Победа века

Коллектив авторов

Только стали подходить к дому, обратили внимание: за ними идет унтер-офицер. Не догоняет и не отстает. Теперь руки-ноги дрожали не от усталости, но и от страха. Что делать? Как выстрел сзади хлопнула калитка. Девушки в сени, а за спиной голос:

— Мамка! Нам квартира!

— Нету квартиры! Нету! Жандармы живут! — затараторила с порога хозяйка.

Потом, когда наконец оправились от страха, Мария принялась развязывать мешки. Пристально глядя на Лукерьевну, она медленно проговорила:

— Вы ведь были красивой…

— Ты-то почем знаешь?

— Нам показывали вашу фотографию в

Москве. Оттуда к вам и послали. Велели помочь, коль нуждаетесь в чем. А вы покажете, где спрятать радиостанцию. В общем, сами понимаете.

Лукерьевна была хозяйкой явочной квартиры.

Рацию спрятали в камышовом настиле чердака, куда попасть можно было из сарайчика по приставной лесенке. Обычно в 14 часов, как только начинался сеанс радисвязи, дочь хозяйки, Талка, убирала ее и играла во дворе с собакой.

12 ноября 1942 года дали первую радиограмму: «Добрались благополучно», а 8 марта, сразу после взятия городка 57-й стрелковой дивизией, отстучали последнюю: «Ждем вас». Между этими телеграммами было более двухсот сообщений.

О принимаемых нашим командованием мерах по их радиодепешам иногда они узнавали в тот же день. Однажды отправили донесение о прибывшем на вокзал составе с танками, а через несколько часов слушали, как бомбили его налетевшие самолеты.

В конце декабря девушек поздравили с представлением их к правительственной награде. Какой? Это оставалось неизвестным.

Ничего не сказала о ней и встреченная ими связная Галина Дейнека. Той памятной зимой на явочной квартире ее встречала Анна Калачева. Поглядывая из окна на улицу, гостья взялась самостоятельно определить вторую радистку. И не ошиблась. «Вон, — говорит, — идет Саша. Одна рука прижата, другой размахивает. Голову держит внаклон, будто под ноги смотрит. Точь-в-точь, как описывал ее походку наш батя, майор Липатов». Тот провожал их в тыл врага.

Встречал другой майор — Д. И. Хорошевский. После вручения им орденов Красного Знамени он еще раз поздравил своих помощниц и строго предупредил: «Нигде никогда не фотографироваться до самой победы. Такая уж у нас профессия».

В. Козлов

Радирует Верный. П. Усынин

Ночной полет над морем, в Крым, в глубокий тыл врага. Наизусть Шура вызубрила задание:

«Добывать сведения о противнике, деморализовать его тыл, устраивать взрывы на железных и шоссейных дорогах в районах Джанкой — Симферополь и Джанкой — Керчь».

Темной ночью в сентябре 1943 года неподалеку от крымской деревни Тубенкой в кукурузном поле приземлились девять парашютистов, среди них одна девушка. По условному сигналу руководителя группы Верного все собрались вместе, зарыли в землю парашюты и пошли искать парашюты с грузами — продовольствием, взрывчаткой и комплектом питания для радиостанции. Эти грузы нашли в лощине уже на рассвете, когда в деревне пропели петухи. Целый день пришлось просидеть в кукурузе. С наступлением темноты вышли на поиски базы. Перед этим Шура передала первое донесение о благополучном приземлении.

Только через несколько

дней разведчики нашли подходящее место для базы, назвали это местечко «сиреневым островком», потому что здесь, среди бурьяна, рос единственный куст сирени. Верный разделил разведчиков на две группы. Одну направил в район станции Сейтляр, другую — к станции Киличи. Через два дня Шура передала командованию:

«На дороге, ведущей в Джанкой, взорвано железнодорожное полотно. Поврежден паровоз, несколько вагонов с боевой техникой сошло с рельсов. Движение на линии приостановлено на 8 часов. Верный».

А вот донесение, переданное Шурой на другой день.

«На участке между Грамматиково и Киличи, вблизи моста через речушку Булганик, произведен взрыв полотна железной дороги. Выведены из строя паровоз и 14 вагонов с техникой и живой силой противника. Верный».

Прошел еще день, и Шура вручила Верному радиограмму от командования. В ней говорилось: «Поздравляем с первыми успехами. Желаем успехов в дальнейшей работе».

Донесения о взрывах следовали одно за другим. Но командование нуждалось и в сведениях о планах противника, о его намерениях. Верный послал людей в Симферополь, Феодосию, Керчь, Джанкой с заданием: с помощью местных патриотов осторожно выискивать подробные сведения.

Вскоре Шура могла сообщить в штаб:

«Симферополь минируется, население срочно эвакуируется. Базары закрыты. В городе облавы. Задержанных увозят в неизвестном направлении».

«С трех часов 15 сентября до 5 часов 16 сентября в сторону Джанкоя прошли 14 эшелонов с войсками и техникой противника, в сторону Керчи — 6 эшелонов. По шоссе на Джанкой прошли 400 крытых груженых автомашин. Скот эвакуируется на север. Охрана железных дорог усилена. Верный».

«Идет усиленная эвакуация населения из Симферополя в Николаев. Поезда на Джанкой забиты до отказа машинами. Верный».

Проводили диверсии в тылу врага и добывали сведения. Им помогали местные жители. Разведчики из группы Верного (Федор Илюхин) уже на второй неделе работы в тылу привлекли к активному участию в разведке 29 патриотов.

В этой трудной и рискованной работе отличилась и радистка Шура. В селе Тереклы-Шейх-Эли она познакомилась с Симой Кляцкой и ее мужем Алексеем. Когда стало опасно оставаться на «сиреневом острове», разведчики переселились в дом Кляцких, соорудив там укрытие. Разведчики днем прятались, а Шура, на правах родственницы, некоторое время жила открыто. Шура подружилась с Симой.

В конце сентября Верный получил приказ: во что бы то ни стало захватить «языка». В этой операции главная роль выпала на долю Симы и Шуры. Через деревню, где жили Кляцкие, часто проезжали немцы, порой останавливались ночевать. Верный решил использовать эту возможность. Непогожим осенним днем у колодца остановились две повозки. Четверо гитлеровцев решили напоить лошадей. Сима тотчас накинула на плечи коромысло с ведрами и пошла к колодцу. Вскоре Верный узнал, что среди четырех гитлеровцев — один штабной офицер.