Победитель получает все
Шрифт:
— А ты не думала о том, чтобы перебраться сюда? — Мое сердце стучало так громко, что, казалось, было слышно в противоположном конце каньона.
— Не знаю. — Тяжело вздохнув, Люси снова погладила меня по груди. — Наверное, мне просто нужно было тебе сказать, что я ничего не знаю. — Она попыталась превратить все в шутку. — Черт побери, а я-то считала, что мне еще рано думать о климаксе! — грустно улыбнулась она и, когда я снова молча кивнул, добавила: — Я сейчас чувствую себя как-то глупо. Просто мне казалось очень важным все тебе рассказать.
Я прикоснулся к ее губам. Поцеловал,
— Я тебя люблю, Люсиль. И плевать на мерзавца, твоего бывшего мужа. Плевать на то, что нас разделяют тысячи миль. Ты это понимаешь?
Ее глаза снова подернулись влагой. Она провела рукой по моему плечу, потрогала галстук.
— Ты такой красивый. — (Я молча улыбнулся.) — Ты позаботился о шампанском, икре.
— Мы поедем ужинать? — спросил я. — Время у нас еще есть.
Я был уверен в том, что заказанный столик придержат. Я надеялся, что в крайнем случае мне удастся уговорить их придержать столик.
— Если честно, я предпочла бы остаться дома со своими мальчиками. Заказать пиццу, допить это великолепное шампанское и поиграть в «слова».
— Ты правда хочешь поиграть в «слова»? — улыбнулся я.
Люси вдруг снова стала очень серьезной.
— Я просто хочу побыть с тобой, Элвис. Хочу расслабиться и насладиться тем, что я здесь. Понимаешь?
Я поцеловал ей пальцы.
— Понимаю.
Я снял пиджак и галстук, и мы заказали пиццу. В ожидании пиццы мы приготовили большую тарелку салата по-итальянски из сладкого перца, турецкого гороха и свежего чеснока. Когда доставили пиццу, мы принялись за «Дом Периньон», закусывая его пиццей и белужьей икрой с корнишонами и колечками лука. Затем мы играли в «слова». С лица Люси не сходила счастливая улыбка, отчего в комнате было светло, и тепло, и весело. Бен так хохотал, что у него из носа текла газировка.
Присутствие другого мужчины нам больше не мешало, словно мы, сказав о нем вслух, заставили его исчезнуть, как исчезает в луче света призрак, мерещившийся в темном углу.
Мы засиделись допоздна, и, когда Бен наконец отправился спать, мы с Люси допили шампанское. А потом она поднялась ко мне, и мы провели ночь, наполненную теплом, светом и любовью.
Глава 28
На следующее утро я выехал из дома рано, когда первые лучи солнца еще только начали окрашивать небо на востоке, и направился к дому Лукаса Уорли, распложенному в Брентвуде, на улице с односторонним движением рядом с Гретна-Гринвей. Гретна-Грин — улица, соединяющая бульвар Сансет с бульваром Сан-Винсент, — застроена многоэтажными жилыми домами, таунхаусами и живописными особняками. В предрассветных сумерках машин было совсем мало, и в районе царила сонная тишина. Лучшего времени для слежки и не придумаешь.
Таунхаус, в котором жил Уорли, стоял в окружении сочной зелени; расположен он был между узкой улочкой и переулком. Мне хорошо знакомы дома такого типа: большие, просторные, идеально подходящие по стилю молодым многообещающим адвокатам, ставшим наркодилерами. Сначала я неторопливо проехал по улице, затем свернул в переулок и медленно объехал квартал сзади. Позади каждого таунхауса
Когда я доехал до конца переулка, из полумрака бесшумно материализовались Джо Пайк и Рэй Депент, которые сразу же направились к моей машине. Рэй был в черном костюме и белой сорочке с галстуком-бабочкой.
— С каких это пор ты заделался мусульманином? — спросил я.
— Джо сказал, тебе нужно страху нагнать. Что может быть страшнее для белого мальчика, чем мусульманин, и не просто мусульманин, а настоящий ходячий член? — довольно оглядев себя, усмехнулся Рэй.
Рэй Депент на дюйм выше Джо, но более худой, с кожей цвета кофе с молоком, тронутыми сединой волосами и выправкой настоящего морпеха, кем он, впрочем, когда-то и был. Рэй почти двадцать два года преподавал мастерство рукопашного боя на базе Кэмп-Пендлетон в Оушнсайде, штат Калифорния, после чего открыл спортивный зал в Южном Лос-Анджелесе. В настоящее время он обучал подростков искусству самоуважения за десять центов за занятие, а голливудских актеров — круто выглядеть на экране, но уже за пятьсот долларов в час. Одно компенсировало другое.
— Давненько тебя не видел, дружище, — пожав мне руку, сказал Рэй. — Неплохо бы тебе заглянуть ко мне на занятия, пока ты окончательно не потерял форму.
— Уж слишком много там у тебя крутых парней, Рэй. А вдруг какой-нибудь актер меня побьет!
— Если то, что я слышал про тебя, — правда, возможно, так оно и будет. — Улыбка Рэя стала еще шире, но сразу же погасла. — У нас есть план, как взять в оборот этого мистера Наркодилера, или мы будем просто стоять в темноте и ждать, когда нас обнаружат?
Небо на востоке постепенно остывало, меняя цвет с розового на фиолетовый и далее на голубой. Движение по Гретна-Грин становилось все более оживленным; мусоровозы сновали от дома к дому, люди выезжали на работу. Еще немного — и мимо нас заспешат по своим делам домохозяйки.
— Уорли не выходил из дома со вчерашнего дня. С половины девятого вечера, — кивнул на «порше» Джо.
— Он дома один?
— Да.
— Рано или поздно он уедет. Как только он уедет, мы проникнем к нему и отыщем тайник. Отыскав тайник, мы получим рычаг.
— А что, если тайника дома нет? — предположил Рей.
— Значит, мы останемся с ним до тех пор, пока он не купит новую партию наркоты, — пожал я плечами.
— Джо сказал, этот парень был адвокатом? — посмотрев на «порше», спросил Рей.
— Точно. До тех пор, пока его не застукали на наркоте.
Рэй еще раз посмотрел на дорогую машину и красивый дом.
— Придурок!
Джо и Рэй снова исчезли в редеющих тенях, а я выехал из переулка и спустился по узкой улочке к Гретна-Грин. Выбрав место под акацией, откуда открывался прекрасный вид на улицу, где стоял дом Лукаса Уорли, я поставил машину и стал ждать. Тем временем в воздухе появилась золотистая дымка, на улицах становилось все больше машин, город начинал свой новый день.