попрании демократии, а также дестабилизации обстановки и все такое. Призывают отправить в Украину наблюдателей от ОБСЕ, политическим силам сесть за стол переговоров и начать конструктивный диалог. Они резко осуждают применение военной силы. В общем, обычная демагогия. Виктор Ющенко, после разгона его сторонников в Киеве – вылетел во Львов. Он призвал всех своих избирателей собраться там и отстоять свое право на выбор. Лидеров оппозиции Ющенко призвал создать «оранжевую» коалицию. Дмитрий Корчинский, лидер УНА – УНСО, объявил о входе в «оранжевый блок». В районе Львова начали собираться отряды самообороны. В Донецке прокатился ряд стихийных митингов сторонников «Партии регионов». На которых было решено создать «Боевую дружину» и направиться в Киев. Примерно через минут десять передали, что Виктор Янукович категорически против создания каких-либо незаконных вооруженных формирований. Призвал лидеров оппозиции прекратить мутить народ. Предложил сесть за стол переговоров и решать все мирным, демократическим путем. На что оппозиция ответила молчанием. Со всей Западной Украины подо Львов потянулись колонны автобусов и грузовиков. На Скныливском поле появился лагерь сторонников «оранжевых». Но он мало чем напоминал стихийный лагерь. В нем четко прослеживалась военизированность и дисциплина.

Кстати, недавно зашел в Интернет – кафе, просто хотелось отдохнуть, посидеть в чате, пообщаться с народом. На сайте знакомств на Mail.ru была размещена следующая заявка: Молодая, незамужняя девушка с умопомрачительными косами предоставляет интимные услуги бесплатно – любые варианты: Геи, лесби, животные, садомазо и т.д. И помещена фотография Юлии Тимошенко.

Два дня мы провели в ожидании. Домой отпускали только гражданских и то, только поздно вечером, а точнее развозили на машине. Потому что в городе действовал комендантский час. А мы, военные, ночевали в военкомате. На второй день ожидания, я сидел в комнате отдыха дежурного и смотрел телевизор, так как был дежурным по военкомату. Посмотрел на электронные часы, что стояли на пульте – 22.32. ближайший доклад в горвоенкомат в 5 утра, можно теперь и расслабиться. По телеку показывали фильм «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном. Классный фильм! Хоть и американский. О борьбе шотландского народа за свободу и независимость. Но тут фильм прервали выпуском новостей. Передали, что в Администрации Президента Украины прошло экстренное совещание Совета безопасности Украины. На котором было решено перевести все силовые структуры в самую высокую степень готовности в связи с кризисной ситуацией в стране. И тут зашумел в дежурке телетайп, я опять взглянул на часы – 23.00. Странно! Проверка работоспособности телетайпа проводится два раза в сутки – в 08.00 и в 20.00. И тут он застучал высекая на ленте сначала адресную часть, а потом еще какую-то хрень.Интуитивно я понял, что это очень важное. И тут меня осенило! Это же мобтелеграмма! Мобтелеграмма – это один из способов оповещения частей и военкоматов о «Большом дурдоме», то есть повышение степени боеготовности. Короче говоря, в Государственном комитете связи есть два законсервированных телеграфных узла, которые при расконсервации циркуляром передают одновременно всем абонентам телетайпной и телеграфной связи в стране одну и ту же телеграмму. А в случае нарушения связи мы получили бы эту телеграмму нарочным Укрпочты.

Позвонили с центрального телеграфа и запросили подтверждение о получении. Я подтвердил. Дрожащей рукой поднял трубку на пульте «Кристалла» и нажал кнопки кабинетов военкома и зама. Пульт около минуты пикал, но никто не отвечал. Включил громкую и объявил: «Полковнику Мешкову и подполковнику Петрову выйтии на связь с дежурным!». Пока те выходили на меня, включил на панели пульта тумблер с пометкой БГ – Полная. Да, вводилась боеготовность Полная! Наконец наши военкоматовские «вожди» вышли на меня и доложил им о полученной телеграмме. Через минуту оба были в дежурке. По циркулярке шеф позвонил в горвоенкомат, чтобы уточнить не разводняк ли это. Оперативный дежурный как раз собирался передать нам сигнал полученый из Штаба Южного оперативного командования. Видимо, решили продублировать, послали и мобтелеграмму, и сигнал на приведение в самую высшую степень боеготовности. Мешков умчался в кабинет. Теперь за дело принялся я – начал обзванивать наших сотрудников. Остальные офицеры уехали доводить мобтелеграмму до закрепленных частей и военных представительств.