Победа на Янусе
Шрифт:
Айяр нырнул, пламя луча с шипением хлестнуло из флайера. Только бы ветер не отнес соленый дым в сторону! Флайер приземлился. Айяр обогнул скалу, присел в тени. Боль пронизала плечо, он чуть не вскрикнул – было досадно: совсем забыл о давизе. И тут же устыдился, что ему не хватило выдержки: с флайера могли заметить его возню.
– Эй… Прикрой меня!
Как странно звучали слова на бейсике – словно иностранный язык. Айяр втиснулся между скалами. Вверху вился дым. Пилотов было двое: один оставался в кабине, другой со странным простодушием шагнул к роботу, тронул его сгорбленное плечо. Вдруг закашлялся, замотал головой, отгоняя дым. С сердитым
– Еще один робот, – выкрикнул он. – Крепко, черт, застрял…
Пилот повернулся к флайеру, но, сделав несколько шагов, грузно сел на землю.
– Рейшен! – окликнули его из флайера. Он пополз было на зов, но упал, уткнувшись лицом в землю, и затих.
– Рейшен!
Айяр увидел, как высунулась рука с бластером. Хватит ли дыма на второго, в кабине? Скорчившись, инопланетник вылез из флайера, огляделся и с подозрением посмотрел на кустарник, окутанный дымом. Схватив приятеля за куртку, он попробовал втащить его внутрь машины, но Рейшен был тяжел, к тому же второй не хотел выпускать из руки бластер. Он с отчаяньем тянул на себя обессилевшего товарища. Ветер переменился, и дым пошел на него. Человек закашлялся, бросился к двери и свалился у входа.
Айяр тоненько свистнул. Как долго будет действовать их средство, можно было только гадать. Закрыв нос и рот мокрым рукавом, он побежал к флайеру. Чувствовался лишь запах тлеющего кустарника – похоже, кора уже прогорела. Преодолевая омерзение к механизмам, Айяр принудил себя забраться внутрь. Ком он обнаружил быстро, тот был встроен в панель управления. Если бы Джервис мог превозмочь отвращение к флайеру, стоило бы воспользоваться передатчиком хотя бы для одного сообщения. Впрочем, у людей могли быть и переносные рации.
Тело дрожало, как в лихорадке, и оттого он ощущал себя куда хуже, нежели от укуса
давиза. Айяр взял себя в руки. Дрожащими пальцами он нащупал на запястье пилота, лежавшего около входа, передатчик. Застежка не хотела поддаваться, но все-таки он ее расстегнул и взял диск вызова. Айяр едва мог вытерпеть прикосновение к ладони этого крошечного металлического кружка и еще теплого от человеческой руки браслета. Казалось, он держит невообразимую мерзость.
Ифт бросился к берегу, огибая еще окутанные редеющим дымом кусты. Рацию он уронил на камень и, почуяв рвотные спазмы, отскочил в сторону. В дрожи, в холодном поту он вернулся, увидев лишь Джервиса и Иллиль Джервис, с выступившей на голове испариной, изучал передатчик.
– А где же?… – прохрипел Айяр.
Иллиль мотнула головой:
– Отправляют этих обратно, в порт. Райзек включит на панели программу возврата. Пусть летят и прихватят с собой ложного ифта.
– Зачем?…
– Джервис говорит, пусть они вернутся невредимыми, это докажет, что мы не строим козней. Тогда в космопорте скорее поверят и нашему сообщению, если, разумеется, получат его.
Флайер взмыл вверх, направляясь к порту, а Райзек и Килмарк, пошатываясь, подошли к ним. Райзек рухнул наземь, закрыв глаза. Он хрипло дышал. Влезть в кабину и разобраться, как включить возврат – это требовало непомерной силы воли, которой от него трудно было и ожидать. И почему перерождение затронуло их чувства, принесло столь непереносимое отвращение к тем, кто некогда был с ними одной плоти, одной крови? Джервис полагал, что это мера безопасности, которую предусмотрели мастера-биологи,
– Ты думаешь, это удастся? – спросила Иллиль.
– Не знаю… Мы можем хотя бы попытаться. – Джервис выглядел усталым, совершенно измотанным. Возле добычи Айяра он оставался ценой невероятного усилия. Крышка прибора была снята, но Джервис, вместо того чтобы сказать самое необходимое в крошечный микрофон, выстукивал двумя палочками над самой рацией какой-то диковинный ритмический рисунок. Иногда он прерывался, что-то мучительно вспоминал, глядя вверх, затем снова стучал, то неуверенно, то весьма настойчиво. В одну из пауз его прервал тонкий, но требовательный, с металлическими нотками голос из кома:
– Уокерс! Что ты там вытворяешь?
Джервис повторил сообщение, чуть помедленней.
– Да в чем же дело, Уокерс!
Наступило глухое молчание, лишь Джервис выстукивал код, который некогда знал лучше собственного имени. Пит Сейшенс… И как давно это было! Перворазведчик Пит Сейшенс тогда еще не был ифтом Джервисом.
– Они должны все это записать, – предположил Килмарк, – и расшифровать…
– Если сумеют, – добавил, едва шевеля губами, Райзек. Ритм стал медленнее. Казалось, чем больше Джервис напрягает память, тем труднее ему вспоминать. Наконец он повернулся, усталый и угрюмый.
– Я сделал что мог. Попытаюсь еще разок. Пожалуй, вышло не так уж скверно.
Он опять взялся за палочки, но из кома вылетел все тот же металлический голос:
– Эй, кем бы вы ни были – мы засекли вас! Райзек глянул вверх, словно флайер-разведчик уже спускался к ним.
– Зачем они предупреждают? – не понял Айяр.
– Быть может, потому, что Джервис не совсем плохо сделал свое дело? – ответила Иллиль. – Быть может, они поняли код. Ну что, будем ждать встречи?
Джервис помотал головой.
– Нет…, не стоит. Пока не разузнаем побольше. Но… – намочив палочку и окунув ее в пепел уже совсем зачахшего костра, он начал писать на камне около рации какие-то знаки, в которых был скрытый смысл. Джервис предполагал, что их расшифровка потребует от людей немало труда и времени.
Они направились к югу. У Айяра уже не осталось той силы, что была дарована соком Ифтсайги. Иногда кружилась голова, и ему казалось, что долго держать темп, который задал Килмарк, он не сможет. Впереди должно быть море, хотя Пустоши справа все еще не было видно конца. Неужели там что-то шевелилось, уж не мерещилось ли это им? В маленькой рощице ифты решили передохнуть. Айяр лег на прошлогодние сухие листья и вдыхал лесную свежесть, не решаясь закрыть глаза. Сон был так близок, веки наливались тяжестью, тело обмякло…
– Они придут проверить? – спросила Иллиль.
– Не знаю, – мрачно проговорил Джервис. – Нет никаких сомнений, что нас заметили. Быть может, они поверили коду, ведь иначе напали бы без предупреждения. Скоро вернется флайер с невредимым экипажем и роботом. Они должны воспринять это, как доказательство нашей благожелательности. И потом они прочтут мои письмена около кома. Символы, известные разведчикам, и за столетия не могут сильно перемениться. К тому же они могут сделать запрос на другую планету о некоем Пите Сейшенсе.