Победа над последним врагом. Случаи воскресения из мертвых
Шрифт:
Когда пришел священник, то она при всем собрании народа сказала: «Не ужасайтесь меня. Милосердием Божиим и ходатайством Пречистой Его Матери возвращена душа моя для покаяния. Едва разлучилась душа моя с телом, как в ту же минуту темные духи окружили ее и готовились совлечь в ад, говоря, что она достойна этого за то, что по ложной стыдливости не открывала тайного греха своего, в юности ею соделанного. В столь лютую минуту предстала скорая Помощница Пресвятая Владычица наша и, как утренняя звезда или как молния, мгновенно разогнала тьму злых духов и, приказав мне исповедать грех мой пред духовным отцом, повелела душе моей возвратиться в тело. Итак, теперь как пред тобою, отец святой, так и перед всеми исповедую грех мой: хотя я в продолжение жизни и была благочестива, но грех, который лежал на совести моей и который я от малодушия стыдилась исповедовать духовным отцам, низвел бы меня во ад,
Сказав это, она исповедала грех свой и потом, приклонив голову свою на плечо дочери, перенеслась в вечную и блаженную жизнь.
(«Тайны загробного мира». Сост. архимандрит Пантелеймон. М., 1996 г.).
Обмиравшая
(Рассказ священника)
Я расскажу об одной труженице, Пелагии, жившей лет шестьдесят тому назад в деревне Шипиловка, Костромского уезда. Эта крестьянка жила в одном доме с двумя невестками, мужья которых большую часть года находились в отлучке для заработков. Домик у них был маленький и небогатый: кроме одной тесной избы, в которой они помещались, на дворе имелся еще хлев для домашнего скота. Пелагия сначала жила с детьми в одной комнате; но потом, для тайных ночных подвигов молитвы и богомыслия, стала уходить в сени, где и проводила целые ночи, ложась спать только перед рассветом. Наконец, чтобы скрыть свои подвиги от людских взоров, она решила навсегда остаться в той душной избе, и только изредка ночевала с нею одна любимая ее невестка. Она не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме этой невестки, видел ее молитву. И, между тем как последняя сидела в этой избе и занималась рукоделием, Пелагия уходила в сени и молилась.
Пища ее была самая грубая; она даже придумала для себя особенную пишу: густо разбалтывала ржаную муку и это сырое тесто употребляла вместо хлеба, да и то крайне мало, другую же пишу принимала очень редко. Днем она по обыкновению пряла лен и заработанные деньги разделяла на две части: одну часть отдавала в церковь, а другую – бедным, притом так, что подходила ночью к дому бедного и тихо клала свое подаяние на окно, немного открыв его, или бросала деньгами в нищего.
В одну ночь труженица, по своему обыкновению, молилась в сенях, а сноха спала в избе. Перед утром сноха пробудилась и увидела, что свекровь ее стоит на коленях в молитвенном положении. Постояв несколько минут в страхе и смущении, она сказала ей: «Матушка, а матушка!». Но ответа не было: матушка была уже холодна. Тут пришла для домашней работы и другая сноха. Видя, что свекровь их умерла, они одели усопшую и положили ее на стол; а на третий день положили в гроб и собирались уже везти ее в церковь, как вдруг лицо ее ожило, она открыла глаза, откинула руку и перекрестилась. Семейство испугалось и бросилось в печной угол. Спустя несколько времени ожившая сказала тихим голосом: «Дети!.. Не бойтесь, я жива», а потом поднялась, села и при помощи семейства встала из гроба. «Успокойтесь, дети, – снова сказала она. – Вы испугались, почитая меня мертвой? Нет, мне назначено еще немного пожить. Бог по благости Своей желает спасения всякому и, таинственными судьбами руководя нас к блаженству, так все устрояет, чтобы и самая смерть, и возвращение к жизни служили многим на пользу!».
Что было с ней, когда считали ее умершей, об этом она почти ничего не говорила, только со слезами увещевала своих детей жить благочестиво и удаляться от всякого греха, утверждая, что великое блаженство ожидает праведных на небе и страшные мучения – нечестивых в аду! После этого она продолжала еще труженическую жизнь свою шесть недель, умиленно устремляя мысленный взор свой в страну небесного отечества, и наконец переселилась в небесные кровы.
{Новгородский П. «Райские цветы с Русской земли». М., 1891 г.; «Тайны загробного мира». Сост. архимандрит Пантелеймон. М., 1996 г.).
Чудеса святителя Иоасафа
Ваше Высокопреподобие,
отец архимандрит Евгений!
Честь имею довести до Вашего сведения о чудесном восстановлении здоровья моего сына по молитвам святителя Иоасафа, почивающего мощами в Свято-Троицком монастыре г. Белгорода. Желательно было бы, чтобы это восстановление здоровья признано было чудесным и со стороны Вашей, и со стороны других, читающих это письмо; в противном случае оно не может быть помещенным в ряду чудес, совершенных по молитвам святителя Иоасафа. Это было так: 1881 г. августа 29 дня родился у меня первый сын, который был назван во святом крещении Александром; через месяц после рождения его навестил незваный
рыдающую и плачущую няньку, а затем уже увидел сына с полузакрытыми, тусклыми и недвижными глазами; взял его за руки, и они мне сказали, что в них жизнь прекратилась: они были холодны и неудобны для поднятия от груди: исхудалость всего организма была так поразительна, что и высказать трудно. После этого я заплакал и, находясь в слезах, мысленно обратился за помощью к местному угоднику Божию – святителю Иоасафу с следующими словами: «Преосвященнейший Иоасафе, за истинную православную веру твою и добрые дела прославил тебя Господь нетлением твоих мощей, дай и нам иметь возможность прославить тебя и вместе с тобой и Бога, дивного во святых Своих, – сделай так, чтобы сын мой умирающий ожил (при этом я дал обещание съездить на поклонение мощам с ним и его матерью и сестрой),» – но не успел сказать так, окончить свои молитвы, как сын открыл глаза и в ту же минуту начал показывать их движения, а затем и улыбку; часа через два он стал нам казаться худеньким, но не умирающим, а кашель его с этого дня совершенно прекратился. В мае месяце текущего 1881 года обещание свое я исполнил. Отцу Вениамину, казначею монастыря, заявил о чудесном восстановлении здоровья своего сына и в то же время высказал свое желание о том, чтобы это чудесное восстановление здоровья записано было в книгу чудес, совершенных по молитвам преосвященнейшего Иоасафа, но он посоветовал мне сообщить об этом письменно, на что я и согласился.
Родитель мой покойный рассказывал о среднем моем брате, который ныне священствует в Грайворонском уезде, селе Крюково, Иоасафе. Он родился, по словам покойного родителя, мертвым. Отцу жаль было видеть его таковым; он обратился к Богу с такими словами: «Господи, за что лишил Ты меня счастья видеть сына живым и чем я прегрешил, что через меня он теперь не удостоится Царствия Небесного?!». После этого стал читать акафисты: Сыну Божию и Его Матери, Царице Небесной – и во время чтения акафиста Божией Матери мысленно обратился с просьбой о даровании жизни к преподобному Иоасафу и к своей просьбе прибавил, что если он оживет, то назовет его Иоасафом, и тот тотчас же вскрикнул; затем приглашен был священник, совершилось Таинство Крещения, и в нем младенец получил имя Иоасаф.
О написанном в этом письме свидетельствую, что оно написано так, как совершилось, по чистой христианской совести, и утверждаю подписью с приложением церковной печати.
1881 года, декабря 17 дня. Курской губернии Тимского уезда, села Суволожьего, священник Иоанн Феофилов.
(«Белгородский чудотворец». Житие, творения, чудеса и прославление святителя Иоасафа, епископа Белгородского. М., 1997 г.).
Отец Иоанн Кронштадтский воскрешает умерших
Жена О-ва, вполне здоровая и видная женщина, уже имевшая троих или четверых детей, была еще раз беременна и готовилась стать матерью следующего ребенка. И вдруг что-то случилось.
Женщина почувствовала себя скверно, температура поднялась до сорока, полнейшее бессилие и незнакомые ей дотоле боли нестерпимо мучили ее в течение уже многих дней.
Были вызваны, разумеется, лучшие врачи и акушерские светила Москвы, в коих, как известно, никогда не было недостатка в городе пироговских клиник. Также послали в Кронштадт телеграмму отцу Иоанну…
Вечером того же дня из Кронштадта пришла краткая депеша: «Выезжаю курьерским, молюсь Господу. Иоанн Сергиев».
Отец Иоанн Кронштадтский уже и раньше хорошо знал семью О-вых и бывал у них в доме во время своих проездов через Москву. И, вызванный телеграммой, он уже на другой день, около полудня вошел в квартиру О-вых на Мясницкой, в которой к этому времени собралась целая толпа родственников и знакомых, покорно и благоговейно ждавших в большой гостиной, смежной с комнатой, где лежала больная.