Победитель (Лунная трилогия - 2)
Шрифт:
– Ты?
– удивленно прошептал он.- Ты?!
– Это внучка Малахуды!
– зашелестело в толпе, узнавшей девушку.- Последний отпрыск старого первосвященника!
Она тем временем стояла, глядя прямо в глаза Победителю, со связанным шерном у самых ног - и чувствовала, что под его взглядом все силы оставляют ее. Кровь отхлынула от щек, ноги ослабли и подгибались... Она напрягала все свои силы, чтобы не упасть...
Внезапно она почувствовала, что кто-то обнимает ее.
– Это моя невеста,- поддерживая ее, сказал Ерет. Девушка
дар речи.
– Неправда,- закричала она,- неправда!
И/сложив на груди руки, она заговорила быстро, как бы стараясь оправдаться от тяжкого обвинения:
– Ты не слушай его, господин, потому что это неправда! Может быть... когда-то... действительно... но теперь...
Она замолчала.
– Теперь?
– спросил Марек, удивленный всей этой сценой.
– Теперь,- ответила она, невольно понижая дрожащий гоЛОС)- теперь только ты один господин мой, Победитель, с далекой звезды пришедший, чье имя пусть будет благословенным во веки веков!
Говоря это, она опустилась на колени и коснулась лбом его ног, рассыпая на них сверкающее золото своих волос.
Тем временем шум вокруг них усиливался, стали раздаваться громкие крики. Марек, который собирался что-то сказать стоящей перед ним на коленях девушке, поднял голову и посмотрел вокруг вопросительным взглядом, не в состоянии из отдельных слов и выкриков понять, о чем идет речь.
– Господин!
– выступил вперед Элем.- Народ требует смерти Ихезаль, внучки Малахуды...
Марек почувствовал, что девушка, охваченная внезапным испугом, прижалась к его коленям.
– Что?
– спросил он.- В чем она провинилась?
Никто не отвечал. Наступила тишина, но лица всех присутствующих молча и угрожающе были обращены на золотоволосую девушку, в глазах их читалась безжалостность. Марек посмотрел на Ерета, который был родственником первосвященника и минуту назад сам назвался ее женихом. Молодой воин стоял нахмурившись, и кусал губы, но ни словом не выразил своего протеста.
– Она должна умереть,- наконец заявил Элем.
– Должна умереть!
– закричали сразу со всех сторон.
– Что вы хотите от нее? В чем она провинилась?
– повторил Марек, положив ладонь на ее золотые волосы.
– Ни в чем не провинилась,- сказал Элем,- но должна умереть. Она была наедине с шерном,- он показал на Авия,- поэтому должна умереть.
– Но это она его поймала!
– вскричал Марек.
– Да, но делая это, она была здесь наедине с ним, и поэтому должна умереть, закопанная в песке. Таков закон.
– Таков закон! Она должна умереть!-послышалось отовсюду. Победитель вспыхнул от гнева.
– Плевать мне на ваши законы! Я здесь устанавливаю законы, если вы признали меня вашим господином! Она будет жить, потому что я хочу этого!
Элем согнулся в поклоне.
– Ты можешь все, Победитель, но ты сам не захочешь того, чего мы не хотим, чтобы от нашей плоти
Ихезаль сорвалась с места.
– Я чиста!
– крикнула она с горящими глазами, повернувшись к толпе лицом.- Слышите, я чиста! Кто смеет...
Слезы сдавили ей горло и помешали говорить дальше. Она закрыла лицо и, падая вновь к ногам Марека, повторила тихим и молящим голосом:
– Я чиста... Убей меня, Победитель, но поверь, что я чиста... Марек наклонился над плачущей девушкой и, как ребенка, взял ее на руки.
– Она находится под моей защитой, слышите! заявил он.- Никто не посмеет прикоснуться к ней. Я беру на себя ответственность за нее!
Среди собравшихся послышался ропот, однако никто не посмел возразить. Обращаясь к Элему, Марек добавил:
– А передо мной за нее отвечаешь ты! Если с ее головы упадет хоть один волос, я прикажу тебя закопать живым в песок!
Он говорил это твердым, приказывающим тоном, к которому неожиданно привык за это короткое время, проведенное среди лунных жителей.
Элем молча поклонился.
– Ас шерном что прикажешь делать, господин?
– спросил он через минуту.
– Пусть пока живет. Поместите его в крепком и надежном месте. А теперь идите все отсюда и оставьте меня одного.
Площадка мгновенно опустела. Авия стащили по крутой лестнице и по приказу Элема приковали, заменив веревки цепями, в подземной сокровищнице храма, который с этих пор должен был быть местом жительства Победителя, как единственное соответствующее его росту помещение во всем городе.
На крыше остались с Мареком только Ихезаль и медлящий с уходом Ерет.
Победитель вопросительно посмотрел на него.
– Господин,- сказал юноша,- она должна была стать моей женой...
– А ты хотел ее смерти!
– Нет. Я не хотел этого. Только такой закон.
– Был.
– Тем лучше для нее, что был. Однако и сегодня ни один человек не возьмет женщину, оскверненную прикосновением шерна.
– Ты не веришь, что она чиста?
– Я хочу верить и верю, когда ты это говоришь, Победитель, спустившийся, к нашей радости, со звезд! Но если так, то я хочу попросить тебя о чем-то - я, который готов быть твоим псом и служить тебе, как ты захочешь. Не отнимай ее у меня, господин1 Я люблю ее.
Марек засмеялся своим свободным, земным смехом.
– Даже ребенком я не играл в куклы! Что бы я с ней делал? Ихезаль, до сих пор безразлично слушающая их разговор, подняла на него глаза.
В них таился какой-то вопрос, однако она ничего не сказала,
только крепко сжала губы и стала смотреть на далекое море... Марек посмотрел на нее, и ему в первый раз пришло в голову, что она почти голая. Ему не очень понравилось, что Ерет смотрит на нее. Он снял большой красный платок, который был завязан на его шее, и набросил на маленькие плечи девушки. Она не пошевелилась и не поблагодарила его даже взглядом.