По зову сердца
Шрифт:
Нина больше от волнения всё суетилась, проверяя хорошо ли разогреты горячие камни, выставляла заготовки к ужину, подготавливала стопку дров на ночь скача по узкому проходу-сцепки между фургонами, грела воду, чтобы перед сном Дар обтёрся. Всё это без неё сделала бы Мируна, но без дела сидеть было невозможно.
Бесконечные мысли «встретят-не встретят» сводили с ума. Голова начинала работать, а что делать если не встретят и от этого было только хуже. Нина не боялась мороза, позади почти полный фургон дров, не страшен голод, еды в достатке, но вот перед хищниками она трусила. Достаточно
Чувствуя, что она одно и тоже гоняет по кругу, накинула на себя шубу и выскочила наружу. Лошади везли потихоньку, не составляло труда на ходу соскочить и при надобности войти обратно. Нина пробежала вперёд.
– Ну как вы?
– весело крикнула она.
– А-а-а, - заорала Мируна.
– Ой, - испугался Дар.
– Миледи, ну и напугали вы нас, - обиделась девушка, - разве можно так выскакивать?
– Да, ладно, ещё же не совсем темно, - растерялась Нина, потом вздохнула, понимая, что все на нервах, - извините, не подумала.
– Миледи, милорду пора кушать и ко сну готовиться, и он замёрз, - безапелляционно, не смотря на гневные взгляды мальчика, заявила горничная.
– Мируна, скидывай шкуру и иди вместе с Даром отдыхать. Я пока послежу за дорогой, - велела леди.
Они ехали и ехали. Дар уснул, а Мируна с Ниной часто сменяясь, продолжали путь. Яркие звёзды на небе, колючий мороз, который усилился к ночи, тишина и только поскрипывающий снег под полозьями. Луна, а может спутник похожий на неё, освещал всё вокруг, и развешанные по углам домика светляки только мешали, но они придавали спокойствия, поэтому мысли снять их не приходило.
Нина думала, что они с Мируной будут меняться через каждые пару часов, а выходило так, что едут от силы три часа, а меняются каждые пол. Мороз не давал никаких шансов замершему без движения человеку. Сначала хватал за щёки и нос, потом подбирался к пальцам рук и ног, чтобы после доползти до нутра. В результате обе девушки не успевали поспать, но зато и не промерзали окончательно. План утром поручить Дару сидеть на месте кучера, провалился. Он же тоже быстро замёрзнет.
Нина пила горячий чай, смотрела на спящего мальчика и пыталась отогреть ступни. Бока у печки слишком горячие, к ней ноги не прижать, а на весу держать их муторно и вот она всё никак не могла решить проблему, как сделать, чтобы и тепло было и держать не надо...
– А-а-а-а-а, - истошный визг оторвал леди мгновенно от решения непреодолимой проблемы. Она схватила земной фонарь, мешок с перцем, нож, и наспех сунув ноги в валенки выскочила на дорогу.
Разбив темноту своим более мощным, чем светильнички фонарём, она перевела дух, увидев, что Мируну никто не жрёт, не тащит, не убивает. Прячась за стенкой домика Нина теперь уже медленнее обводила фонариком округу, а Мируна заикаясь начала объяснять, чего орала.
– Там, - ткнула пальцем за края дороги, - глаза чьи-то. Жуть жуткая!
И тут леди чуть сама не заорала от неожиданности. Фонарик выцепил фигуру, от которой сначала сердце убежало в пятки, а потом уже пришло соображение, что фигура человеческая и ничего опасного не делает.
– Миледи, - крикнул кто-то в стороне, - не пугайтесь
Нина перевела фонариком вбок и осветила говорящего. Это был Вилхелм. Его глаза отразили свет как у животного, а он поморщившись, прикрыл их рукой.
– Простите, - Нина выключила фонарик, - почему вы там?
– Светлая леди, мы вас встречаем, но нам надо было убедиться, что это не ловушка для нас. Вы уж не серчайте, но осторожность прежде всего.
Нина почувствовала холод. Она выскочила в штанах и кофте. Штаны не успела заправить в валенки и через открытые места холод просочился к ногам, а тёплая кофта была нараспашку и теперь грудь холодило.
– Я сейчас, подождите, - бросила она.
Леди ловко заскочила внутрь, начала спешно одеваться. Руки предательски дрожали, она на пару секунд присела, давая себе возможность успокоиться и справиться с нахлынувшим облегчением. Их всё-таки встретили, теперь не так страшно.
Скинула валенки, неправильно выставлять себя затрапезно при первой встрече. Чуть не упала, пока доставала сапожки, но справилась. Через несколько минут из походного домика выпрыгнула улыбающаяся прелестная светлая леди в милой шапочке, приталенной шубке и в изящных сапожках.
Мируна не зная, что делать, так и правила лошадьми, замотавшись по самый нос в огромную шкуру.
Как только появилась миледи, на дорогу стали выпрыгивать ледяные. Они ловко преодолевали сугробы по краям дороги и пытаясь впечатлить молодую светлую, норовили появиться прямо у неё перед носом.
– Мируна, притормози-ка, что это мы на ходу здороваемся с хозяевами земель!
Горничная остановила лошадей.
– Миледи, долго им стоять нельзя, мёрзнуть начнут, - предупредила она и юркнула в домик прихорошиться.
– Рада видеть вас лорд Вилхелм, - поприветствовала Нина знакомого ледяного.
– И я рад вам светлая леди, - с достоинством и важностью ответил мужчина.
Леди хотела уже спросить о дальнейших планах, как за спиной Вилхелма возник силуэт. Он толкнул плечом одного из ледяных, другого, подвинул Вилхелма и предстал перед гостьей.
– Круль Селвин, - тихо назвала его Нина и не знала, что ещё сказать.
Она всё думала, что не узнает его, что даже не помнит его, но никто в жизни не смотрел на неё так, как он. Во взгляде Селвина читалось напряжение и нетерпение, радость и тревога, беспокойство и надежда. В нём бушевала буря, с которой он не мог справиться.
Нина видела, что он уже в отчаянии, от того, что не может найти слов и должным образом поприветствовать её. Хотела ему помочь, но только набирала воздуха в грудь, чтобы сказать, как рада или спросить, как поживаете, и закрывала рот, потому что всё не к месту, всё не то.
От досады на саму себя, на свалившееся косноязычие, хотелось плакать. Но тут Мируна выскочила из домика, так же надевшая сапожки с красивой шубкой и сияющим взглядом, кричащим «вот я какая!», обвела всех.
Вилхелм элегантным мужским жестом подкрутил усы, залихватски крякнул и собирался сделать шаг к потупившей очи девушке, как его очень ловко отпихнул молодой ледяной и схватил у Мируны ручку, засвидетельствовать своё почтение.