Победа для Александры
Шрифт:
Он торопливо, реабилитируясь после мелочного приступа, произнес:
— Я целую ночь не мог уснуть. А когда, наконец, уснул, мне приснился дивный сон!
Александр порывисто дернул на себя дверную ручку и почти вбежал в комнату. Не обращая внимания на недоумение, мелькнувшее в глазах возлюбленной, он как был, в уличной одежде, уселся на Сашину кровать, вольготно откинулся на спинку и продолжил:
— Мне снился сад. Только он состоял из маленьких фруктовых деревьев. — Александр умиленно засмеялся, щедро рассыпав серебряный смех, каким не умеют смеяться простые люди, лишь дивные ангельские создания могли бы сделать это, возжелай они вдруг посетить столь странное место, как общежитие. — Представляешь, Шурочка, на деревьях висели малюсенькие яблочки, апельсинчики
Александр задумался. «Похоже, отвисшая губа означает, что он думает», — угрюмо подумала Саша. Пола пальто воздыхателя была испачкана, и теперь он елозил им по свежему Сашиному покрывалу. Ей вдруг захотелось стащить неуемного говоруна со своей кровати и рывком поставить на ноги. Картина так ясно предстала перед ее глазами, что она закусила губу, чтоб не расхохотаться. Иванов вдруг очнулся, схватил обеими руками ладонь стоявшей перед ним Саши, поднес к губам, как будто намереваясь поцеловать. Затем, словно раздумав, потряс и бережно отпустил. Саша улыбнулась, ей почудилось, что инженер благодарит ее за отказ от насилия. Александр скоренько соскочил с кровати и почти выбежал вон. Саша подхватила пальто и бросилась следом. Ею овладел какой-то жаркий азарт, она не желала упустить ни мгновения разыгранного Ивановым действа.
На улице лицо инженера исказила недовольная гримаса. Во дворе было не по делу многолюдно, словно всем работникам одновременно пришла в голову идея — высыпать на улицу и начать беззастенчиво разглядывать «молодых». Саша шла спокойно, будто ничего не замечая, и Александру дико подумалось, что она стоит во главе заговора, имеющего целью из свободного человека превратить его в рядового подкаблучника, вынужденного глушить тоску пьянством. Позабыв о том, кто, собственно, являлся инициатором встречи, Иванов оглядывал Сашу с растущим раздражением, словно спрашивая себя, не поздно ли все отменить. Саша ответила ему спокойным взглядом. Александр насупился и желчно подумал, что многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли в действительности скрыты за этим гладким высоким лбом и маской невинности.
Всю дорогу Александр молчал, держась чуть-чуть на расстоянии, тут же отстранялся, когда автобус встряхивало на ухабах и их прижимало друг к другу. Саша отвернулась к окну и от нечего делать принялась разглядывать улицу. Вдоль проезжей части передвигалась оживленная процессия. Свора уличных собак цепочкой пристроилась к независимо ковыляющей коротконогой суке. Неопрятно рыжей масти, невнятная помесь таксы, овчарки и боксера, сука гордо тащила свое неладное, крепкое тело. Разномастные кобели, среди которых возвышался тощий серый бездомный дог, возбужденно обнюхивали ее, приседая от восторга на задние лапы, ластились, одновременно не спуская ожесточенного взгляда с соперников. Рослый пес больно укусил лысое плечо ближайшего соперника. Завязалась драка. Часть собак осталась участвовать в потасовке, однако наиболее сообразительные бросились преследовать «даму». Сука оглянулась, и Саше показалось, что она самодовольно улыбнулась. «Как у них все просто», — с непонятным сожалением подумала Саша.
Иванов кашлянул, Саша повернулась к нему, но он сосредоточенно смотрел прямо перед собой и, казалось, не заметил обращенного к нему взгляда. Когда Саша снова повернулась к окну, собак уже не было видно. По улице, шатаясь и распахнув пальто, шел нетрезвый мужик, лицо его выражало крайнюю степень приветливости. Он хитро улыбался в небо, делал многозначительные знаки в сторону прохожих, неуклюже вертел в пальцах невидимый плотный мячик, затем ронял его на мостовую и сосредоточенно вглядывался себе под ноги, словно пытаясь его найти.
— Приехали, — незнакомым высоким голосом сказал Александр.
Выходя из автобуса, он учтиво подал Саше руку. Не ожидавшая подобной предупредительности девушка с благодарностью на нее оперлась. Но к несчастью, небольшой Сашин вес оказался чрезмерным для хрупкого Иванова, и вместо проявления манер получился один казус. Кавалер крякнул, напрягши шею и сжав зубы, уши его залила краска смущения. Саша испуганно отдернула руку
В дверях серого дома Иванов пропустил Сашу вперед, и несколько лестничных маршей она не могла отделаться от ощущения, что взгляд инженера прочно прикован к ее крестцу. Этаже на третьем Саша не выдержала и легко взбежала на пятый этаж, Иванов принял было игру, но быстро отстал. Напряжение в крестце исчезло.
Пожилая женщина, открывшая дверь квартиры Ивановых, на Бабу-ягу или какое иное страшилище не походила совершенно. Белый кружевной воротник достойно оттенял строгость платья. На несколько увядшем, тщательно припудренном лице выделялись высоко нарисованные брови и учтиво поджатые губки, над верхней игриво темнела большая родинка.
— Мама, — чуть задыхаясь, то ли от волнения, то ли от пробежки по лестнице, проговорил инженер, — это Александра.
Дама кивнула ухоженной головой и протянула наманикюренные руки за Сашиным пальто.
— Проходите, чувствуйте себя как дома… Меня зовут Евгения Мартыновна. Я — мама, — тут она с любовью и нежным упреком посмотрела на сына, — этого юноши, который ни словом не обмолвился, что к нам придут гости.
Саша на всякий случай перехватила пальто в другую руку и вопросительно посмотрела на спутника. Александр покраснел, на переносице у него созрела крупная капля пота и медленно, но решительно поползла вниз. Мать молниеносным движением выхватила надушенный платок и протянула своему оплошавшему «мальчику». Тот нахмурился, но платок взял. Наступило неловкое молчание. Саша взялась за ручку двери.
— Ну что ж вы стоите в дверях, — неожиданно всплеснула руками мать и решительно подтолкнула сына к гостье, — помоги девушке раздеться, а я займусь столом. Не обессудьте, — безупречно поставленным голосом добавила хозяйка, снова обращаясь к Саше, — у нас по-простому…
Поэт оживленно блеснул глазами и заковылял на кухню. Сбитая с толку, Саша пошла за ним.
Вечер прошел неожиданно мило. Умение, с которым Евгения Мартыновна дирижировала событиями, не могло не восхищать. Словно сами собой возникли стол, покрытый белой скатертью, салаты, хрустальные фужеры и пенистое шампанское. Слегка осоловевший Иванов меланхолично терзал гитарные струны. Его напряженная фигура вызывала странную ассоциацию. Поэт напоминал кукушонка, по ошибке подселенного в орлиное гнездо. Ни статью, ни темпераментом прожорливый птенец не походил на родительницу, и видно было, что все ее попытки заставить «отщепенца» вести себя как подобает терпят неудачу. Он многообещающе разевал рог, но вместо гордого клекота оттуда вырывался тоскливый мерный звук, способный усыпить самую ненасытную жажду жизни. Мать требовала от него свершений, но страшилась вытолкнуть из гнезда, предвидя неизбежное падение не приспособленного к жизни существа. Она тенью скользила над плечом взрослой птицы, не сознавая, что подкидыш достиг своего максимального размера и никакие дополнительные усилия не заставят его превратиться в особу царских кровей.
Глава 6
Весна началась для Саши с одного ясного утра, когда в распахнутые окна прорвалось кипучее солнце. Сонная зимняя грязь, отмытая со стекол, уместилась в двух ведрах воды. Саша встала на нагретый солнечными лучами крашеный подоконник и еще раз прошлась по окнам чистой ветошью. Сквозь прозрачные стекла виднелось ослепительно яркое ликующе синее небо. Внизу парила черная оттаявшая земля, разбавленная лоскутками сухого серого асфальта. Бетон, тусклый и безжизненный зимой, ожил под лучами весеннего солнышка, то там, то здесь вспыхивали яркие искорки. Саша улыбнулась. Похоже, лучи небесного светила обладали магическим свойством самые обычные вещи превращать в настоящее чудо!