Победитель получает все

Крайс Роберт

— Она чиста. Эрл — лжец, а Хейг — кретин, затаивший обиду. Нет абсолютно никаких свидетельств того, что Росси когда-либо нарушала свой служебный долг.

Снова молчание.

— Вам лучше приехать к нам. Джонатан захочет с вами побеседовать.

Понятно?

— Завтра в пять вечера ко мне приезжают друзья из другого города.

Я услышал, как Трули зашелестел какими-то бумажками.

— Завтра в девять утра у нас совещание. Сможете приехать?

— Обязательно приеду.

Написание отчета заняло у меня меньше двадцати

минут. Затем я поехал домой, слушая любимую музыку Люси. По дороге я поймал себя на том, что думаю не столько о Джонатане Грине и Анджеле Росси, сколько о Люси Шенье. Я решил, что не мешало бы навести порядок в доме и составить список покупок. В доме и так уже было чисто, а для походов по магазинам было слишком поздно, но это не имело значения. Я выполнил свою работу, ко мне должна приехать Люси — что может быть лучше? Самое приятное — это предвкушение.

Когда я приехал домой, джип Пайка уже стоял перед крыльцом, свежевымытый, сверкающий, без единого пятнышка. Я обнаружил на лобовом стекле записку: «Передай Люси привет и, пожалуйста, поаккуратнее за рулем».

Пайк — это что-то.

Глава 8

На следующий день без двадцати девять утра я спустился со склона Лорел-Каньон к бульвару Сансет и повернул на запад, к офису Джонатана Грина.

Большинство видных лос-анджелесских адвокатов родной матери не пожалеют, лишь бы найти площадь под контору в Беверли-Хиллз или Сенчери-Сити — настолько престижными считаются в юридическом сообществе оба этих района. Офис Джонатана Грина находился на бульваре Сансет, в красивом четырехэтажном административном здании в испанском стиле, напротив отеля «Мондриан». Похоже, если ты Джонатан Грин, любой район, где ты решишь обосноваться, становится престижным.

Здание было старое, с непременными королевскими пальмами и бугенвиллеей перед входом и самой современной охранной системой, искусно размещенной так, чтобы не бросаться в глаза. На установленной на фронтоне изящной вывеске было написано: «Юридическая контора Джонатана Грина». Ворота при въезде на стоянку открылись только после того, как джентльмен в красном блейзере неспешно подошел к моей машине и спросил мою фамилию. Вел он себя чрезвычайно любезно, а под левой мышкой у него под блейзером что-то топорщилось. Однако выпуклость эта, так же как и вывеска, и система безопасности, была скромной и не бросалась в глаза.

Я загнал машину на стоянку, затем, руководствуясь указаниями охранника, прошел через вестибюль мимо фонтана, выложенного итальянской плиткой, к лифтам и поднялся на последний этаж. Еще один джентльмен в блейзере с улыбкой встретил меня в вестибюле, а третий как бы случайно оказался в кабине лифта. Оба были предельно вежливы, и у обоих, так же как и у охранника на стоянке, были мускулистые шеи тех, кто много времени уделяет боевым искусствам. Мускулистые шеи всегда говорят сами за себя.

Когда двери лифта открылись, я увидел Эллиота Трули. Вероятно,

ему позвонил охранник со стоянки.

— Да, меры безопасности здесь неслабые, — заметил я.

Трули уставился на мой глаз.

— Порезался, когда брился.

Сообразив, что совершенно неприлично на меня таращится, Трули поспешно отвернулся.

— Да, бывает.

Я проследовал за ним мимо секретарши и дальше по застекленному коридору.

— Зачем нужны все эти качки?

— Многие из тех дел, которые ведет Джонатан, как вы сами понимаете, не слишком-то популярны. Вы даже не представляете, сколько людей не верит в то, что подзащитные имеют право получить наилучшую защиту.

— Да, у вас тут все серьезно.

По коридору в обоих направлениях деловито сновали мужчины и женщины в строгих костюмах, одни — с папками и блокнотами в руках, другие — с пластиковыми стаканчиками с кофе. Девять часов утра, а вид у всех уже напряженный. Наверное, напряжение становится образом жизни, когда стараешься обеспечить наилучшую защиту. Особенно за пятьсот долларов в час.

— Все эти люди работают на Тедди Мартина? — спросил я.

— О нет. Наша фирма одновременно ведет около двухсот дел.

— Гм.

— Лично Джонатан участвует в наиболее… э-э… трудных процессах, — лукаво усмехнулся Трули.

Я кивнул.

— Трудных, — многозначительным тоном повторил Трули.

— Понятно.

Похоже, он был разочарован.

— О… — Адвокатский юмор.

Мы свернули в другой коридор и наконец оказались в конференц-зале размером со штат Род-Айленд. В одном конце был накрыт буфет с кофе и минеральной водой и с таким обилием бутербродов с копченой лососиной и рогаликов, что их хватило бы, чтобы потопить авианосец «Лексингтон». Вокруг столика толпились шестеро мужчин и три женщины, разговаривавшие вполголоса. Все пили кофе, но никто ничего не ел. Вероятно, сказывался избыток напряжения.

— Не желаете что-нибудь съесть? — предложил Трули.

— Только кофе. — Элвис Коул всегда заодно с командой.

Мы взяли кофе, и Эллиот Трули представил меня остальным. Здесь все, кроме меня, были адвокатами. Тем временем к нам подтягивались новые адвокаты. Я сбился со счета на цифре четырнадцать. Пришел первый из адвокатов помельче, тот, что повыше ростом, за ним — второй из адвокатов помельче, тот, что пониже ростом, оба в бежевых льняных костюмах от Армани. Так же, как и Эллиот Трули.

— Бежевый, — заметил я вслух.

— Прошу прощения? — сказал Трули.

— Не обращайте внимания.

Джонатан Грин тоже будет в бежевом костюме. Спорю на что угодно.

Через тридцать секунд появился Джонатан Грин, в бежевом льняном костюме от Армани. Вот видите?

— Черт! — сказал я.

— Что? — оглянувшись на меня, шепотом спросил Трули.

Сдается мне, что в присутствии Джонатана придется разговаривать шепотом.

— Жаль, оператора нет. А я-то надеялся снова попасть на экран.