Победитель получает все
Шрифт:
Нож выскользнул из пальцев и упал на пол. Стефан заплакал. По лицу струились слезы, он задыхался от рыданий. Из ран хлестала кровь. Он начал ощущать слабость и головокружение. Лег на кровать и закрыл глаза, надеясь, что ужасная боль, которая, как огнем, охватила руки до локтей, утихнет. Он не думал, что будет так больно. Рыдания буквально сотрясали его тело. Стефан крепко сжал губы, он не хотел, чтобы кто-нибудь услышал их и пришел на помощь.
Затем началась тошнота — все происходило не так, как он представлял себе. Было обидно и стыдно оттого, что не удастся с достоинством уйти из жизни. Он видел, как сжимаются его пальцы, но больше не ощущал их. Кровь все еще текла из ран. Он и не знал, что у людей
Стефан взглянул на потолок и закрыл глаза.
Я любил тебя, Роксана. Я действительно любил тебя.
Тьма сомкнулась вокруг Медлея.
8. СПАСИТЕЛИ
Роксана рассвирепела, и наемники старались держаться подальше от нее. Пайк и Да-Силва исчезли в тот момент, когда они добрались до дома, приспособленного Хардкастлом под тюрьму для Стражей, якобы для того, чтобы запереть плененную Фишер, но на самом деле, чтобы убраться подальше от Роксаны, пока она снова не начала буйствовать и хвататься за меч. Двадцать наемников, которым Хардкастл приказал охранять тюрьму, соображали не так быстро, и ярость Роксаны обрушилась на них. Они отступали подальше, соглашаясь или отрицательно качая головами в ответ на все ее реплики. Но это ровно ничего не значило, и они просто старались прижаться к стенам. Роксана шагала взад и вперед, рыча и что-то бормоча себе под нос. Она никогда не чувствовала такой злости и, самое главное, не понимала, что именно разозлило ее. Хотя…
Если бы Роксана не настояла на том, чтобы Вульф наложил защитные чары на нее, Пайка и Да-Силву, они погибли бы вместе с отрядом. Она ужасно не любила, когда погибали ее подчиненные, считала это личным оскорблением.
Кроме того, им не удалось захватить вместе с Фишер и Хока. А ведь она хотела взять обоих Стражей.
Живая легенда не может позволить себе подобной неудачи, иначе она перестает быть легендой.
Но главным образом она злилась из-за того, каким образом они захватили капитана Фишер. С тех пор как Роксана оказалась в Хейвене, ей не терпелось скрестить клинки с этим легендарным капитаном, но поединка не получилось — кто-то из-за спины оглушил Фишер. Далеко не лучший способ победить достойную соперницу. Если все станет известно, на Роксану будут смотреть как на обыкновенного наемного убийцу. И, что самое главное, ей не позволили лично убить Фишер — Хардкастл приказал захватить ее живой и доставить для допроса. Роксана фыркнула — она знала, что речь идет о пытке.
Мрачно озираясь, она шагала взад-вперед, и наемники избегали ее взгляда. Здание, служившее тюрьмой, было одним из дешевых разваливающихся доходных домов. Таков стиль Хардкастла, таковы его делишки. Дешево и грязно. Вообще вся операция, по мнению Роксаны, отличалась дурным вкусом. Она была воином, и грязные политические игры не импонировали ее натуре; она убила многих людей, ей даже доводилось пытать пленников; она получала удовольствие при виде крови, но только в пылу битвы, когда судьбу решали храбрость и оружие, а не грязные планы и закулисные махинации. Если бы кто-нибудь обнаружил у Роксаны честь, она бы рассмеялась ему в лицо, но это… это уж слишком…
Она мельком подумала, что сказал бы Медлей, но решительно отбросила пришедшую в голову мысль.
Несколько глубоких вдохов успокоили Роксану, и она убрала руку с эфеса меча. Перестали искать возможные пути отступления и перепуганные наемники. Но тут вернулись Пайк и Да-Силва. Роксана бросила на них яростный взгляд и спросила ледяным тоном:
— Ну?
— Спит, как ребенок, — сказал Пайк. — Но мы на всякий случай связали ей руки и ноги.
Роксана кивнула.
— Пойду взгляну на нее, а затем отправлюсь к Хардкастлу с докладом. А вы оставайтесь здесь.
Пайк и Да-Силва молча наблюдали, как Роксана исчезла в соседней комнате,
— Она становится неуправляемой, — понизив голос, буркнул Да-Силва.
— Если бы я не знал эту сумасшедшую, мог бы поклясться, что ее замучила совесть, — сказал Пайк. — Все-таки Хардкастл должен понимать, что использовать Роксану в политических интригах рискованно. Все знают — она чокнутая. На поле боя ее безумие не имеет значения, но мы не можем допустить, чтобы она вышла из-под контроля в Хейвене. Ей известно слишком много.
— Значит, ее надо пустить в расход?
— В политике все средства хороши. Хардкастл приказал убрать Роксану.
— Кто из нас ее убьет?
Пайк ухмыльнулся.
— Я не имел в виду поединок. Полагаю, ей нужно подсунуть бокал вина с быстродействующим ядом, а когда она умрет, отрубить голову. За ее голову в Нижних Королевствах назначена хорошая цена.
— Мне нравится твоя идея, — одобрил Да-Силва.
Роксана приникла к двери и слушала. Хороший слух не раз спасал ее на поле битвы. Она догадывалась, что Пайк и Да-Силва что-то затевают, но обыденность, с которой они обсуждали способ ее убийства, вывела ее из себя. Конечно, приказ исходил от Хардкастла — Пайк не врет, да сами они и не осмелились бы самостоятельно принять такое решение.
Итак, Хардкастл продал ее паре наемных убийц. Роксана хотела ворваться в комнату и зарубить обоих мечом, но они не одни, а она не столь безумна, чтобы вступать в бой с двадцатью двумя вооруженными людьми. Нет, нужно выбраться отсюда и хорошенько все обдумать. Но прежде…
Роксана открыла дверь и вошла в комнату, сделав вид, что не заметила внезапной тишины.
— Я отправляюсь к Хардкастлу. Тщательно следите за Фишер, но не калечьте ее. Хардкастл оставил это удовольствие себе.
Кивнув Пайку и Да-Силве, Роксана направилась к двери, боясь, что они сейчас остановят ее под каким-либо предлогом. Она напряженно ожидала тихого свиста стали, вынимаемой из ножен, вслед за которым последует удар в незащищенную спину. Но ничего не произошло. Едва ли не разочарованная, Роксана вышла на улицу и постаралась побыстрее затеряться в толпе.
Она все еще не представляла толком, что делать дальше. Черт ее забери, если она будет продолжать работу на Хардкастла, но, с другой стороны, так просто уйти от него нельзя. Она погубит свою репутацию, если покинет нанимателя в разгар борьбы. Наемницу мало интересовало, что думают люди о ее честности, но профессиональная репутация — совсем другое дело.
Как правило, люди слишком боялись Роксану, чтобы заводить с ней близкое знакомство, а сейчас, когда она не могла игнорировать угрозу, исходящую от Хардкастла, Роксана задумалась. От таких мыслей у нее разболелась голова. Нужен кто-нибудь, с кем она могла бы поговорить, кому могла бы довериться. Она никогда и никому не доверяла… за исключением Стефана Медлея.
Сделанный вывод удивил ее, а еще больше удивила радость при мысли о том, что она снова увидит Медлея. Стефан хороший человек, хотя и занимается политикой. Он знает, что такое верность и честь. Нужно найти его. Вероятно, он все еще обижен на нее, но, должно быть, простит, и вдвоем они что-нибудь придумают. Роксана направилась к таверне, где оставила Стефана. Кто-нибудь скажет ей, куда он ушел.
Таверна была полна посетителей. В воздухе висели клубы дыма, толпа, собравшаяся вокруг стойки, распевала гимн реформаторов — хоть и нестройно, но с чувством. Роксана пробилась к стойке, локтями распихивая людей, и крикнула, подзывая хозяина, но тот был слишком занят, принимая заказы, и сделал вид, что не слышит. Роксана перегнулась через стойку, схватила его за воротник и подтащила к себе. Хозяин начал возмущаться, но увидев, кто перед ним, побледнел.