Победа на Янусе (сборник)
Шрифт:
— Скорее всего, мы увидим весьма впечатляющую помесь жабы с ящерицей с еще какими-нибудь жуткими характерными чертами, примерно что-нибудь в этом роде. Но это так, общее описание, — ухмыльнулся Торвальд. — Во всяком случае, ничего красивого ты не увидишь, поскольку дальние предки трогов наверняка относились к какому-либо виду насекомых. Если эта тварь будет выслеживать нас, в чем я ни на секунду не сомневаюсь, нам надо принимать меры. Пока у нас есть преимущество, их ищейки не способны вести поиски на своих чертовых тарелках, а сами жуки никогда не отличались любовью к ходьбе. Так что нам не придется ожидать быстрой охоты. Если их ищейки забредут в труднопроходимую местность, то мы можем попытаться устроить им засаду. — Шенн заметил, как сдвинулись брови его спутника. —
Шенн поежился. Он уже наслышался страшных историй о разрывных снарядах трогов.
— Потому что они не смогут притащить сюда это оружие, — продолжал Торвальд таким тоном, словно они обсуждали какие-то отвлеченные материи, а не вопрос о собственной жизни и смерти. — Для этого им понадобится лететь на одном из своих основных кораблей. А они не решатся опустить корабль слишком близко к земле. Наш самый опасный участок пути мы должны будем преодолеть завтра сразу после рассвета, если течение нам позволит добраться туда вовремя. Это совершенно ровная пустыня с одной стороны гор. Стоит им послать туда тарелку, и они увидят нас, как на ладошке…
— А что, если нам сейчас спрятаться и продолжать путь только по ночам? — предложил Шенн.
— В обычных условиях я бы согласился. Но сейчас нас поджимает время, поэтому я говорю — «нет». Если мы продолжим путь без остановки, то сможем добраться до подножия гор примерно через сорок часов, возможно, и меньше. И мы должны все время оставаться на реке. Идти такое гигантское расстояние пешком без хороших запасов провианта — просто глупо.
Два дня. Возможно, с целой сворой трогов-ищеек за спиной и их летательными аппаратами в небе. Пустыня… Шенн погладил росомах. Да, безусловно, перспектива не кажется такой уж простой, как в ту ночь, когда Торвальд планировал их побег. Но тогда офицер просто исключил несколько моментов, которые счел нереальными. А мог ли он упустить что-нибудь важное? Шенну захотелось спросить его об этом, но почему-то он промолчал.
Спустя некоторое время его потянуло в сон, голова упала на колени. Вскоре он проснулся; он словно вырвался из сна наяву, сна настолько четкого, что он глубоко запечатлелся в его мозгу. Шенн был настолько ошеломлен, что долго и неподвижно смотрел в линию берега, полуосвещенную ранним рассветом.
Кроме этой полоски земли и буйной растительности, мимо которой проплывал их плот, он увидел в небе огромный совершенно голый череп — череп, странные очертания которого явно не принадлежали человеку. Из пустых глазниц то вылетали, то возвращались обратно какие-то летающие предметы, в то время как резко выступающая вперед нижняя челюсть словно поглощалась водой. Цвет черепа был ярко-красный, даже точнее — пурпурный. Шенн снова прищурился, вглядываясь в линию берега, мысленно восстанавливая в уме этот призрачный череп, глазницы, напоминающие пещеры, носовое отверстие, челюсть с зубами как у ядовитой змеи. Этот череп был горой или гора была черепом — это так важно для него, черт возьми! В конце концов, он должен осознать, что перед ним!
Он медленно пошевелился; его ноги и руки застыли, но не от холода. Росомахи потерлись об его бока. Торвальд безмятежно спал, свернувшись на плоту и по-прежнему сжимая в руке палку-весло. Планшет с картами висел на веревке на его шее; Торвальд прижимал этот тонкий планшет, смахивающий больше на конверт, под мышкой к телу, словно для большей безопасности. Шенн заметил на нем запечатанную пломбу с эмблемой изыскателей, которую для прочности крепко придавили пальцем.
Во сне с
Шенн машинально провел ладонью по лицу, не сомневаясь, что его вид тоже оставляет желать лучшего. Он осторожно наклонился к воде, но вода была настолько темной, что не могла стать для него зеркалом.
Плот сильно качнуло, когда Шенн поднялся на ноги, чтобы изучить местность вокруг. Он был, наверное, на треть ниже Торвальда и намного меньше его, но стоя он сумел разглядеть нечто, находящееся за возвышающимися берегами, окаймляющими речное русло. Трава на обширном лугу была высокой и густой, такой, что сквозь нее поле казалось разрезанным на несколько частей. Вся местность была бледно-лавандового цвета. Приглядевшись, Шенн заметил чуть поодаль длинные полосы обезвоженной сухой земли. Все вокруг светилось не обычным голубым светом, а мертвенно-бледным, а полосы земли казались в этом свете серыми; кустарник же по краям берега был редким и очень низким. Должно быть, они достигли пустыни, о которой упоминал Торвальд.
Шенн посмотрел на запад, где небо освещалось сильнее, поэтому Шенн увидел на его фоне высокие темные пирамиды. Они наконец достигли самых отдаленных гор, тех, которые с другой стороны омывались морем. Шенн тщательно изучил каждую вершину и понял, что они разные по высоте.
Интересно, находился ли среди них тот страшный череп? Его не покидало убеждение, что местность, которую он видел во сне, существует на Колдуне на самом деле. Ему нужно не только определить очертания ландшафта этого дикого места, но и изучить его как следует. Но зачем? Шенн задумался над этим и вдруг ощутил сильнейший страх, возрастающий в нем с каждой секундой.
Торвальд пошевелился. Плот вновь качнуло, и росомахи грозно зарычали. Шенн сел, предупреждающе положив руку на плечо офицера. От его прикосновения Торвальд немного отодвинулся в сторону и машинально поднял руку для удара, которого Шенну удалось избежать только благодаря тому, что именно в ней офицер сжимал свой планшет.
— Успокойтесь! — резко произнес Шенн.
Торвальд заморгал. Он посмотрел вверх, но так, словно вообще не заметил своего спутника.
— Пещера Вуали… Завесы… — пробормотал он. — Утгард… — Вдруг его взгляд сосредоточился, и он сел, осматриваясь по сторонам, нахмурив брови.
— Мы в пустыне, — пояснил Шенн.
Торвальд встал, его тотчас же качнуло немного в сторону. Он пристально всматривался в выцветшее бесконечно широкое пространство, расстилающееся впереди от реки. Затем посмотрел на горы; присел на корточки и нащупал самодельный замок на планшете с картами.
Росомахи забеспокоились сильнее, хотя по-прежнему смирно сидели на плоту. Они приветствовали Шенна, громко заскулив. Шенн с Торвальдом утолили голод горстями концентратов из походного рациона. Но эти сухие таблетки не годились для животных. Шенн изучил местность более придирчивым взглядом, нежели неделю назад. Там, впереди, не на кого было охотиться, однако оставался берег реки.
— Нам надо накормить Тагги и Тоги, — нарушил он тишину утра. — Если мы это не сделаем, они бросятся в воду и уплывут куда глаза глядят.
Торвальд перевел взгляд с Шенна на животных; затем посмотрел на тонкую кожу планшета с картами, и снова Шенн заметил, что офицер смотрит словно с какого-то расстояния. Его глаза разглядывали теперь ни Шенна, ни животных, а негостеприимный берег.
— Как ты собираешься их накормить? — осведомился он. — У тебя есть какая-нибудь идея?..
— В горной реке водится рыба, — ответил Шенн, вспоминая об инциденте, происшедшем несколькими днями раньше. — В скалах, где есть ручьи, тоже можно обнаружить рыбу. Она часто находит там себе убежище. Заодно мы могли бы и изучить местность.