По живому следу
Шрифт:
Когда мы наконец смогли развести костер из промокших веток, солнце уже снова палило так, будто никакого дождя не было и в помине.
Наша мокрая одежда, развешанная на сучьях деревьев, быстро сохла, мы же валялись в траве — я пил пиво, а Гордеев, по причине того что за рулем, только курил, освежаясь минералкой.
— А я вот опять бросаю, — заметил я, кивнув на его сигарету. — Как раз сейчас на работе дел не очень много — поводов курить меньше.
— По-моему, курят как раз тогда, когда делать нечего.
— Ну во всяком случае, когда у «Глории»
— Бросать? — удивился Гордеев.
— Нет, курить.
— Чего ж тогда бросаешь?
— Не знаю… — Я замялся. Если честно, я бросил, потому что Люда не выносила сигаретного дыма. Но говорить Юре об этом мне не хотелось.
— А у меня вот сейчас как раз завал с работой, — к счастью, сменил тему Гордеев. — Никак отпуск не могу взять.
— Ну это у тебя постоянная история, из года в год.
— Да… Хотя, кстати, моими делами больше пристало заниматься директору детективного агентства «Глория», нежели скромному адвокату из юркон-сультации номер десять. — Гордеев хитро посмотрел на меня и подмигнул.
— Может, поделишься? — Я навострил уши, поскольку в «Глории», как уже заметил, обилия работы не наблюдалось.
— С удовольствием. — И Юрка отправился в машину за бутербродами и термосом. В животе действительно уже урчало от голода.
Неторопливо разложив бутерброды, помидоры с огурцами и сваренные вкрутую яйца — обычный набор для коротких пикников — на небольшом непромокаемом коврике, с которым Гордеев всегда ездит в лес, Юра выбрал помидор покрепче, посолил и вонзил зубы в красную мякоть. Время тянул, любопытство нагнетал. Ладно же! Ничем не показывая своего нетерпения, я взял бутерброд с колбасой и не менее жадно принялся за него. Покончив с помидором, Гордеев взялся за огурец, я же хладнокровно стал очищать яйцо от скорлупы. Но когда этот умник потянулся к бутербродам, я уже не выдержал.
— Может, ты все-таки расскажешь, с чем там у тебя завал? — воскликнул я, отодвигая от его руки пакет с бутербродами. Юркина рука схватила воздух.
— О чем ты собственно? — невинно спросил Гордеев. — Ах да, я и забыл! А то думаю, чего это ты молчишь? Все болтал-болтал и вдруг замолчал. Слушай, дай бутерброд-то, не жадничай.
— Заработай сперва. — Я выдал ему бутерброд поменьше, чтобы не расслаблялся.
— Видишь ли, — начал Гордеев, чавкая «Докторской» колбасой, — начали пропадать школьники.
— Какие еще школьники?
— Обыкновенные. Почти дети — лет по пятнадцать- шестнадцать.
— Угу, — кивнул я, наливая в крышку из-под термоса горячий кофе.
Начало меня насторожило.
— Уже не первый случай, говорят, — заметил Юрка. — И вот приходит ко мне на днях женщина, ничего себе так..: Я бы даже сказал…
— Не отвлекайся. — Я отхлебнул кофе. — Фу, он с сахаром?
— А тебе кофе и не полагается, — забрал у меня крышку Гордеев. — Ты лучше пиво свое пей.
Я конечно же отдал кофе. Все равно я сладкий не люблю.
— Ну так что там? Мы до вечера не закончим!
— Закончим! Я еще собираюсь грибы поискать…
— Ты это уже говорил!
— А ты не перебивай. У нее пропала дочь, Соня, пятнадцати лет.
— Угу, пятнадцати, — кивнул я. — . Самый возраст, чтобы пропадать.
— То есть?
— Сбежала, поди.
— А вот и нет… Женщина клялась, что, несмотря на то что девочка им с мужем не родная, а приемная, у них очень хорошие отношения, а эта Соня — девушка очень скромная. И они ее искренне любят. Своих, как говорится, Бог не дал.
— Ну, — прикинул я, — про меня, наверное, мать тоже бы сказала, что у нас хорошие отношения и что я скромный мальчик. Это не помешало мне между тем в мои четырнадцать с половиной лет сбежать из дому, чтобы повторить подвиги Гекльберри Финна.
— Так то ж мальчишки, — возразил Юрка. — Совсем другое дело!
— Ну может быть, — согласился я.
— Так или иначе, мать не знает, что делать и думать, и вот пришла ко мне.
— А почему, кстати, к тебе? — с некоторым опозданием удивился я. — Ты же адвокат. Почему не в милицию? Или не ко мне, например?
— Так я ее тоже об этом спросил, естественно. Она мне сказала, что попыталась было, а там попросту от нее отмахнулись. Сказали, что в их районе ничего подобного не было. А теперь она и сама боится идти в милицию — вдруг объявятся похитители, которые будут против любых обращений в милицию! Знаешь, как бывает! Никуда не звонить, не обращаться, деньги на бочку…
— Вот это предусмотрительность, — присвистнул я. — Вроде той байки, где все гости начинают рыдать в подвале, представляя, как у хозяев родится ребенок и его пришибет потом каким-то там инструментом, который плохо висел на своем месте.
— Ну, может, не совсем так… Однако тем не менее она решила действовать, не подключая милицию. И тут ей посоветовали меня.
— Знакомства — великая вещь, — вставил я.
— Да, растем, — с немалой долей самодовольства подтвердил Юрка. — Только вот никаких особенных зацепок у меня нет. Да и, если честно, заниматься этим делом тоже нет особого желания. Не по профилю это, сам понимаешь…
— Конечно. Ты ведь все-таки не сыщик. Если ты не против, я бы взял его себе, — предложил я, обдумывая слова Гордеева.
Ну и хитрец же он все-таки. Могу поручиться, что он заранее планировал эту акцию на мое агентство свалить, для этого, может, и поездку в лес придумал. И сейчас все обставил так, чтобы я сам у него попросил. Ну да ладно…
— В принципе это возможно… — задумчиво произнес Гордеев.
— У меня, я говорил, теперь затишье. Тем более если у мамаши есть чем заплатить.
— Есть, — успокоил меня Юра. — Муж у нее заместитель министра финансов, кажется.
— Не фига себе! — присвистнул я. — Да, беру свои слова по поводу побега обратно. Вряд ли я стал бы сбегать, если бы мой отец был заместителем министра финансов. Скорее просто попросил бы его купить мне какую-нибудь моторку с вертикальным взлетом.