По запутанному следу: Повести и рассказы о сотрудниках уголовного розыска
Шрифт:
Парня в голубой куртке никто не видел. Были ли у этого парня ссоры с кем-нибудь, никто не знал, а может, не хотели говорить.
Убитого знал только один — Евгений Клышин. Они учились в одной школе. В день убийства Клышин не встречал Семнова, хотя примерно в одно с ним время был у кинотеатра. Парня в вельветовой куртке он тоже не видел.
— Странно! — Игорь оторвался от дела.
В глазах рябило от различных почерков, порой довольно неразборчивых.
— Домой пойду, — решил он, укладывая злополучное дело в сейф.
Пятиминутка сегодня
— Ребята, я вчера читал это дело…
— А я читал Эренбурга, — начал Колесников.
Зимин перебил его:
— Есть что-нибудь?
— Ничего нет. Сейчас буду еще раз читать, а то вечером какая-то чертовщина в голову лезет. Что вы сегодня делать собираетесь?
Зимин сказал, что ночью в его зоне произошла квартирная кража, и поехал в отделение милиции. Колесников сел за стол и стал просматривать бумаги.
Вытащив дело из сейфа, Алтаев нашел вчерашнюю закладку.
— Толстое!.. — с уважением произнес Колесников. — Ты его мне потом оставь, люблю старые истории читать.
— А раскрывать их ты тоже любишь? — Игорь посмотрел на нижнюю полку колесниковского сейфа, где лежали нераскрытые дела.
— Ты бы в Киевский райотдел съездил. Там парня взяли за кражи из школы, метод похож на твои два дела, тоже через окно по пожарной лестнице лазили.
— А я сегодня ориентировку из Ялты читал, там тоже через окно, — мечтательно произнес Колесников. — Ты, Игорек, пошли меня в Ялту.
— Куда? — Игорь выразительно посмотрел на Колесникова.
Тот начал одеваться:
— Действительно, поеду в райотдел. Упустишь, а потом меня кто-нибудь через энное количество лет ругать будет. Ты, Игорь, не ругаешь тех, кто до тебя это дело вел?
— Нет, не ругаю. — Игорь посмотрел на одевающегося Валеру: «Хороший он парень, и года через два из него неплохой работник выйдет. Правда, любит потрепаться, но все сделает, если, конечно, проследишь. Зимин — тот другое дело. Работает без лишних разговоров. Их бы вместе слепить, а потом пополам разделить — лучшая бы у нас группа была. Характеристики начал давать — начальником становлюсь, а сам не то чтоб раскрыть, прочитать дело по-настоящему не могу. А между тем убийца почти десять лет на свободе гуляет!»
Открыв вчерашнюю закладку, Игорь подумал: «А почему же Клышин своего одноклассника не увидел? Или не захотел увидеть? Или видел, но не хотел говорить? Почему?»
Вот и фотография Клышина. Небольшого роста, черноволосый, правда, куртки голубой из вельвета у него не было — это говорили и его родители, и учителя, и соседи. А при чем тут куртка? Кроме дворничихи, эту куртку никто не видел, и еще неизвестно, стоит ли ей доверять: парня видела хорошо, приметы описала, а опознать не может. Или боится? А может, никакой куртки вообще не было, ведь холодно было — март.
Вопросов набиралось много. На чистом листе Алтаев начал их записывать и нумеровать. Врет ли дворничиха? Кто такой Семнов? Почему Клышин ничего не видел? И еще много-много вопросов. Чем больше вопросов, тем больше версий, тем больше шансов поймать убийцу. Но и сколько работы! Сколько ненужных, ведущих в тупики путей!
В начале апреля 1969 года, спустя три недели после убийства, в шестое отделение милиции Москвы обратилась пенсионерка Некрасова. Старушка жила в подъезде дома, где произошло убийство. Под аркой дома стоял большой ларь с песком. Как-то вечером Некрасова пошла набрать песочку своей любимой кошке. Зачерпнув ведерком песок, увидела сапожный нож. Об убийстве она, конечно, знала — об этом много говорили во дворе — и отнесла нож в милицию.
Нож сфотографировали и приобщили к делу, так как экспертиза показала, что именно этим ножом был убит Семнов. Отпечатков пальцев, кроме старушкиных, на ноже не было.
Самого ножа в деле не оказалось: из-за халатности работников он где-то затерялся. Из вещественных доказательств это было единственное, теперь уже и его нет.
Дальше в деле были подшиты материалы по проверке версий. Их было много. В сущности, остальные тома заключали в себе проверку предположений, кто был преступник, как он совершил преступление и так далее.
Алтаев решил вести работу одновременно в двух направлениях. Во-первых, поручить Зимину проверить, как выполнена работа по версиям, все ли по ним сделано, если нет, то доделать упущенное. Во-вторых, разработать новые версии. Это можно поручить Колесникову.
Чтоб не утонуть в бумагах, Игорь решил выписать старые версии и прикинуть все «за» и «против». Наибольшее подозрение вызывал парень в голубой куртке. Еще бы! Этот парень поспорил с Семновым, а потом побежал за ним. А может, не за ним? Или за ним, чтобы сказать что-то, а убил кто-то другой? Да и парня этого, кроме дворничихи, никто почему-то не видел. Кстати, а с чего это вдруг она на него обратила внимание?
Вторая версия основывалась на орудии преступления. Убийца — человек, работающий сапожником. Подтверждением этому служил лишь сапожный нож, найденный Некрасовой. А почему он должен быть только у сапожника? Но ведь в магазине такой не продается. И заточка чисто профессиональная.
Следующая версия была более конкретной. Убийца — Евгений Клышин.
«И фамилия есть, и адрес, — думал Игорь. — Правда, слишком уж все просто. Хотя… Почему Клышин ничего не видел? Другие ведь видели? А с Семновым у него не очень хорошие отношения были. За одной и той же девушкой ухаживали, ссорились часто. За спекуляцию билетами не раз в милицию попадал. Курит.
Курит? — Игорь перестал читать и улыбнулся: — Если применить дедуктивный метод Шерлока Холмса, то можно сделать вывод, что он и есть убийца, ведь убийца тоже курит. Теперь нужно, чтобы у Клышина отец сапожником был, а у того нож пропал…»
Но этого не было, иначе вряд ли до сих пор преступление оставалось бы нераскрытым.
А может, убийца психически больной? Зачем Семнова убивать, для чего? Днем, в центре Москвы. Чудно просто, что никто не заметил…
Попадались версии и совсем фантастические. Алтаев решил, что если они проверят все, да еще появятся новые, то дело или пойдет на лад, или еще долго пролежит на нижней полке сейфа. Нужно к старику съездить: лучше его никто этого дела не знает.