Победа под водой
Шрифт:
Не имея возможности предпринять что-либо для своего спасения, подводники "S-38" ждали чуда, которое помогло бы им вырваться из этой западни. Через неравные промежутки времени над ними проходили небольшие суда. Потом прошел более крупный корабль, едва не задев боевую рубку.
На лодке были остановлены все механизмы. Переговаривались только шепотом. Все разулись и ходили по лодке босыми, чтобы не производить никакого шума. Боялись чихнуть или кашлянуть. Из-за небольшой течи в сальнике кормового торпедного аппарата в трюмах отсека гребных электродвигателей скопилась вода. Откачивать ее не рисковали. На подводных лодках типа "S" клапаны вентиляции были пневматическими, а не гидравлическими. Из-за недостаточной герметичности воздушной магистрали в помещения лодки попадал воздух, постепенно повышая в них давление.
После выключения механизмов температура в отсеках понизилась до 27°, но по мере расходования кислорода процентное содержание двуокиси углерода быстро повышалось. Эти неотвратимые химические процессы в сочетании с повысившимся давлением оказывали на людей гнетущее действие. На лодке был небольшой запас специальной извести для поглощения двуокиси углерода в крайних случаях и некоторое количество кислорода в баллонах для использования при чрезвычайных обстоятельствах, однако пока лучшим выходом было бездействие. Следовало двигаться как можно меньше, просто неподвижно лежать и ждать, чтобы свести к минимуму деятельность организма. Японские эсминцы продолжали поиск, прослушивая эхолотами толщу воды иногда вдалеке от лодки, иногда подходя к ней ближе.
Солнце опустилось за горизонт. Луна взошла рано. К этому времени писк японских эхолотов прекратился. Когда ушел последний эсминец, "S-38" медленно отошла мористее, стараясь производить как можно меньше шума. К 21.00 она перешла в отдаленный район залива в его западной части, около островов Хандред, где движения судов не наблюдалось. В 23.00 Чэппл решил, что ок может рискнуть всплыть на поверхность.
– Открыть рубочный люк!
Старшина рулевых сразу же повернул кремальерный затвор, и крышка люка под действием избыточного внутреннего давления подскочила вверх, как на пружинах. К счастью, и старшина, и находившийся около него командир крепко держались за трап, иначе порыв воздуха прихватил бы их с собой, и они полетели бы за борт. Вертикальный воздушный поток в одном мощном порыве израсходовал всю свою энергию, и давление внутри "S-38" сравнялось с атмосферным. Чэппл поднялся на мостик и с тревогой стал всматриваться в темноту.
Когда Чэппл убедился, что вокруг ничего нет, он приказал начать зарядку почти полностью разряженной аккумуляторной батареи. Около 02.00 неподалеку от них несколько раз прошел моторный катер, и Чэппл прекратил зарядку, чтобы не был слышен шум работающих дизелей. Затем лодка дала ход и подошла еще ближе к островам Хандред. На расстоянии около мили от берега Чэппл встал на якорь на глубине 35 метров.
К рассвету батарея была заряжена не полностью, а запасы сжатого воздуха не восстановлены. Кроме того, экипаж лодки очень устал. Поэтому Чэппл решил, что лучше погрузиться, не снимаясь с якоря, и переждать на глубине, чем идти на риск нового боя, к которому "S-38" не была готова. Лодка оставалась на грунте весь день. Вскоре после захода солнца "S-38" всплыла и возобновила зарядку батарей. Через некоторое время снова появился патрульный корабль, и "S-38" пришлось срочно погрузиться. Только к 05.00 батареи были наконец полностью заряжены, а баллоны сжатого воздуха заполнены.
Около 05.00 "S-38" перешла в среднюю часть залива, чтобы еще раз попытаться найти цель для атаки. Противник, несомненно, был обеспокоен появлением в заливе американской подводной лодки, однако в этот момент в поле зрения перископа был виден только один эсминец, причем на большом расстоянии. Зато на горизонте появились шесть транспортов, державших курс на гавань, и Чэппл устремился им навстречу.
На лодке осталось пять торпед: четыре в торпедных аппаратах и одна запасная на стеллаже. Командир снова ненадолго поднял перископ, осмотрел цель и взял курс прямо на нее. Кораблей охранения вблизи не было. Вдруг неожиданно вблизи борта лодки раздался сильный взрыв. "S-38" погрузилась на 30 метров и уменьшила скорость хода, чтобы не создавать шума. Бомбы, вероятно, сбросил японский самолет, обнаруживший поднятый перископ. Так или иначе, но патрульные корабли противника, не теряя времени, приступили к поиску, чтобы установить контакт с лодкой, и им не потребовалось много времени на это.
Тщательный осмотр показал, что взрыв не причинил лодке фактически никакого вреда. Лишь в центральном
Вскоре после всплытия Чэппл приказал провентилировать все помещения корабля. Чтобы на случай тревоги иметь как можно меньше открытых клапанов и горловин, аккумуляторные батареи вентилировались через дизельный отсек. Как только этот приказ стали выполнять, произошел взрыв в кормовой аккумуляторной группе{6}.
Когда Чэппл спустился с мостика в центральный пост, он увидел там двух сильно обгоревших матросов, которые выбрались из кормового аккумуляторного отсека. Быстро проверив личный состав, командир установил, что главный старшина-моторист Харбин находился в аварийном отсеке. На подводных лодках типа "S" батарея покрывалась плохо подогнанным деревянным настилом, на который, в свою очередь, накладывалась резина, а затем брезентовый чехол, закреплявшийся зажимами. Это и являлось рабочей палубой кормового аккумуляторного отсека, в котором находились камбуз, столовая для экипажа, две офицерские каюты, главный распределительный щит электроэнергии. Этот отсек использовался также для размещения некоторых вспомогательных механизмов. В результате взрыва палуба в отсеке превратилась в беспорядочное нагромождение обломков настила, кусков брезента, резины и разбитых механизмов.
Заглянув через приоткрытую дверь в кормовой аккумуляторный отсек, Чэппл ничего не увидел. В отсеке было полно дыма. Если в Харбине еще теплилась жизнь, его необходимо было вытащить оттуда, чтобы он не задохнулся. Чэппл повернулся к стоявшему рядом с ним старшине-электрику Баку и решительно сказал:
– Пошли!
Следом за Чэпплом двинулся Бак.
Они шли на ощупь по проходу между переборками офицерских кают. Путь этот был им знаком настолько, что они могли пройти по нему даже с закрытыми глазами. И все же идти было очень трудно. Обломки деревянного настила были нагромождены подобно паковому льду, а под ними находились оголенные соединительные клеммы под напряжением; неосторожно ступив, можно было попасть ногой или на клеммы, или в электролит. Дышать было трудно: воздух в отсеке смешался с дымом от горящей резины. Кроме всего прочего, и Чэппл, и Бак понимали, что взрыв может повториться: на вспученном палубном покрытии плясали голубые огоньки горящего водорода. И все же, несмотря ни на что, они нашли Харбина и перетащили его, правда с большим трудом, из аккумуляторного отсека в центральный пост.
Вентиляция со временем очистила воздух от дыма, и на лодке постепенно восстановили порядок. Из Манилы получили радиограмму. Когда её расшифровали, Чэппл узнал, что ему приказано выйти из залива Лингаен и вернуться в Манильскую бухту. Это распоряжение его устраивало. И хотя у него еще оставалось пять торпед, он мог рассчитывать только на половинную мощность аккумуляторной батареи. На борту лодки было трое тяжелораненых. У Харбина обнаружили перелом позвоночника. Во время очередной посадки на мель получил повреждения один из винтов. Каждый раз, как только лодка начинала двигаться, над нею появлялись японские корабли. Чэппл погрузился и взял курс на север, к выходу из залива.
На курсе лодки, впереди, вели поиск два японских эсминца. "S-38" снова пришлось уйти на глубину. Эсминцы прошли над лодкой курсом на восток. Затем, в 04.00, шум винтов лодки уловил более внимательный патрульный корабль противника. Глухие удары лопастей его винтов послышались прямо над головами подводников. Затем противник сбросил совсем близко серию из трех глубинных бомб. "S-38" продолжала идти на север. Обогнуть рифы вряд ли было возможно, поэтому Чэппл решил попытать счастья и проскочить где-нибудь между ними.